Про нации, «цветущую сложность» и будущее человечества

anlazz — 22.06.2019 Пришла мысль о том, что на следующей «итерации развития» человечества – которая неизбежно наступит после завершения современного Суперкризиса – произойдет «отбрасывание» некоторых привычных для нас представлений. Например, о ценности «национальности». Причем, речь тут будет идти не только о пресловутом национализме, деструктивные проявления которого были, в общем-то, давно известны. А о более широком комплексе представлений, укладывающихся в данную сущность – включая и те, которые до сих пор считаются конструктивными и обязательными к сохранению. (Ну, а разумеется, говоря о «национальном» в данном плане, стоит понимать, речь идет не о «буржуазных нациях», с их первичность экономических систем, а о том, что принято относить к вопросам этнографии и «национальной культуры».)

Обыкновенно тут апеллируют к концепции того, что Л.Н. Гумилев называл «цветущей сложностью», т.е. уверенности в том, что чем больше культурное разнообразие – тем лучше. Разумеется, оспаривать данный тезис очень сложно – поскольку очевидно, что устойчивость любой системы, ее способность противостоять внешним изменениям определяется количеством имеющихся у нее подсистем. (Рано или поздно произойдет ситуация, в которой окажется задействована самая «экзотичная» подсистема.)
Поэтому в течение прошлого (а точнее – еще позапрошлого) столетия общепринятым считался тот факт, что все имеющиеся «национальные различия» необходимо было тщательно сохранять и изучать. Более того, они даже «подвергались развитию» - именно «подвергались», т.е., развивались искусственно. В том смысле, что в них вводились смыслы, ранее отсутствующие – вроде создания письменности, литературы на «нацязыках», эпосов (вроде «Калевалы»), кои объявлялись «аутентичными».

Правда, при этом в «обычной жизни» доминировали противоположные процессы – в том смысле, что весь этот «национальный колорит» с его песнями, танцами, одеждой и разнообразными обрядами с каждым годом оказывался все менее нужным для среднего человека. Который с радостью переодевался из национальной расшитой рубашки в интернациональный пиджак, вместо народных песен слушал разного рода «популярную музыку», и даже свое родное наречие стремился заменить на что-то другое. (Или, по крайней мере, вводил в свой родной язык «чужие слова» - причем, в массовом количестве.) Причем, это касалось не только «малых», но и «великих» народов: можно вспомнить, сколько слов было сказано про то, что «русские отказываются от своих корней». (Скажем, о деградации русского языка начали говорить еще с 1920 годов.)

В общем, до конца ХХ века казалось, что «национальное» является однозначной ценностью, требующей бережного отношения и развития – несмотря на все «национальные эксцессы». (Включая и очевидную связь между национализмом и фашизмом.) А все периодически случающиеся «парады суверенитетов» воспринимали исключительно в положительном ключе, как процесс, должный привести к усложнению и улучшению социального бытия. Впрочем, собственно, так и было до определенного момента – в том смысле, что получившие свободу бывшие колониальные страны, в целом, приводили к улучшению жизни населения. (Хотя в реальности это происходило по совершенно иным причинам, связанным с гораздо более глобальными процессами.)

На этом фоне неудивительно, что случившийся после 1991 года «национальный всплеск» на месте бывшего «социалистического лагеря» была, в целом, воспринят положительно. (Причем, даже обитателями этого самого лагеря.) Возобладала мысль, что после отделения друг от друга «освобожденные народы» окажутся в состоянии культурного расцвета – который, в целом, перекроет все деструктивные проявления данного распада. Надо ли говорить, как ошибочно оказалось данное утверждение.
Поскольку после случившегося не только не произошло «культурного взрыва» - но, напротив, наступил процесс очевидной «декультуризации», связанной с открытой декларацией отказа от «высокой культуры». Причем, везде – и в Европе (скажем, на территории бывшей Югославии), и в государствах Средней Азии, Кавказа и Закавказья, и на европейской части СССР. Причем, если в подобных «новых государствах» не случалось национальной резни, то это могло рассматриваться, как достижение.

Ну, а самое забавно состоит в том, что пресловутая «национальная культура» вместо того, чтобы «рвануть к заоблачным высотам» - т.е., начать создавать культурные ценности, замещающие те, что ранее относились к ценностям «подавляющей системы» - начала очевидно деградировать. Т.е., смешаться до самых примитивных образцов – причем, исключительно в «китчевом» ключе. (Наверное, тут не надо приводить пример Украины, культура которой скатилась до известных плакатов и кричалок – хотя в советской время на украинском писали пьесы и поэмы.)

На этом фоне говорить о ценности «национального» в прежнем значении стало практически невозможно. (Нет, разумеется, многие еще пытаются это делать – однако фальшь подобных заявлений зашкаливает.) Впрочем, и сами «потребители национальных культур» это прекрасно понимают, с легкостью отбрасывая всю эту «мишуру» при малейшей возможности. (Т.е., если есть возможность говорить по-английски – то делать будут именно это.) Что еще раз показывает первичность экономики в человеческом обществе перед культурой. (В том смысле, что если владение английским языком дает экономическое преимущество, то остановить его распространение становится невозможным.) В итоге чем дальше продолжается «национальное возрождение», тем примитивнее оказывается «национальная культура», замещаемая откровенной «западной попсой».

Поэтому говорить о прежнем понимании концепции «цветущей сложности» уже сейчас не представляется возможным. Оказывается – простите за невольный каламбур – что данная «сложность» в реальности гораздо сложнее, нежели казалось ранее. И пресловутая «пестрота» в качестве меры устойчивости системы не работает. (Кстати, это было очевидно и ранее –поскольку понятно, что множество слабовзаимодействующих сущностей системой не является.) Если же учесть тот факт, что развитие деструктивных проявлений «национального возрождения», по сути, только начинается, то можно понять, к чему все это приведет. А именно: после того, как распад существующих сложных систем придет к закономерному финалу, и начнется обратный процесс, «национальное» будет однозначно отброшено. (Наверное, тут надо было бы показать: почему прохождение Суперкризиса должно завершиться переходом на новый виток развития – но это тема такая сложная, что ее надо рассматривать отдельно.)

То есть – ситуация окажется, в некоторой степени, обратной тому, что было лет сто назад. Когда на обломках распавшихся империй начался активный процесс «нациеобразования», с уже описанным понимания ценности национальных отличий. Тогда это казалось достижением. Сейчас же – когда «национальные эксцессы» активно уничтожают всю накопленную за столетие ценность подобных вещей – так уже давно не кажется. Однако более того: связанная с «нациестроительством» деструкция быстро уничтожает еще более глубинные конструкты, лежащие в основании самого современного существования – вроде важности «национального языка» и «национальной истории». Которые просто обязаны быть «изгажеными» современными этнократическими режимами. Поэтому новые локусы, становящиеся основанием будущих обществ, с высокой долей вероятности окажутся ориентированными на совершенно иные вещи. (В общем, как это не забавно прозвучит, но именно после последнего Суперкризиса станет возможным «настоящий» интернационализм – т.е., то, что так и не смогло реализоваться в «постимперский» период.)

Впрочем, обо всем этом надо говорить уже отдельно…

P.S. Кстати, говоря о «цветущей сложности», можно вспомнить, что тот же Гумилев считал ее разрушением то же уничтожение сословий. Что прекрасно характеризует данный конструкт и его практическую и теоретическую ценность.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив