Развитие урбанистики: От здания к городу

anlazz — 13.06.2019

На самом деле, говоря об урбанистике следует понимать главное: эта область знания крайне стара. В том смысле, что о том, как надо строить города, рассуждали еще в древности – скажем, Александр Македонский возводил свои знаменитые Александрии по заранее утвержденному плану. Который, в свою очередь, основывался вовсе не на «желании левой пятки» знаменитого полководца – а на заранее продуманных принципах, опирающихся на понятие «гармонии», и представляющих собой «выжимку» из длительной истории греческого градостроения. То же самое – разумеется, с поправками на «эпоху» и «место» - можно сказать и про множество других «исторических урбанистов», т.е., царей, королей и иных правителей, основывавших города после великого Александра.

То есть – уже с древности у людей имелось понимание того, что город, сам по себе, представляет собой гораздо более сложный конструкт, нежели «просто поселение людей». И следовательно, что он с самого начала должен организовываться по неким законам – поскольку иначе придется потому «расхлебывать» накопившиеся проблемы. (Как пожароопасность в Москве – которую победить не могли вплоть до советского времени, поскольку она была заложена в самой «московской природе».) Однако, несмотря на все это, подавляющая часть городов вплоть до самого последнего времени развивалась «естественным образом». В том смысле, что определенные попытки оптимизировать это развитие, как уже было сказано, были. Но их роль оставалась минимальной.

А основное значение продолжало уделяться «индивидуальной архитектуре». В том смысле, что вплоть до первой половины ХХ «главной оперативной единицей» градостроения был дом – так же, как и в глубокой древности . Разумеется, дома были самые разные: скажем, к данной категории может быть отнесен даже дворец или – как это не покажется странным – храм. (Правда, с культовыми сооружениями дело обстояло несколько сложнее – о чем будет сказано отдельно.) Связано это было, разумеется, с тем, что именно дом являлся «экономической единицей». В том смысле, что строителей и архитекторов нанимали именно для строительства домов – ну, и платили именно за это. Нет, конечно, в определенной степени градостроители старались заниматься и более «глобальными» проблемами – скажем, городской планировкой или даже попытками выдержать определенный архитектурный стиль – но не более того. (Поскольку никакая царская власть не имела возможности «переплюнуть» экономику и главный ее принцип: кто платит деньги – тот заказывает музыку.)

Впрочем, не только это было самым интересным в данном вопросе – поскольку к началу ХХ века стала заметной и еще одна особенность «традиционной архитектуры». А именно – то, что  чем дальше, тем очевиднее становилась не просто ее «домоориентированность», а «коммерческая домоориентированность», т.е., тот факт, что здания строились, прежде всего, ради получения прибыли. Особенно актуальным стало это с появлением т.н. «доходных домов», ставших одним из важнейших признаков капитализма. До того, в принципе, жилище сооружали «для себя», для того, чтобы в нем жить – с определенными оговорками, конечно. (В том смысле, что жилье и производственная деятельность в докапиталистическую эпоху были очень тесно «сплетены» в территориальном смысле». А значит – и крестьянская изба, и усадьба землевладельца устраивались с учетом подобного «сплетения».)

Однако капитализм изменил подобное положение – разделив место проживания и работы. Что, в свою очередь, привело к разделению архитектуры на «промышленную» и «жилую» - а так же к известному феномену доходных домов, состоящему в том, что последние создавались в соответствии с идеей помещения максимального количество жильцов на единицу площади. При этом, конечно, уровень квартир был разный – для «платежеспособного населения» они были большими и комфортными, для тех, у кого денег «впритык», качество жилья снижалось. Ну, а низшие слои населения вынуждены были довольствоваться «жилищными отбросами» - в виде подвалов, чердаков и пресловутых «трущоб». (Т.е., «вышедшего из употребления» дешевого жилья.) Однако, при всем этом, главной целью строительства в любом случае оставалось «забивание» жилыми помещениями всех имеющихся объемов и площадей.

Разумеется, вне всякой связи с потребностями проживающих в них людей. И в плане перемещения на работу – поскольку при капитализме рабочее место, по умолчанию, непостоянно. (Одни компании закрываются – другие открываются.) И по отношению к т.н. «объектам соцкультбыта»: школам, больницам, магазинам и т.д. (Подобное отношение, кстати, «поломало» всю традиционную урбанистику – в которой с древности было принято селить представителей отдельных профессий «кварталами»: гончарный, кузнечный, сапожный квартал и т.д.) И одновременно – привело к появлению идеи «общественного транспорта», т.е., особых технических средств, необходимых для перемещения масс работников. Если добавить сюда тот факт, что развитие индустриального производства приводило к увеличению концентрации людей – т.е., к росту размеров городов – то нетрудно догадаться, во что последние превратились к описанному времени. (Т.е., к началу ХХ века.) Огромные, дымные (так как отапливались жилища в основном углем) заполненные толпами народа «человейники», с улицами, на которых перемешивались люди, повозки и первые механические транспортные средства (трамваи, автомобили) – таковыми стали «наиболее совершенные» человеческие поселения в период максимального развития капитализма. Т.е., в самом начале ХХ века.

Разумеется, это породило известную мелкобуржуазную «градостроительную утопию» о «движении назад к природе» - однако мало кто не понимал ее малую реализуемость. (Конечно, «элита» вновь обрела интерес к поместьям, виллам, дачам – но она составляла ничтожную часть от всего населения.) Тем не менее, существовала страна, где данная утопия смогла воплотиться в жизнь – а точнее, создать видимость своего воплощения. Речь идет о знаменитой американской субурбии – особом способе организации проживания, который внешне был крайне похож на пресловутые «правые мечты» о собственном домике-садике. Однако в реальности опирался на совершенно противоположные принципы. А именно – на создание достаточно жесткого индустриального механизма организации людей, на превращение отдельных «домовладельцев» в особый «домовладельческий ансамбль».

Разумеется, внешне все выглядело по прежнему: «домохозяин» выбирал себе место для жилища, придумывал облик дома и строил его, удовлетворяя свое самолюбие. Однако, реальность была совершенно иной: начиная с того, что строения подобного типа опирались, по существу, на типовые проекты – в том числе, и в конструкционном плане. (Т.к., знаменитый «американский особняк» - это каркасно-щитовое строение из фанерных и дощатых щитов, выпускаемых на фабриках.) И заканчивая тем, что постройка подобных районов становилась возможной только после централизованной прокладки коммуникаций. Ну, а самое главное – субурбии с самого начала оказывались связаны с ипотечным способом кредитования. Поскольку именно так можно было получать быстро застраиваемые – а значит, и окупаемые – районы. (Количество домов, купленных на собственные деньги, в субурбиях с самого начала было минимальным.)

Собственно, именно указанный механизм и обеспечил, по существу, «проектное» создание жилых районов, малозависимых от воли отдельных «владельцев». Правда, тут еще раз стоит напомнить, что подобный тип расселения оказывался крайне затратным по отношению к требуемым ресурсам – одна необходимость постоянного перемещения их обитателей к работе и обратно требовала практически халявного бензина. Поэтому для Европы – где доступность топлива была на порядок меньшей – указанная идея оказалась непригодной. Поэтому тут актуальными оказались иные пути организации «жилищных ансамблей» – более «сложные» в организационном плане, но позволяющие повысить плотность населения до того уровня, когда становился рентабельным общественный транспорт. Основным из которых оказалось строительство многоквартирных домов – кстати, так же на основании ипотечного кредитования. Впрочем, допускался и пресловутый найм –но уже не у отдельных домовладельцев, а у государства. (Тут надо писать очень много о том, что после завершения Первой Мировой войны произошла значительная «социализация» мира, связанная с произошедшей Революцией. Но лучше сделать это отдельно.)

В любом случае, можно сказать, что в первой половине ХХ века в наиболее развитых странах произошел переход от господства отдельных домовладельцев, застраивающих своими домами любой доступный кусок земли, к крупным «застройщикам», способным к созданию целых районов, означал серьезный урбанистический поворот. В результате чего хаотизация проживания, достигшая на рубеже веков своего предела, начала падать – что открывало серьезные перспективы для улучшения человеческого бытия. (Т.е., процесс это был, однозначно, конструктивный – несмотря на все несомые им проблемы.) Тем более, что именно в это время начали зарождаться еще более радикальные идеи.

Но обо всем этом будет сказано уже в следующей части…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив