Ненасытная утроба. Величайшие обжоры в истории

vitalidrobishev — 28.04.2021

Мне был отведен пустой дом, в который для начала доставили лавки, стол и тонкую специально выделанную кожу для окон. По их меркам дом был хорош.
Мне представили писца, который ежедневно распоряжался доставкой еды и питья, именно: большого куска говядины, куска сала, живой овцы, одного живого и одного забитого зайца, шести живых кур, зелени, овса, сыра. Соль же привозили лишь один раз в неделю, перца и шафрана вполне довольно. Все это каждый день привозилось на обычных у них повозках. В рыбные дни мне привозили забитую рыбу и много больших копченых на воздухе без соли осетров; еще графинчик с водкой. На другой повозке — три сорта хорошего меда и два сорта пива. Одно из них было приятно сладкое.
Сигизмунд Герберштейн

Покушать на Руси любили. Даже иностранные послы отмечали изобилие на столах, да и гостеприимство у нас в крови. Не обойден русский стол и фольклором, но в завершении большинства былин значится либо лаконичное “хлеб-соль”, либо вкратце описывается пир, на который закололи столько-то быков, зажарили столько-то лебедей, и далее по тексту. Количественно подсчитать, сколько еды приходилось на душу населения — невозможно.

Богатыри ели, как и работали — за пятерых, и в сказках часто можно встретить “подсчет” — сколько хлебов силач скушал, сколькими литрами меда запил. У меня сложилось впечатление, что со временем человек значительно сократил количество употребляемой пищи, изменилось ее качество (да и продукты давно другие). Но люди, которые могут съесть за обедом целого быка (немного утрирую), остались. Правда, их питание до уровня богатырского вряд ли дотянет — где-то упор делался не на насыщение, а на рекорд, а в иных случаях причиной обжорства становилась болезнь.

Поэмы и сальные свечи

Уникальные рекордсмены вошли в анналы истории, оставшись в различных хрониках и трактатах. Еще в XVI веке римский император и его приближенные отмечали невероятную прожорливость одного из крестьян: он без чьей-либо помощи управился с целым теленком. Если размер молочного поросенка, часто упоминаемого в качестве одного из блюд на пирах, не оставляет никаких иллюзий (теоретически он может стать обедом только для одного, но очень голодного человека), то с теленком такой номер не пройдет.
Более того, крестьянин не унял голод, и с аппетитом принялся было за овцу, но его оттащили и не дали продолжить трапезу — видимо, побоялись, что мужчина попросту лопнет.

Еще один вечно голодный уникум, обитавший в том же веке в графстве Кент (Англия), весьма прославился благодаря своему неуемному аппетиту, и с его же помощью был частым гостем на пирах местной знати. И Николасу Вуду (так его звали) сытный обед, и феодалам развлечение. Все довольны! То он съест еду, приготовленную для нескольких рабочих, то не поленится и расправится с двумя дюжинами зайцев.
Есть и поэма, написанная современником Вуда, которая так и называется: “Великий едок из Кента”. На ее создание поэта вдохновил один из обычных приемов пищи Вуда: 60 куриных яиц, зажаренная козлиная нога, на десерт — три пирога и сладкий пудинг. В качестве завершающего штриха была утка, пойманная тут же во дворе и приготовленная на вертеле. Видимо, было вкусно.


П
ольский любитель покушать по имени Кароль Домеж (прославился он под другим именем — Шарль Домери) согласно медицинскому заключению страдал экстремальной формой полифагии — постоянной потребности в еде. Еще в 13 лет мальчик пришел добровольцем в армию Пруссии, но, так как с питанием там было неважно, то оголодавший подросток переметнулся к французам в поисках лучшей доли и полной тарелки. Там было попроще, но еды Домежу все равно не хватало: за один год, в течение которого часть стояла под Парижем, почти две сотни кошек были поданы им к собственному столу.

За один год [Домери] сожрал 174 кошки (без шкур), живьем и убитыми — и говорит, что когда поедал их, неоднократно бывал раздираем противоположными чувствами [удовольствия и боли], расплачиваясь за страдания своих жертв исцарапанными руками и лицом. Иногда он умерщвлял их, прежде чем съесть — но если был слишком голоден, не утруждал себя исполнением сего гуманного долга. Собаки и крысы равно страдали от его безжалостных челюстей; и когда угрызения голода бывали особенно невыносимы, внутренности животных, без всякого разбора, также становились его пищей.
М. Пикар, сослуживец Домери

Домеж вообще предпочитал мясо любой другой пище, но если его не было, не гнушался и подножным кормом (в прямом смысле!) — по словам его сослуживцев, он мог за день съесть до 2 кг простой травы. Были и попытки каннибализма — во время военных действий на море одному из матросов оторвало ногу, а Домеж решил, что негоже пропадать добру и попытался ее съесть.
Если бы еще один матрос не отобрал оторванную конечность и не выбросил ее за борт, то оголодавший юноша вполне мог ее употребить.

Впоследствии Домеж попал в плен, и начальству лагеря пришлось десятикратно увеличивать его паек. На тот момент стандартный суточный рацион французского военнопленного составлял 740 г хлеба, 230 г овощей, 57 г сливочного масла и 170 г сыра. Не стоит удивляться такому ассортименту: по обычаям того времени питание пленника оплачивала страна, в чьей армии он служил, так что Домеж продолжал “объедать” Францию.
Это не помешало ему съесть тюремную кошку, местных крыс (видимо, раз и навсегда отучил грызунов посещать камеры заключенных), и бессчетное количество сальных свечей.
Британская комиссия по медицинскому попечительству над военнопленными проводила эксперимент, целью которого была проверка физиологических возможностей Домежа.
Медики были в шоке: несмотря на то, что внешне юноша ничем не отличался от обычных людей, и наравне со всеми преодолевал марши на расстояние до 14 лье, он не подал ни единого признака какого-то расстройства из-за обилия разнообразной пищи. 7,3 кг сырой говядины (мясо, вымя), сальные свечи, четыре бутылки темного пива — а этой же ночью проснулся от острого голода. Домери спокойно пил сырую воду, благодаря которой был велик риск заразиться каким-нибудь инфекционным заболеванием.

Что случилось с Домери по окончании срока его интернирования — неизвестно. В 1852 году Чарльз Диккенс прокомментировал этот уникальный случай:

Что ж, полагаю, сейчас такой человек, прилюдно обедая на сцене Друри-Лейн (театр в Великобритании, прим..), снискал бы гораздо больший зрительский успех, чем какой-нибудь трагик, пережевывающий никчемную словесную жвачку вместо здорового куска говядины.

_____________________

Примерно в тот же период во Франции объявился еще один человек. До сей поры медиками не зафиксировано ни единого случая полифагии, хоть сколько-нибудь сравнимого по экстремальности с заболеванием Таррара.

Родители оказались не в состоянии прокормить юношу — за день он был способен съесть четверть туши вола, равную его собственному весу, а потому изгнали его из дому. Таррар пустился в вынужденное путешествие по родной стране, перебиваясь случайными заработками, попрошайничеством и воровством. Поступил на службу в армию, но быстро попал в госпиталь, так как постоянно страдал от голода и был попросту истощен.
Местные светила от медицины заметили необычного пациента, и в ходе исследований Таррар на глазах у изумленных врачей употребил пищу для 15 человек, живого кота, проглотил целиком угря, несколько змей и ящериц. Из него пытались сделать военного курьера, но Таррар попал в плен, где попросту не выдержал нескольких голодных дней и сдался. Юноша и сам был не рад своему недугу, а потому, по возвращении на позиции французов, согласился на любые эксперименты и процедуры, теоретически способные излечить его от постоянного голода.

В 17 лет вес Таррара при среднем росте составлял всего 45 кг. Сообщали, что кожа юноши была чрезвычайно растянута и свисала складками со щек и живота, а когда он был сыт, она натягивалась “как огромный воздушный шар”. За счет ее растягивания единовременно он мог удержать во рту до дюжины яблок или яиц! Как и предыдущий герой, Таррар никогда не испытывал тошноты из-за обильных трапез, но запах от его тела невозможно было переносить. Зловоние только усиливалось после приема пищи.

В армии юноша, несмотря на увеличенный вчетверо паек, доедал остатки, выменивал пищу у других солдат, выполняя за них наряды. Перманентное состояние поиска пищи, неважно, какой: он даже пробрался в аптеку госпиталя и съел припарки! Доктор и главврач, посовещавшись, оставили Таррара при госпитале, желая выяснить причину такого зверского аппетита. Ему было позволено добраться до стола и съесть все, чего душа попросит. В итоге были съедены два больших мясных пирога, два блюда соленого смальца, и выпито 18 литров молока.

После фиаско с доставкой донесений Таррар начал уклоняться от службы, фактически согласившись стать подопытным кроликом для доктора Курвиля и главврача Перси, однако ни один метод лечения, включая контролируемые диеты, не дал результатов. Таррар сбегал, искал отбросы по помойкам, его замечали даже в морге! Остальной медперсонал требовал сдать юношу в сумасшедший дом, но покровительство Перси никуда не делось — врач хотел довести свой эксперимент до конца.
Может, и довел бы, не случись трагедии: на территории медчасти пропал малыш 14-ти месяцев от роду. Никаких улик не было, но зато был подозреваемый, которого не раз заставали за тем, что он пил кровь у пациентов при процедуре кровопускания. Перси то ли не сумел, то ли не захотел отстаивать своего подопытного, и в итоге Таррару пришлось покинуть госпиталь.

В 1798 году Таррар и Перси снова встретились. Таррар погибал — обессилевший, окончательно исхудавший, юноша был прикован к постели. Он пытался списать свое состояние на вилку, которую проглотил пару лет назад, и считал, что недомогание вызвано этим злосчастным куском металла.



Однако Перси диагностировал туберкулез. Лечение вновь не помогло, и спустя месяц, после сильного приступа экссудативной (с кровью и гноем) диареи Таррар скончался. Хирурги не хотели его вскрывать, но нашелся смельчак по фамилии Тессье, который все же решился это сделать.
Обнаружился неестественно широкий пищевод, сильно увеличенные печень и желчный пузырь, покрытый огромным количеством язв желудок, который занимал почти всю брюшную полость, и огромное количество гноя, заполнявшего все тело. Юноше было примерно 26 лет. Пресловутую вилку так и не нашли.

Простой русский обед и пища короля

Придворные английского монарха Генриха XVIII втихаря подшучивали, что вот-де, король-то не делает перерыв на обед в государственных делах, а, скорее, отвлекается на них во время паузы между приемами пищи. Королевское меню состояло минимум из 14 блюд, и поддерживать физическую форму Генриху позволяла только охота, турниры и нежная любовь к танцам.

Поговаривают, что и Дюма-отец, подобно одному из созданных им героев — Портосу — не гнушался обильными закусками. Он кушал много и со вкусом, относился к еде с истинным уважением гурмана, а под конец жизни даже написал “Большой кулинарный словарь”, в который были включены 800 новелл на кулинарные темы!

Но у Александра Дюма был сильный конкурент среди творческих личностей. Это знаменитый баснописец, Иван Крылов.

… единственной его страстью стала еда. Он очень ценил простой русский обед — добрые щи, ботвинью, кулебяку, жирные пирожки, гуся с груздями, сига с яйцами и поросенка под хреном. Иногда соблазнялся устрицами и уничтожал сразу от 80 до 100 штук, запивая английским портером.

***
Приглашенный однажды графом В. Пушкиным “на макароны”, Крылов перепутал время и опоздал. “Семеро одного не ждут,” — сказал граф, и все гости сели за стол. Когда оканчивали третье блюдо — а это были те самые макароны, приготовленные знатоком-итальянцем, — Иван Андреевич появился в дверях. “А! — воскликнул граф. — Вот вам и штрафное!” Он велел подать опоздавшему глубокую тарелку горой, так что макароны уже ползли с вершины. Крылов съел. “Это не в счет, — сказал граф. — Начинайте обед с супа по порядку”. Третьим блюдом оказалась еще одна гора макарон. Глазом не моргнув, поэт проглотил и ее, а после обеда признался пораженному хозяину: “Да что мне сделается! Я хоть теперь же готов еще провиниться”.



Аппетиту баснописца можно было только позавидовать. Неудивительно, что после его кончины быстро распространились слухи — мол, Крылов скончался от заворота кишок, вследствие переедания. Однако это не так: настоящей причиной смерти стало двустороннее воспаление легких.

Быстро, много и бесплатно

Полагаю, что сытно покушать и получить за это $ 10 000 вряд ли кто-то откажется. Именно такую награду получают победители в соревновании по скоростному поеданию хот-догов. Традиционно большая часть подобных развлечений проводится в США. Среди мужчин чемпионом стал Джоуи Честнат, за 10 минут съевший 70 (!) хот-догов.

Любитель фаст-фуда не ограничивает себя одним “видом спорта”, и на Национальном фестивале крылышек в Баффало за 12 минут съел 191 крылышко! Честнат и выглядит под стать аппетиту: 180 см роста, 95 кг веса. А вот его соперница по поеданию крылышек Соня Томас, совсем ненамного отставшая от лидера (183 кусочка), весит всего 45 кг при росте 161 см.

В 1743 году было зафиксировано максимальное потребление пищи: некий Мэтью Дэкинг всего за 6 дней съел 174, 236 кг продуктов.

Думаю, что подобные рекорды не закончатся никогда: организаторы продолжат устраивать подобные шоу, удивляя публику количеством и разнообразием предполагаемой пищи. Правда, ни один из рекордсменов не сможет поразить зрителей отсутствием одышки, сердечно-сосудистых заболеваний и прочих прелестей, которые дарит нездоровая пища своим ценителям. Будьте здоровы!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив