На долгую память

olga_srb — 16.07.2022 Сколько лет каждый будний день хожу мимо этого дома, но не знала, что в нем жил Виктор Берковский, известный бард и соавтор «Песен нашего века».
А теперь знаю, потому что на днях на углу открыли мемориальную доску с его портретом и именем.




Хорошо, что кроме песенного творчества, близкие и друзья решили увековечить память о его научной деятельности.

Тот факт, что Виктор Семенович много лет преподавал в вузе и был автором более сотни научных трудов, уступает по известности другому факту – Берковский был талантливым композитором и исполнителем. Так нередко случается с теми, кто выходит на сцену: певческая деятельность приносит популярность и заслоняет вклад в металлургию, медицину или прочие области знания.

Примечательно, что люди, утвердившие макет мемориальной доски, пожелали увидеть на ней «Гренаду», а не, допустим, «Альма-матер» или «На далекой Амазонке», которые тоже любимы зрителями.

Интересно, сложно ли было делать выбор и что на него повлияло?



Впрочем, не это главное.

Главное, что теперь каждый прохожий будет знать: здесь жил Берковский.

И легендарная «Гренада» навсегда будет связана с его именем.

Возможно, случайный прохожий и не замедлит шаг, но вспомнит талантливого ученого и композитора и мысленно напоет его чудесные песни.
Думаю, в этом и состоит смысл памятных досок.

Почти весь мой путь на работу и с работы - это путь от одной мемориальной доски до другой.



На жилом доме по адресу Земляной вал, 14-16, построенном в середине 1930-х годов, уже двадцать с лишним лет висит доска, посвященная памяти трех художников, составлявших творческое содружество.

Михаил Куприянов, Порфирий Крылов, Николай Соколов вошли в историю изобразительного искусства как Кукрыниксы.



Этот оригинальный псевдоним сложился из первых слогов двух фамилий (Куприянова и Крылова), а также первого слога имени и первой буквы фамилии Николая Соколова. Для того, чтобы подчеркнуть коллективный характер творчества, добавили окончание «ы».

Если бы соавторы были более последовательны и складывали псевдоним только из фамилий, то они бы называли Кукрысо, что менее благозвучно.

Их главным коньком была политическая сатира (хотя политическими карикатурами совместное творчество не исчерпывалось), причем на повод художники откликались молниеносно.

Мне всегда было интересно, как работало трио, ведь обычно творчество носит личный характер.

Три художника были ровесниками и долгожителями. Особенно Соколов, переживший коллег на десятилетие и почивший в возрасте 97 лет. После его кончины как раз и установили доску.

Жаль, что на ней нет настоящих имен.

Но хорошо, что люди знают: все трое жили в одном доме, и здесь же находилась их мастерская. Удобно, что ни говори.

Кроме этой мемориальной доски, на фасаде есть еще несколько: и летчикам Чкалову, Байдукову, Белякову, и поэту Самуилу Маршаку, и скрипачу Давиду Ойстраху, и художнику Константину Юону, и композитору Сергею Прокофьеву.



Все они были жильцами одного дома, но ни на одной из досок нет конкретных указаний на тот вклад, который они внесли в историю. Получается, что теперь каждый знает, где они жили, плюс к тому, что каждый осведомлен, почему их помнят потомки.

По умолчанию предполагается, что все до единого знают и про беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в Ванкувер, и про рассеянного с улицы Бассейной, и про скрипку Страдивари (кстати, во время дерзкого ограбления квартиры Ойстраха в октябре 1968 года воры ее не тронули), и про зимние пейзажи, и про Пятую симфонию.

А если кто-то не знает?

Он равнодушно пройдет мимо этих мемориальных досок, не вспомнив ни о героизме, ни о таланте, ни о силе человеческого духа.

Правда, на многих досках указал профиль деятельности, что уже хорошо.

И пусть вас не удивляет их большое количество на одном фасаде - жить в этом доме было очень престижно.

Правда, мне намного больше нравится дом напротив – он выглядит изящнее и интереснее. В середине 1930-х его выстроили специально для инженерно-технических работников.



Примечательно, что этот дом, согласно генеральному плану застройки города, датированному 1935 годом, должен был стать угловым. Между ним и корпусом справа планировалось проложить магистраль, и эта перспектива учитывалась при оформлении фасадов.

Планам не было суждено сбыться, но угловые фасады сделать успели, и теперь два корпуса-близнеца смотрят своими парадными стенами на Садовое кольцо и во двор.



Но вернемся на нашу сторону, к дому с множеством мемориальных досок, посвященных памяти выдающихся жильцов.

Возьмем, к примеру, Прокофьева.



Когда его, долгое время проживавшего во Франции, молодая советская власть заманивала обратно, в Россию, ему был обещан высочайший уровень признания и комфорта. И власть не обманула: в 1936 году она поселила композитора с семьей в огромную квартиру в одной из лучших московских новостроек, предоставив ему прислугу и прочие радости жизни.

Увы, Прокофьев наслаждался этой роскошью всего пять лет – в марте 1941 года после 20 лет брака он ушел от жены и сыновей к другой даме. Курортные романы… Они такие.

Разумеется, все эти личные перипетии должны оставаться за границей мемориальных досок, но следует ли на них указывать наиболее значимые труды и произведения?

Для чего на фасадах размещаются напоминания о выдающихся жильцах? Для формальной отметки «помним» или для эмоционального отклика в душе прохожих?

А, может быть, просто в утешение близким?

Как вы относитесь к мемориальным доскам, установленным в память о знаменитых и уважаемых людях?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив