Историческое штрихами, часть пятьдесят третья: дело сержантов, 2

inkogniton — 04.01.2025 Мы продолжаем говорить обо всех атаках Эцеля и Лехи до начала войны за Независимость [после окончания Второй мировой войны, когда евреи решили, что теперь можно бороться с британцами]. В этой части я закончу рассказ о "деле двух сержантов".

На рассвете во вторник, 29 июля 1947 года, с "Атиква" на своих устах и ​​на устах узников тюрьмы Акко, Авшалом Хавив, Яаков Вейс и Меир Накар были приведены на виселицу и повешены один за другим. В 2 часа ночи их посетил раввин Ниссим Охана, главный раввин Хайфы, который произнес заключительную молитву и передал послание их семье и друзьям: "Не скорбите слишком сильно: то, что мы сделали, мы сделали по убеждению". Незадолго до 4:00 утра в камеру смертников прибыл начальник тюрьмы в сопровождении высокопоставленных военных и полицейских чиновников. Между 4:00 и 5:00 каждого мужчину препроводили к виселице и повесили. Подойдя к виселице, они спели "Атиква"; к ним присоединились другие еврейские заключенные. Тела оставили висеть на виселице еще двадцати минут, после чего сняли и унесли. Они были последними тремя повешенными евреями-подпольщиками [Олей Хагардом -- взошедшие на эшафот]. В письме Менахему Бегину узник Иргуна Хаим Вассерман описал казни:

"К вечеру прибыла группа палачей. Офицеры вошли и сообщили осужденным, что их казнят между четырьмя и пятью часами утра. Их ответом было спеть "Атиква" и другие песни сильными голосами. Затем нам кричали, что в четыре часа начнутся повешения, в таком порядке: Авшалом Хавив, Меир Накар, Яаков Вейс. Сами они кричали: "Отомстите за нашу кровь! Отомстите за нашу кровь!" Мы кричали в ответ: "Будьте сильными! Мы с вами, и тысячи еврейской молодежи душой с вами". Они ответили: "Спасибо" и продолжили петь. В два часа привели сефардского раввина, которого мы не узнали издалека, он оставался в камере 15 минут. В четыре утра Авшалом запел "Атиква", мы громко присоединились к нему, прижавшись к решетке. К забору для посетителей возле нашей камеры сразу же подошла вооруженная полиция. В 4:03 Авшалома повесили. В 4:25 нас потрясло мощное пение Меира. Едва дыша, мы все же присоединились. Его повесили в 4:28. В пять часов в нашу камеру проник голос Яакова, на этот раз одинокий, который пел "Атиква". Мы снова присоединились к нему. Через две минуты его повесили... На рассвете мы, через арабского надзирателя, сообщили тюремным надзирателям, что не несем ответственности за жизнь англичанина, осмелившегося сейчас войти во двор тюрьмы. Мы объявили пост и помолились. Позже утром, на стене камеры осужденных, мы обнаружили следующую надпись: "Они не напугают еврейскую молодежь на Родине своими повешениями. Тысячи людей последуют по нашим стопам". Рядом с ней был символ Эцеля и три имени казненных в порядке их казни."

30 июля трое мужчин были похоронены в Цфате. Их похоронный кортеж возглавляла военная машина. На похоронах присутствовало все еврейское население Цфата.

В тот же день, через восемнадцать дней после похищения сержантов, начальник штаба Эцеля, Хаим Ландау, приказал Аврааму Ассефу повесить их. Он сообщил Ассефу, что тот получит точные инструкции от Паглина.

Когда в 23:00 начали просачиваться новости о том, что троих мужчин собираются казнить и ввести комендантский час по всей стране, Паглин был в кино. После того, как его вызвали и сообщили эту новость, он поспешил на конспиративную квартиру Бегина, где встретился с членами своего высшего командования. На встрече были высказаны сомнения относительно возможности повесить сержантов, учитывая повышенную боевую готовность британцев и Хаганы. Паглин, которому, в течение предыдущих шести месяцев, высшее командование не разрешало въезжать в районы, контролируемые британцами, попросил взять на себя личное руководство операцией. Он был убежден, что сержантов можно повесить внутри завода, а тела перенести в рощу и повесить там опять, поскольку попытка переместить двоих живыми была бы слишком рискованной.

Паглин прибыл в Нетанию во второй половине того же дня и, опасаясь крупных британских сил, решил повесить похищенных на самом заводе, а не в роще, как они планировали ранее. Намерением Эцеля было вовсе не тайно повесить и тайно похоронить, а фактически сделать всё публично, чтобы увидели и были увиденными. Это намерение было ясно как британцам, так и еврейскому Ишуву. Это было настолько ясно, что мэр Тель-Авива, Исраэль Роках, испугался, что Эцель повесит сержантов на площади Маген Давид -- самом оживленном и центральном месте города. В свою очередь, жители Нетании опасались, что сержантов повесят на электрических столбах. Хагана даже усилила патрулирование в центральных местах этих городов. Этот факт еще больше затруднил планирование и осуществление перемещения тел в общественное место.

Днем в бункер прибыл Амихай Паглин в сопровождении четверых боевиков. Он по-английски зачитал приговор сержантам, им завязали глаза, прежде чем по потолку здания протянули веревочные петли. Их связали по рукам и ногам, поставили на стулья, вставили головы в петли, после чего выбили стулья из-под ног. Первый мужчина, которого собирались повесить, спросил, может ли он написать сообщение, но ему ответили, что времени нет. Через двадцать минут тела сняли.

После повешения стало ясно, что перевезти тела в ту же ночь будет невозможно. Британцы и жители Ишува систематически обыскивали город, потому сначала требовалось решить ряд организационных вопросов. Поэтому Паглин решил опустить трупы на дно подземной камеры, прикрыть вход, восстановив прежний вид, и переместить их на рассвете следующего дня. Человеком, который позже командовал повешением в роще и установкой мины, был член Эцеля Йоэль Кимхи.

На следующий день, рано утром 30 июля, к воротам заброшенного шлифовального цеха в Тобруке подъехало такси, которое специально для этого пригнали из Тель-Авива. В то же время Меллер, водитель такси в ночь похищения, искал дорогу, свободную от британских войск, по которой можно было бы перевезти тела. Прошло несколько часов, прежде чем было найдено подходящее место, и примерно в 09:00 был отдан приказ вывезти тела в тель-авивском такси. Солдатам Эцеля, охранявшим завод, пришлось средь бела дня вынимать оттуда мешки с телами и грузить их в такси, к удивлению работников соседнего шлифовального цеха, которые в это же время завтракали.

Большая часть этих рабочих были членами Хаганы, некоторые из них подошли к такси и просили опорожнить мешки. Им сказали, что в мешках оружие Эцеля, на что некоторые из рабочих предложили своим друзьям его конфисковать. Однако один из бойцов Иргуна, Дэвид Дахари, поднял пистолет и предупредил, чтобы они не трогали содержимое мешков: "В кого не попадет пуля, мы будем знать, как найти его дом и прикончить его там. Оружие принадлежит Эцелю". Рабочие отвернулись и вернулись туда, откуда пришли.

С этого момента пассажиры такси вели гонку со временем: было ясно, что пройдут считанные минуты, прежде чем о мешках из шлифовального цеха узнает Шай, а затем -- британские власти. Они продвигались на восток, пока не достигли эвкалиптовой рощи возле поселения Эвен-Йехуда, примерно в четырех километрах от Нетании. Там они повесили тела британцев на двух соседних деревьях и заложили тяжелую мину прямо под ними. К телу каждого сержанта была прикреплена записка, на которой на иврите было напечатано, что солдат был казнен после суда подпольщиков и признан виновным в шпионаже и незаконном проникновении в Землю Израиля:

"Двое британских шпионов, содержавшиеся в подпольном плену с 12 июля, предстали перед судом после завершения расследования их "преступной антиеврейской деятельности" по следующим обвинениям: Незаконный въезд на еврейскую родину. Членство в британской преступной террористической организации, известной как Оккупационная армия, которая несет ответственность за пытки, убийства, депортацию и лишение еврейского народа права на жизнь. Незаконное хранение оружия. Антиеврейский шпионаж в штатском. Преднамеренные враждебные замыслы против подполья. Признанные виновными по этим обвинениям, они были приговорены к повешению, а их ходатайство о помиловании было отклонено. Это не расправа за казнь трёх евреев, а "обычный судебный акт". "

В 11:00 того же дня Йоэль Кимхи, от имени Иргуна, разослал сообщение об убийстве Марвина Пейса и Клиффорда Мартина через свою подпольную радиостанцию и через плакаты, расклеенные на стенах по всей Палестине. Британские силы безопасности и Хагана интенсивно искали тела, но из-за того, что поиски тел проходили на обширной территории, даже к концу дня их так и не смогли найти. Опасаясь, что заложенная ими мина может ранить патруль Хаганы, Иргун позвонил в городской совет Нетании, сообщив местонахождение тел и предупредив о мине.

Тела были обнаружены только на следующий день, 31 июля, в 07:00.

Первыми двух висящих сержантов обнаружили полицейские еврейских поселений. Они избегали приближаться к ним, поскольку были предупреждены о минах, заложенных поблизости. Вскоре на место прибыли десятки британских солдат, представители Ишува и еврейской полиции, а также множество журналистов. Они заметили, что тела были частично раздеты, головы обернуты рубашками и что тела выглядели "почерневшими, окровавленными".

Тщательно проверив окрестности, командующий офицер капитан Д. Х. Галатти, руководивший поисками, немедленно начал пилить ветку, на которой висело тело Клиффорда Мартина -- пилой, прикрепленной к шесту. Когда тело Мартина упало, ворвалась заложенная под ним мина, разнеся тело Мартина на куски и отбросив в сторону дерево, на котором висело тело Пейса. Несмотря на то, что капитан Галатти отпрыгнул назад, он получил ранения лица и плеча. Офицер был единственным, кто пострадал в результате взрыва.

Согласно отчету палестинской полиции:

"Они висели на двух эвкалиптах в пяти ярдах друг от друга. Их лица были сильно обмотаны, поэтому невозможно было различить их черты... Их тела были тускло-черного цвета, на груди засохшие струйки крови, и-за чего на первый взгляд создавалось впечатление, что в них стреляли... Прессе разрешили сфотографировать зрелище. Когда это было сделано, было решено снять тела. Капитан Королевских инженеров и сержант-майор роты срубили ветки с дерева справа, и начали пилой перерезать подвесной трос. Когда тело упало, раздался сильный взрыв... Оба дерева были полностью взорваны, и на месте их корней остались большие воронки. Одно тело было найдено ужасно изуродованным примерно в двадцати ярдах от нас... Другое тело распалось, а мелкие кусочки разлетелись далеко -- вплоть до расстояния на целых 200 ярдов."

Репортер еврейской газеты "Гаарец" сообщил о найденных сержантах:

"После поиска, продолжавшегося около часа, нашим глазам открылась картина, леденящая кровь. Оба сержанта висели на двух молодых эвкалиптах высотой около 4 метров каждое. Перед этими деревьями небольшая полянка, а все окружающие деревья тонкие, но посадка настолько густая, что трудно было найти место. Вид тел был шокирующим. Сержант Мартин висел на дереве слева. Оба были только в майках и легких штанах. Пейс был в желтых туфлях, а другой был только в носках. Их лица были замотаны их собственными желтыми рубашками, но нижняя часть лица сержанта Пейса была открыта. ...по зловонию, исходившему от тел, можно было сделать вывод, что они висели не менее суток. Предполагается, что их повесили в среду утром. На их груди были напечатаны сообщения трибунала Эцеля, в которых говорилось, что они были казнены после того, как трибунал заслушал доказательства их преступлений".

Шмуэль Кац сделал заявление для прессы Иргуна:

"Мы не признаем односторонних законов войны. Если британцы полны решимости, чтобы их путь из страны был окружен аллеей виселиц и плачущих отцов, матерей, жен и возлюбленных, мы позаботимся о том, чтобы при этом не было никакой расовой дискриминации. Виселицы не будут все одного цвета... Их цена будет уплачена сполна."

В те самые часы, когда стало известно об обнаружении тел в Нетании, обеспокоенные местные жители начали запасаться едой и базовыми продуктами. Многие из них даже поспешили покинуть Нетанию, опасаясь скорой мести. Совет обратился к жителям с призывом не поддаваться ложным слухам, продолжать вести привычную жизнь и сохранять спокойствие. В течение всего дня члены Хаганы стояли на центральном вокзале и не давали жителям покинуть город.

Вечером 30 июля, на следующий день после повешения сержантов, радиостанция Эцеля, "Коль Цион ХаЛохемет", передала сообщение о повешении:

"Два британских шпиона, Мартин и Пейс, находившиеся в подполье с 12 июля 1947 года, были привлечены к ответственности после завершения расследования их антиеврейской преступной деятельности. Мартину и Пейсу были предъявлены обвинения в следующих преступлениях:

А. Нелегальное проникновение на нашу Родину.
Б. Принадлежность к британской преступно-террористической организации, известной как "Британская оккупационная армия в Израиле" и ответственная за: отказ нашему народу в праве на жизнь, за жестокие акты угнетения, за пытки, за убийства мужчин, женщин и детей, за убийство военнопленных, за убийство пленных и раненых и за изгнание еврейских граждан из своей страны и родины.
В. В незаконном владении оружием, предназначенным для борьбы с угнетением и тиранией.
Г. Антиеврейский шпионаж под видом гражданских лиц.
Д. Преследование, направленное против еврейского подполья, его солдат, его баз и его оружия -- оружия свободы.

Суд признал обоих виновными по всем пунктам обвинения и приговорил к смертной казни через повешение за шею до последнего вздоха. Ходатайство осужденных об амнистии было отклонено. Приговор был приведен в исполнение. Повешение двух британских шпионов не является актом возмездия за убийство еврейских военнопленных. Это обычный иск подпольного суда, который судил и будет судить преступников, принадлежащих к нацистско-британской преступной оккупационной армии. За кровь убитых военнопленных мы отомстим войной против врага, обрушив на его голову удары."

Во внутреннем циркуляре Эцеля, призванном разъяснить содержание опубликованного объявления, написано:

"Впервые в истории Британской империи представители "высшей расы" были повешены на земле, восставшей под ее властью. Вот почему так велико потрясение в стане врага. Они, властвующие над морями и землями: они, привыкшие подчинять и вешать, -- это те, кого повесили по приговору суда, который отменяет их власть и ставит на ее место власть правообладателей земли. Этот поступок настолько революционен с точки зрения общепринятых представлений, что британцы до сих пор не могут понять, как мы посмели это сделать.

Конечно, это революционный акт, возможно, самый революционный в истории революционных войн. Войны против иноземного поработителя -- явление не редкое в мире... но как будто это было "договорено" в мире, что порабощенный сражается и восстает, а поработитель угнетает и вешает. Чтобы порабощенный отнял у поработителя свою последнюю власть и повесил подданных порабощения, -- такого еще не было. Отсюда и общий шок.

И чтобы сохранить революционное содержание повешения британских шпионов, мы ставим вопрос об их казни на почву приговора, а не на основу прямого ответа на убийство трех наших пленников. Было важно внушить общественности и миру признание, лежащее в наших сердцах, что поработители -- здесь незаконны, они террористы, они убийцы, они являются носителями незаконного оружия и будут судимы судом. Возможно, что в подчеркивании этого момента в нашем первом послании было определенное преувеличение, но принцип был и остается разумным: суверенный суд.

И наградой является приговор, а не казнь. Мы объяснили это в следующих сообщениях. Жизнь военнопленных священна. Если враг осмелится привести наших пленников в "суд" и казнить их через повешение, наш суд осудит вражеских пленников и также прикажет их повесить."

В руки члена Эцель, который работал сортировщиком писем на главном почтовом отделении Тель-Авива, прибыл конверт из Англии с надписью "Командующему Национальной военной организацией Палестины", написанной на английском языке. Конверт был доставлен до места назначения. Внутри была просьба отца Марвина Пейса о помиловании его сына, поскольку он молод: "невиновный, попавший в трагическую ситуацию и никогда не бывший антисионистом". Ответ Эцеля прозвучал в эфире "Коль Цион ха-Лохемет" 30 июля:

"Гражданин Великобритании обратился к нам с просьбой, полученной поздно, пощадить его сына -- шпиона на службе поработителя, приговоренного подпольным судом к смертной казни. Нам, воинам Израиля, понятны чувства тревожного отца за судьбу сына. Мы тоже сыновья отцов, и отцы сынов. И Бог свидетель, что мы не хотели увеличения кровопролития в нашей разграбленной и оккупированной стране тиранами, жаждущими нефти и крови. Эта маленькая страна -- наша единственная страна. Мы хотели привести сюда наших братьев, мы хотели построить ее как землю свободы и мира. Но нам этого не дано, и к пролитой, как вода, еврейской крови -- по вине жестокого поработителя -- теперь добавлены капли горящей крови еврейских героев, чья цель — освободить свою страну и искупить свой народ или умереть.

Поэтому, мистер Пейс, вам следовало обращаться за пощадой не к нам. К ним -- к тем, кто убил в те дни сына старого Накара и Хавива, моливших, но не услышанных. К тем, кто убил единственного брата Эдит Вейс, и проигнорировал ее просьбы. К тем, кто прямо или косвенно убил тысячи невинных мужчин, женщин и детей. К тем, кто крадет чужие для них земли и запирает целые народы -- к ним следовало бы обратиться с требованием, чтобы они простили отцов и сыновей, а также британских отцов и сыновей, убитых за преступление отрицания права на жизнь другим. А теперь пойдите к ним, на Даунинг-стрит, и скажите им, как должны сказать все британские отцы, чьи сыновья были призваны на самое позорное положение в мировой истории, -- скажите им: вы убийцы, вы те, кто убил моего сына!"

Первым на повешение отреагировал глава Совета Нетании. Обеспокоенный безопасностью народа Нетании, Бен-Ами заявил журналистам, что:

"Из всех преступлений, совершенных по сей день в Израиле, это самое гнусное и отвратительное преступление, осквернившее чистоту освободительной войны нашего народа. Акт повешения останется Каиновой печатью на совершивших эту гнусность. Свидетельствую небу и земле, что большая часть нашего населения предприняла отчаянные усилия, чтобы освободить похищенных и предотвратить это позорище."

Национальные институты ишува также поспешили опубликовать заявление с решительным осуждением:

"В устах Еврейского агентства и Национального комитета нет слов, чтобы выразить свое отвращение по поводу мерзости убийства двух невинных людей группой преступников, чьи уши закрыты для голоса совести и которые взяли на себя себе право обсуждать законы жизни и смерти. Мы призываем Ишув и весь народ Израиля рядом с нами в кампании против угрозы, которая нависла над нами, пока она не будет полностью устранена. Выражаем свое глубокое участие в горе родственников жертв мерзкого греха. Пусть они не отождествляют народ Израиля, который стремится возобновить свою национальную жизнь, с виновниками этого позорного убийства."

Натан Альтерман опубликовал в седьмой колонке стихотворение, в котором резко нападает на Эцель, называя поступок "негодяйским" и "грехом".

Высший Арабский Комитет, возглавляемый Джамалем аль-Хусейни, также осудил повешение и в опубликованном им заявлении предложил миру, среди прочего, "сравнить этот терроризм с арабскими беспорядками 1936--1939 годов, которые доказали благородство арабского мира. Эти беспорядки представляли собой войну лицом к лицу и не сопровождались такими зверствами. " Это дело также повлияло на британское общественное мнение относительно пребывания в Палестине. Например, редакционная статья Manchester Guardian гласит: "Пришло время правительству принять решение покинуть Палестину".

Сразу же -- в тот же вечер, когда были найдены два сержанта, -- на улицах Тель-Авива началось массовое бесчинство британских военных и полицейских. Вечером 31 июля группы британских полицейских и солдат устроили беспорядки в Тель-Авиве, разбивая окна магазинов и автобусов, переворачивая автомобили, угоняя такси и нападая на членов еврейской общины. Затем группы молодых евреев вышли на улицы и начали забрасывать камнями пешие патрули полиции, которые позже были выведены из города. Узнав о забрасываниях камнями, не дожидаясь приказа, в Тель-Авив на шести бронемашинах въехали члены мобильных полицейских подразделений, временно базирующихся на территории комплекса охраны "Цитрус-Хаус". Эти полицейские открыли огонь по двум автобусам, убив одного еврея и ранив троих в первом автобусе и убив еще троих евреев во втором. Полицейские также избивали прохожих, разбивали витрины магазинов и ворвались в два кафе, взорвав в одном из них гранату. В одном кафе они попытались похитить еврея, но были избиты посетителями. Пять евреев были убиты и 27 получили ранения -- все это без вмешательства мандатных властей. Погибшие были опознаны как Това Харсон, Виктор Едидия Мизрахи, Зеев Новаковский, Кальман Райх и Йосеф Аспай.

Следователи пытались выяснить, кто несет ответственность за убийства, проверяя оружие и боеприпасы каждого броневика, но оружие было почищено, а боеприпасы пополнены. Члены регулярных мобильных патрулей, которые должны были знать правду, были допрошены, но отказались разглашать какую-либо информацию. В конце концов, несколько полицейских были привлечены к дисциплинарной ответственности, а мобильные полицейские подразделения Лидды реформированы, но никаких уголовных обвинений предъявлено не было.

Через день после обнаружения тел британских сержантов, в пятницу, 1 августа, Марвин Пейс и Клиффорд Мартин были доставлены для захоронения на британское военное кладбище в Рамле. В тот же день в Тель-Авиве были похоронены пятеро евреев, убитых в ходе беспорядков британской полицией и солдатами. На похоронах некоторых евреев, погибших в результате полицейских репрессий, между скорбящими и полицией снова произошли столкновения; один еврей был убит и еще 33 еврея получили ранения.

Пятого августа британцы арестовали 35 еврейских политических лидеров в Палестине, все из которых были членами Ревизионистской партии или правой ветви Всеобщей сионистской партии. Мэры Нетании, Тель-Авива и Рамат-Гана были среди арестованных, поскольку было "известно, что они могли связаться с террористами". Их содержали без суда и следствия в лагере для задержанных Латрун. Британские власти также объявили, что отныне всем палестинским евреям запрещено покидать страну до дальнейшего уведомления. Был реализован давний план объявить ревизионистское молодежное движение Бейтар вне закона как благодатную почву для вербовки в Иргун и Лехи. Штаб-квартира Бейтара была оккупирована, а ревизионистские газеты закрыты.

Каннингем разрешил британской армии начать снос еврейских домов -- тактика, которую она ранее не смогла использовать во время еврейского восстания. Пятого августа в Иерусалиме был снесен еврейский дом, где в ходе обычного обыска был обнаружен тайник с оружием.

В сентябре, более чем через месяц после повешения сержантов, недалеко от Пардес-Хана, были убиты Меир и Реувен Пласковские, отец и сын, жители поселка Каркур, активные члены организации Хагана, когда они направлялись из Хадеры обратно к себе домой. Их намеренно сбил патруль британской армии, и этот поступок считается местью за дело сержантов.

В Великобритании вспыхнули антисемитские беспорядки. На магазины, принадлежавшие евреям, нападали, витрины магазинов разбивали, а владельцев забивали камнями. Кладбища подверглись вандализму, одна синагога была подожжена, а окна других синагог были разбиты. Проводились дикие демонстрации, распылялись нацистские граффити, евреи были ранены. Этот случай стал серьезным испытанием для лояльности британских евреев королю.

В пятницу, 1 августа 1947 года, в выходные дни летних государственных праздников, в Британии начались антиеврейские беспорядки и насилие. Бульварная пресса подробно описала "убийства Иргуна". Газета "Дейли экспресс" поместила на первой полосе большую фотографию, на которой изображены жертвы в том виде, в каком их нашли -- со связанными за спиной руками, в рубашках, обернутых вокруг головы, свисающие с эвкалиптов, под заголовком: "Повешенные британцы: картина, которая потрясет мир". Насилие началось в Ливерпуле, а затем распространилось по городским центрам Великобритании от Лондона до Глазго.

Нападениям подверглись синагоги, а также легко узнаваемые еврейские объекты и символы по всей Великобритании. В Хендоне [Лондон], были разбиты окна синагоги Роли Клоуз и найден лист бумаги с надписью "Евреи -- это грех". В синагоги Блэкпула и Сент-Джонс-Вуда поступали телефонные звонки с угрозами взорвать их, а стены синагоги Плимута подверглись нападению и были разрисованы антисемитскими знаками и лозунгами: "Повесить всех евреев" и "Уничтожить Иуду".

В ходе других нападений на еврейские объекты: надгробия на еврейском кладбище были вырваны с корнем в Бирмингеме, слова "Гитлер был прав" были написаны на объектах недвижимости в Северном Уэльсе; еврейская собственность в Галифаксе, Пендлтоне, Ланкашире, Болтоне, Холихеде и Саутенде также подверглась нападениям. В другом инциденте на задней двери дома представителя JC [The Jewish Chronicle -- англо-еврейский периодический орган, еженедельная газета, в Лондоне на английском языке, выходящая с ноября 1841 года] в Кардиффе была надпись "Евреи -- старый добрый Гитлер". [и потом удивляются почему мне скучно это слышать и почему это такая старая методичка -- вечная, практически. И ведь тогда всего два года после Холокоса прошло, что теперь требовать от людей, когда это вон когда было, кто вообще помнит].

5 августа 1947 года The Times и Jewish Chronicle сообщили, что в Эклсе недалеко от Манчестера толпа из 700 человек "аплодировала каждому удару", когда камни и прочее обрушивались на еврейские дома, разбивая их окна.

Инциденты были зарегистрированы в Вест-Дерби [Ливерпуль, Англия], где была сожжена синагога; в Глазго [Шотландия], где "кирпичи бросали в окна еврейских магазинов"; и в центре Ливерпуля, где "было разбито более сотни окон, принадлежавших владельцам-евреям". Беспорядки были наиболее интенсивными и продолжительными в Ливерпуле: более пяти дней в городе продолжались насилие и грабежи, а лорд-мэр обратился к городу с призывом "помочь полиции в предотвращении нападений на собственность и магазины, предположительно принадлежащие евреям". Всего в результате беспорядков в Ливерпуле пострадало более 300 еврейских объектов недвижимости, а полиция произвела 88 арестов. Приговаривая бунтовщика Джека Пигготта к шести месяцам тюремного заключения за то, что он возглавил толпу и разбил окно магазина, принадлежащего евреям, один судья предупредил, что "антиеврейским демонстрациям нет оправдания -- они являются и антибританскими и антипатриотичными."

Осуждение беспорядков было выражено изнутри и за пределами англо-еврейства. Ярким свидетельством серьезности беспорядков является то, что министр внутренних дел Джеймс Чутер Эде сделал письменное заявление парламенту по этому поводу. Газета Manchester Guardian [прежнее название The Guardian до переноса головного офиса в Лондон] назвала насилие "позором". Газета "Еврейская хроника" [Jewish Chronicle], которая с момента назначения Шефтсли на должность редактора усердно следовала сдержанной и деликатной редакционной линии в отношении положения англо-еврейства в обществе, спровоцированная беспорядками, открыто выразила свой гнев и разочарование в обращении с англо-еврейством со стороны соотечественников.

Ассоциация бывших еврейских военнослужащих возложила к постаменту Кенотафа венок с надписью: "В память о сержанте Мартине и сержанте Пэйсе, погибших при исполнении своего долга в Палестине. От бывших еврейских товарищей-военнослужащих британских войск".

Дело о повешении сержантов считается, наряду с взрывом отеля "Царь Давид" и "Ночью побоев", одной из операций, наиболее навредивших престижу британского правительства. По разным мнениям, эти действия стали одной из причин ухода или ускорения эвакуации англичан из Палестины. Другие видят в этом фактор, который нанес ущерб позициям Ишува и его перспективам для государства. Специальный комитет ООН по Палестине, находившийся и действующий в то время в Палестине, просил все стороны не втягиваться в провокации, которые могли бы повлиять на его работу, однако, не мог игнорировать эти события. Кроме того, в то время, когда происходило дело сержантов, параллельно происходило дело об иммиграционном корабле "Эксодус", на борту которого находились около 4500 евреев, переживших Холокост, которым власти британского мандата не позволили въехать в страну. Эти два дела, конкурировавшие за внимание средств массовой информации и мировое общественное мнение, вероятно, способствовали решению специального комитета о прекращении британского мандата в Палестине. [и опять, как всегда -- только свежие горячие новости, с пылу, с жару, только сенсации]

Через месяц после этого дела британский парламент созвал для его обсуждения специальную сессию нижней палаты. В ходе дебатов наблюдалось "всепартийное единодушие относительно быстрого оставления Палестины". Два года спустя генеральный секретарь "Общества королевской империи" полковник Арчер Каст, который был заместителем генерального секретаря британского подмандатного правительства в Палестине в 1920-х и 1930-х годах, сказал в лекции "Обществу королевской империи" (1949): "Самой большой причиной нашего ухода [из Палестины] стало повешение двух британских сержантов."

В оставшиеся месяцы своего правления, после повешения сержантов, британцы больше не казнили подпольщиков. Бегин заявил, что повешение сержантов спасло жизни многим членам Эцель и Лехи.

Бывший член высшего командования Иргуна Шмуэль Кац позже сказал: "Британцы поняли, что после того, как Оле Хагардом [вздошедший на эшафот] попал в петлю с высоко поднятой головой и после того, как сержанты были повешены, возможности для эскалации больше не было. Игра была окончена".

В письме от ноября 1948 года относительно въездной визы в Соединенные Штаты для Менахема Бегина Роберт А. Ловетт написал, что это может спровоцировать конфликт с Великобританией из-за связи Бегина с действиями Иргуна, включая повешение Пейса и Мартина.

Мемориальная роща сержантам, созданная в Нетании, существует до сих пор. Однако есть сомнения, действительно ли сержантов повесили именно в этой роще. Некоторые считают, что роща, где были повешены Мартин и Пейс, находится в лесу Иланот.

В 1981 году выяснилось, что один из казненных, Клиффорд Мартин, является евреем по Галахе, поскольку его мать Фернанда была членом еврейской семьи родом из Каира. Принято считать, что люди Эцеля не знали об этом факте.

Продолжение следует [где я продолжу рассказывать об операциях Эцеля и Лехи до начала войны за Независимость].

Стандартный вопрос: расскажите мне, пожалуйста, что из этого вы знали до прочтения текста, заранее благодарю.

Просьба: мне достаточно тяжело это аккуратно и складно писать, поэтому если вы замечаете неточности или ошибки (как исторические, так и орфографические) сообщайте мне, пожалуйста, я еще раз проверю и, если я ошиблась, я обязательно исправлю.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив