Без названия

inkogniton — 10.05.2021 Я не люблю овсяные печенья. У них вкус овсянки. Удивительно, не правда ли -- у овсяных печений вкус овсянки. Однако те овсяные печенья, которые печет Ыкл, а теперь и чадо, мне нравятся -- в них вкус овсянки отсутствует, это странно и непонятно, но это так. Вчера чадо скромно праздновала день рождения в парке. Она вскочила ни свет ни заря и побежала печь свои знаменитые овсяные печенья без вкуса овсянки. Когда я спустилась на кухню (около восьми утра), там стоял дым коромыслом -- вся возможная посуда была испачкана, пол и столешница были равномерно покрыты овсянкой с вкраплениями желтых клякс сливочного масла, на противне красовались огромные, словно голова новорожденного, печенья, которые чадо собиралась ставить в духовку. Какие огромные, -- выдохнула я, стараясь не смотреть ни на пол, ни на столешницу, ни на переполненную раковину. Какое счастье, подумала я тихо, что сегодня приходит госпожа уборщица, я со всем этим не справлюсь. Огромные, да, -- радостно сияя воскликнула чадо, не поднимая глаз, продолжая выкладывать следующее печенье, -- я просто подумала, что в прошлый раз сделала маленькие и их было, конечно, -- она окинула взглядом поднос, зашевелила губами, подсчитывая печенья, -- больше, но зато они были менее вкусные. Когда большие, тогда вкуснее, -- убежденно добавила она. Я не спорила, ретировалась из кухни и пошла заниматься утренними делами.

Чадо договорилась встретиться с подругами и их родителями у порога. План был прост: родители доводят их до нашего порога, там их перехватываю я, мы дружно идем в парк, где они играют в футбол, бегают, прыгают и веселятся, а после всего этого счастливые родители, получившие несколько часов передышки от своих ненаглядных детей, забирают их у меня с рук на руки строго по описи: две руки, две ноги, одна голова, один уставший и набегавшийся ребенок.

Э. привела дочку И. ровно вовремя. Они вообще невероятно точные и пунктуальные, всегда приходят минута в минуту ровно туда куда сказано. Девочки обменялись подарками -- И., как всегда сдержанно и чинно, вручила чаду небольшой красивый мешочек, чадо же нетерпеливо сообщила мне достать скорее заранее заготовленный подарок и нетерпеливо следила за реакцией -- тебе нравится, тебе нравится? -- подпрыгивала она вокруг сдержанной не по годам И., -- подожди, это еще не всё! Чадо вручила ей собственноручно сплетенный браслет, для которого она, по ее собственному выражению, похитила немного моей пряжи. И. немедленно надела браслет и счастливо улыбнулась -- это та техника, которой нас в классе учили? Да, -- счастливо подпрыгнула чадо, я и Э. недоуменно переглянулись -- их учили технике, а мы об этом слышим впервые. То ли еще будет.

Мы стояли у калитки и ждали еще одну девочку, пытаясь в это время вести непринужденный разговор. Мне тяжело даются эти непринужденные разговоры, я не совсем знаю о чем говорить и предпочитаю слушать. Я очень горжусь собой -- за четыре года, которые чадо провела в этой школе, я выучила имена трех мам. Я в очередной раз неуклюже оправдываю свою неспособность к нормальной, общепринятой, коммуникации, на что Э. вежливо и тактично замечает -- с тобой очень легко и приятно говорить! К тому времени от напряжения у меня вспотели даже пятки, но эта фраза внезапно упрощает ситуацию и я смеюсь -- это просто ты волшебница какая-то! Я в очередной раз рассказываю, не гордясь, но и не стесняясь, просто констатирую факт, как когда-то давно, еще в Принстоне, делила рабочий кабинет с одним господином. Кабинет был длинный и узкий, -- показываю я руками для наглядности, -- мой стол стоял по левой стене, а его, -- я всё машу руками, чтобы было понятнее, -- по правой, но не друг напротив друга, а в глубине. И вот, -- продолжаю я и смеюсь неловко, -- мы сидели так два года, он работал, я работала, он ходил обедать, я ходила обедать, не вместе, конечно, -- добавляю поспешно, -- и я, -- продолжаю я, понимая что зря всё это рассказываю, она ко мне хорошо относится, а сейчас она всё поймет, то, что не понимала раньше. Но я уже начала, отступать поздно, -- к сожалению, -- я акцентирую к сожалению, хотя мне, честно говоря, нисколько не жаль, но я искренне горько вздыхаю, -- даже не знаю как его зовут. В смысле не помнишь? -- участливо пытается помочь мне Э., она пытается предоставить мне возможность выйти с честью из неудобной ситуации. Но я говорю правду: нет, -- в очередной раз вздыхаю я, -- не не помню, а действительно не знаю. Невозможно забыть то, -- я путаюсь в словах, я никак не могу выйти из этого разговора, который сама же и начала, но назад дороги нет, -- чего никогда не знал. Значит, -- смеется Э., -- это было не так важно, правда же? Я усиленно киваю, я очень рада, что она помогла мне из всего этого выйти практически без потерь. Но ей интересно, потому она добавляет, -- но у тебя же не всегда так?

Кто тянул меня за язык? -- тоскливо думаю я, но теперь горевать нечего, сама начала. Почти всегда, -- мне ужасно неловко, мне хочется сказать, что именно ее я хорошо помню и запомнила всего-то за год, но это она и сама знает, только выжидательно смотрит что я скажу дальше. Я вздыхаю и продолжаю ее веселить, -- мы там жили в хитром месте, -- я задумываюсь нужны ли еще какие-то детали, но решаю, что они не имеют большого значения и просто продолжаю, -- там было несколько домов: справа, слева, сзади и спереди, -- я очерчиваю руками прямоугольник, -- а в центре был небольшой дворик. Там гуляли все дети, -- это и так, наверное, очевидно, но я, на всякий случай, объясняю, -- и все родители собирались кучками и общались друг с другом пока дети гуляли . Э. заинтересованно смотрит и не перебивает, а я опять жалею что начала всё это рассказывать, так как сейчас она точно всё про меня поймет. С чадом, -- продолжаю я, понимая, что не могу перевести тему, -- обычно гулял Ыкл, мне всё это, -- я обвожу в воздухе руками дугу, вот такое это, -- тяжело. Мы жили там два года, а потом пришло время уезжать. Да, -- кивает Э., приглашая продолжить рассказ. Ну и вот, -- я всё подбираю слова, пытаясь коммуницировать как это делают обычные нормальные люди, -- где-то за полгода до отъезда, с чадом начала гулять я, так как у Ыкла было много дел. И как-то раз, -- я пытаюсь рассказывать коротко и аккуратно, иначе она точно всё поймет, -- ко мне подошла одна соседка и радостно приветствовала: добро пожаловать, улыбаясь сказала мне она, в наш двор! Через два года? -- ахает Э., а я понимаю, что теперь она больше никогда не будет думать обо мне как прежде. Но ничего не поделаешь, -- ну да, -- смеюсь я, понимая весь абсурд ситуации, -- через два года. И что ты сказала? -- Э. смотрит с таким интересом, что мне кажется, что она достанет сейчас ручку и блокнот и начнет записывать. Правду сказала, -- в очередной раз неловко смеюсь я, -- сказала, что я живу там уже два года, что чадо моя дочка, что мы через полгода уезжаем уже, так что поздно приветствовать. А она? -- Э. всплескивает руками и заливисто хохочет. Она удивилась, -- надо срочно завершать, срочно, -- она была знакома с чадом и Ыклом, а меня ни разу не видела, вот и удивилась. Зато, -- быстро, с гордостью, добавляю я, -- ее имя я до сих пор помню! И даже помню, -- добавляю для пущей убедительности, -- чем она занимается! Вот только, -- я мысленно пытаюсь представить, но у меня не получается, -- не помню как она выглядит. К сожалению, -- очень поспешно добавляю я. Я уже дискредитирована, мне терять нечего. Я буравлю взглядом асфальт, мне внезапно очень жарко, но я слышу ее смех, -- ты прекрасная и удивительная, -- хохочет она и внимательно смотрит. Я в жизни, -- она задумывается на секунду, машет головой и продолжает, -- никого такого не видела!

Девочки всё нет, мы говорим еще немного обо всем на свете -- Э. рассказывает о новой работе, о тяготах карантинной жизни, о семейном укладе; я слушаю и киваю. В какой-то момент я решительно трясу головой: все, -- говорю я резвящимся девочкам, -- надо идти в парк, а то так и простоим здесь все два часа. Э. уезжает, мы же направляемся в парк.

В парке чадо немедленно достает печенья. Она выбирает самое большое и протягивает его И. Я почти горжусь, как чадо шепчет мне прямо в ухо -- я оставила дома еще много печений, я потом много их съем, правда, мама? Чадо умеет налаживать общение, она очень общительная и может найти общий язык практически с любым. В кого она пошла? -- думаю я раз за разом, но не задерживаюсь на этом, просто радуюсь, что она не такая как мы. И. кусает печенье, старательно жует, серьезно сообщает: вообще-то я не люблю овсяные печенья, -- она откусывает еще кусок, жует старательно и задумчиво, -- у них вкус овсянки. Я понимаю, -- серьезно киваю я, -- я тоже не люблю овсяные печенья по этой же причине. Но, -- И. продолжает жевать огромное печенье, -- у этого нет вкуса овсянки, -- она серьезна и рассудительна, сообщает то, что считает важным, -- это очень странно, -- кусает она в очередной раз, -- очень странно! У овсяного печенья, -- она жует серьезно, словно прислушивается к ощущениям, -- нет вкуса овсянки. Я согласно киваю. Последний кусок печенья исчезает, И. смотрит в коробку -- а есть еще печенье? Очень вкусно, -- серьезно и чинно выдыхает она, всё глядя в коробку. В коробке два небольших печенья -- одно, теоретически, для девочки, которая всё еще не пришла и еще одно на всякий случай, как важно сообщила мне чадо на выходе. Чадо тоже хочет печенье. Бери, -- чадо решительно протягивает И. печенье, а оставшееся немедленно берет себе, -- а если Д. придет, то я дам ей печенье в конце, когда домой вернемся, у меня дома еще есть!

Девочки устанавливают футбольные ворота и начинают играть в футбол. Мы с девицей наблюдаем издалека. На улице настоящее майское солнце, на улице тепло, мы сидим на траве. Девица охотится за травинкой и одуванчиками, время от времени оборачиваясь на крики: пенальти, сейчас пенальти! Гол! -- счастливо кричит чадо, -- гол! Мама, -- подбегает она ко мне, -- запиши скорее мне одно очко, а И. ноль, я выигрываю!

Матч завершен и мы продолжаем наш путь на детскую площадку. Я сажаю девицу на качели и аккуратно качаю. На соседних качелях мама качает крупного упитанного мальчика. Сзади качает мама, спереди подбадривает папа. Они участливо смотрят на девицу: какая-то она маленькая, нет? Она маленькая?! -- мне становится смешно, девица стала такой огромной, что я с трудом ее поднимаю. Сколько ей? -- осторожно интересуется папа, внимательно разглядывая лицо девицы, -- год, два? Я вздрагиваю и смеюсь -- ей семь месяцев, всего семь месяцев. Семь месяцев? -- мама перестает качать, папа ахает, -- и уже согласна вот так качаться? Какая она у вас, -- с уважением тянут они одновременно, -- смелая! Надо же, -- качает головой папа, -- какая большая и смелая! А наш, -- торопится рассказать мама, -- родился совсем маленьким, прямо крохотным! Я смотрю на упитанного мальчика и пытаюсь представить его крохотным, но у меня не получается. Не смотри, -- перехватывает мой взгляд мама и смеется, -- того крохотного там уже давно нет, очень давно!

Я достаю девицу и мы идем дальше. Девица внимательно оглядывает площадку, а тем временем к нам подбегает мальчик лет семи. Он трогает ее пальцы, девица не возражает, только смотрит внимательно -- какие у нее маленькие руки, -- раз за разом восклицает мальчик. Он ложится лицом на покрытие и подставляет голову под руки девицы. Девица счастливо пытается схватить его за волосы, мальчик всё пододвигает голову ближе и ближе -- они, кажется, нашли общий язык. Но нам надо идти -- у нас следующий пункт программы.

Как только мы выходим наружу, к нам подбегает девочка: чадо хохочет и радуется, это та самая девочка, которую они так ждали. У нас совсем немного времени, но они нисколько не жалеют -- пусть немного, но хоть сколько-то! Девочки бросают друг другу летающий диск, а я стараюсь непринужденно беседовать с папой. Я вижу его впервые, это новая девочка, которая появилась в их классе всего полгода назад, но уже прочно завоевала сердца многих одноклассников. Нам действительно скоро уходить, мы начинаем медленно продвигаться в сторону дома, а чадо всё рассказывает о печеньях и о том, что дома есть еще и потому, заверяет она Д. снова и снова, тебе тоже достанется! Сейчас, нетерпеливо добавляет она, вот только до дома дойдем, я тебе сразу вынесу. Задумывается на мгновение и добавляет -- и всем вам с собой домой дам! Мама, -- шепчет она, -- я им не всё отдам, а то нам ничего не останется! Ты же любишь эти овсяные печенья, -- ластится она ко мне, -- тебе же хочется съесть хотя бы одно. Эти люблю, -- таким же загадочным шепотом отвечаю ей я, -- в них совсем нет вкуса овсянки.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив