Путевые записки от Баку до устьев Урала. 1. Каспий. 2. От Баку до Волги

Дик и бурен Каспий, волнуясь среди пустынных и песчаных степей; юго-западным концом он упирается в Персию, а северо-западным — в Россию, простираясь в длину от 37 до 47 град. сев. широты. Ширина Каспийского моря неравномерна: в самых широких местах между устьев Кумы и берегом Мертвого Култука, в северному конце, а также между берегами Кизиль-Агачского и Хивинского заливов, в южной половине, можно насчитать до 7 градусов; в средине, в самом узком месте, между оконечностью Апшерона и Хивинского полуострова, образуемого Карабугазским и Красноводским заливами, ширина моря простирается не более как на 2° 20′; в прочих местах — от 3 до 5 градусов. Небольшая часть юго-восточных берегов Каспийского моря покрыта довольно роскошною растительностию; именно, в Мазандеранской провинции растут всякого рода деревья и злаки южных климатов, и в числе первых лимонные, апельсинные, померанцевые и другие подобного рода. Но из всех этих фруктов, к нам привозимых, хороши только лимоны; апельсины же очень мелки, хотя нельзя сказать, чтоб были невкусны. Есть особенного рода фрукты из рода лимонно-апельсинных, или померанцевых — патава и бадрянка. Цветом они похожи на лимоны, но крупнее; притом форма их довольно неправильна и как бы уродлива. Вкус бадрянок груб, горьковат и похож на померанцевый, а патава составляет нечто среднее между апельсином и пресноватым яблоком. Эти фрукты азиатцы едят и сырые, а более в варенье. Берега Каспийского моря, принадлежащие Российской империи, роскошны растительностию в Ленкоранском уезде и, начиная от г. Кубы, по всей Дербентской губернии. Здесь растут всякого рода деревья и травы умеренных климатов. Широта Ленкоранского уезда, между 38° и 39°, обещала бы, кажется, самую южную растительность; но Талышинский хребет гор, протянувшись от востока на запад и упершись восточным концом почти в самое море, преградил ход южным ветрам и изменил предполагаемую тропическую растительность в чисто альпийскую, так что восточный берег Черного моря, несмотря на свою 42—43-градусную широту, представляет более южную растительность, нежели наш Талыш. Берега, от Кизиль-Агачского залива до самого устья реки Сумгаита и от устьев Терека вокруг всего моря, представляют пески, утесы и бесплодные степи. Одни только камыши и печальные равны разнообразят безотрадную картину однообразной и дикой пустыни; особенно печален берег туркменский, или северо-восточный. По этому-то пустынному морю я имел удовольствие, весною 1849 года, прогуливаться, от Баку до Астрахани, на пароходе «Тарки» и от Астрахани к Мангышлакскому полуострову и устьям Урала — на пароходе «Кама».

Наибольшая часть берегов Каспийского моря принадлежит России. Военная наша флотилия охраняет воды Каспия от туркменских разбойников. Было время, когда и русские буйные головы потешали свой разгул на просторе пустынного Каспия и платились жизнью за эту потеху.

Островов на Каспийском море очень много; но почти все они необитаемы, по причине безводности и бесплодия, состоя из каменистой или песчаной почвы. Бо́льшая часть каспийских островов низки и опушены по берегам камышом; некоторые состоят из высоких скал, имеют даже пресную воду и обитаемы временно рыболовами. Не знаю, есть ли на свете другое море, столь же обильное рыбою, как наш Каспий. Удивительная картина для нового человека — смотреть с открытого моря по направлению к устьям больших рек! везде рассыпаны и снуют парусные суда рыболовов; но устья Волги представляют как в этом, так и во всех других отношениях нечто истинно царственное.

22-го апреля, в 6 часов утра, пароход «Тарки» снялся с якоря и скоро вышел из Бакинской бухты. Погода была сперва ясная; направление наше вдоль южного берега Апшеронского полуострова вообще к востоку; ход очень хорош. По левую сторону был у нас изгибистый берег Апшерона, то с умеренными каменистыми возвышенностями, то плоский и песчаный; по правую сторону, при выходе из бухты, мы оставили на одной линии три острова: песчаную безыменную косу, каменистый, бесплодный и плоский остров Вульф и большой остров, довольно гористый и покрытый травою Нарген. Эти острова составляют ограду Бакинского порта с южной стороны, находясь в одном направлении с береговыми грядами, выдавшимися в море, к северо-востоку — с Соляным мысом, а к юго-западу — с Шиховским. Вся Бакинская бухта представляется в виде дуги, весьма правильной. Берега, частию песчаные, частию каменистые, вообще бесплодны, наги и печальны. Как скоро мы вышли из залива, ветер посвежел и сделался нам попутным; поставили в пособие паров паруса, и пароход пошел полным ходом. Море открылось во всем своем величии, особенно когда поднявшийся туман или мгла, не скрывая от нас солнца, окутала берега. Но так как наш пароход должен был не прямо итти в известную сторону, а огибать Апшеронский полуостров с юга чрез восток на север, то свежий ветер снес нас далее надлежащего нашего пути от закрывшихся берегов. К вечеру туман рассеялся, берега открылись, и мы вошли на Апшеронский рейд и в пролив, образуемый изгибами восточного берега Апшерона и продолговатым островом Святым, который защищает рейд от восточных и частию северных ветров, так же, как мыс Апшерон и другие отроги возвышенного здесь полуострова защищают его от всех прочих. Встретившийся у самого пролива другой почтовый пароход, «Ленкоран», сообщил нам, что в открытом море очень свежо и с севера большая зыбь; к тому же и небо покрылось облаками, а солнце уже закатилось: мы стали на якорь. Вечером, северный ветер, еще более посвежевший, наносил и проносил дождевые облака; месяц, выполняясь, грустно освещал обнаженные берега — с одной стороны Апшеронского полуострова, а с другой — острова Святого. Капитан отдавал разные приказания вахтенному офицеру, а последний — матросам; пассажиры, помещавшиеся в каютах, убрались с палубы, а палубные укрывались, кто как мог, от дождя и ночи, — все было в движении, кроме неподвижных диких берегов и туманного неба. Картина имела свою занимательную сторону.

Почтовые каспийские пароходы обязаны своим существованием особенному предстательству Князя — Наместника Кавказского и начали свои рейсы в 1846 году. Все прикаспийское купечество и весь край благословляют правительство за это благодетельное учреждение. Три парохода содержат постоянное плавание во всю навигацию, начиная с 1 апреля по 1 ноября. Обыкновенно два парохода, чрез 15 дней, выходят, один после другого, из Астраханского порта и идут вдоль берегов Каспийского моря, заходя во все порты, лежащие на пути, а именно: в Петровский, Дербентский, Апшеронский, Бакинский, Ленкоранский, Зинзилинский и Астрабатский. От Астрабата пароходы возвращаются, чрез те же порты, в обратном порядке, развозя повсюду почту, пассажиров и ценные товары. Такое плавание каждого парохода совершается в течение месяца. Третий пароход остается про запас. Если какой из очередных пароходов не успеет прибыть в Астрахань в положенный срок, на место его в тот же срок выступает из Астрахани запасный.

Презанимательная картина представляется на палубах наших каспийских пароходов. Тут русские чины, военные и гражданские, тут грузины и армяне всяких сословий, тут мусульмане всех пород и оттенков, и наши подданные, и природные персиане. Если тихо и тепло, все веселы и предаются своим удовольствиям: кто курит, кто чай пьет и закусывает, кто разговаривает, кто молча смотрит на море и отдаленный берег, а кто спит. Но вот небо затмилось, ветер начал свежеть и порываться, судно и снасти затрещали, начинается качка, а с нею и морская болезнь для слабонервных. Каютные пассажиры убираются в свои койки, а прочие валяются кто как удобнее найдет; одни только дети недолго унывают и при малой перемежке болезни опять предаются обычной своей беспечности. Спуск пассажиров и приход новых, равно как и остановки парохода на якорь производят особое впечатление на весь пароходный люд.

23-го апреля, снявшись с якоря в 6 часов утра, мы благополучно вышли из Апшеронского пролива и, при ясном небе, обогнули северную сторону Апшеронского полуострова, минуя там и сям черные надводные и подводные рифы.

Название Апшеронского полуострова происходит от персидских слов: аб-ширин — сладкая вода. У самого Апшеронского мыса находится весьма хороший и довольно обильный источник пресной воды. По всей вероятности, сладкая вода этого родника дала название всему полуострову. Длина полуострова простирается от 50—60, а ширина от 30—35 верст. Поверхность его неровна. С западной стороны его входит косвенно значительным кряжем оконечность Кавказа, под именем горы Шибани, и тянется с северо-запада на юго-восток до самого моря, оканчиваясь высоким берегом и двумя утесистыми холмами: Кюргезом и Карагушем, или так называемыми Бакинскими Ушами. Глубокая и обширная долина Пута, начинаясь у подошвы Бакинских Ушей и моря небольшим заливом или озером Проранью, отделяет от кряжа Шибани гребень Ясамала, идет в обратном направлении, т. е. с юга на север, и оканчивается ложбиною соляного озера у селения Ходжи-Гасан. От Ходжигасанского озера местность, к северу подымаясь, образует на самой выпуклости несколько отдельных холмов, тянущихся с запада к востоку, за которыми, с такою же постепенностию понижаясь, превращается наконец в низменный и песчаный морской берег северной стороны полуострова, около русла и устьев р. Сумгаита. Холмистая выпуклость западной средины полуострова доходит до селения Балаханы, где, постепенно перейдя в низменность, соединяется с долинами, идущими справа, от Ходжигасанского озера, — около гребня Ясамала, а слева, от моря, — около гребня горной гряды Куласанг. Горный гребень Ясамала огибает Бакинский залив, спускаясь к нему в весьма длинных и пологих скатах. Гряда Куласанг, около селения Сороханы, отделяется от Ясамалы узкою долиною Амираджанского озера и идет к морю, загибаясь параллельно Бильгинской бухте. Между грядою Куласангом и мысoм Апшероном расстилается обширная равнина, занимающая всю остальную восточную часть полуострова. Река на всем полуострове только одна, Сумгаит; соляных озер много; есть песчаные полосы, бесплодные холмы и низменные солончаки, каменистые гребни и нефтяные копи. Вообще, растительность на полуострове не сильна: все берега его состоят из песков и скал; но в средине, на широких и длинных скатах, при благоприятном растворении воздуха, весьма хорошо родятся: пшеница, ячмень, хлопчатая бумага и шафран. Вдоль южного берега, среди песков, ежегодно устроивается множество бахчей, где родятся огурцы, арбузы и преимущественно очень вкусные дыни. По северному берегу, среди таких же песков, тянутся сады, ограждаемые довольно высокими ракитами; виноград стелется почти по самым пескам; а в тех местах, где есть чернозем, хорошо растут сливы, персики, груши. В некоторых местах дико растут маслины, а фиговые, гранатовые и тутовые деревья, вместе с шафраном, составляют, так сказать, собственность Апшерона. Долины и овраги изобилуют соляными озерами, нефть добывается в разных местах, особенно же на Балаханской возвышенности. Почти в самому центре полуострова и на черте соединения его с материком струится из внутренних полостей углеводородный газ и горит неугасаемыми огнями.

Близ селения Сораханы, на высокой равнине и ровной вершине кряжа Шибани, выходят из земли струи углеводородного газа и от прикосновения огня горят ярким белым пламенем, с малою осадкою копоти; такие же струи газа стремятся из-под морской воды, в некоторых местах Бакинского залива, равно как на суше острова Святого. Около селения Сораханы, над источниками этого газа устроен с незапамятных времен монастырь индейских огнепоклонников, где открыты обширные резервуары газа и проведены в высокие трубы, отчего газ, будучи зажжен, горит яркими светочами. Эти огни называются большими, а находящиеся в Шибани — малыми; над последними нет никакого устройства. Во время сильных дождей, снега и даже ветров не только малые, но и большие огни погасают и потом опять возжигаются: первые — пастухами, а последние — поклонниками. Подводный газ был зажигаем на поверхности моря несколько раз испытателями и любителями редких явлений; он горел до первого ветра и значительного волнения.

К вечеру 23 апреля, мы вышли из широты Апшеронского полуострова и стали держать курс вдоль восточного берега Дагестана к северу, т. е. на Астрахань. Низкие гряды стали выше и выше подыматься, покрываясь все большею растительностию; из-за прибрежных гор выглядывают здесь высшие хребты и, наконец, в глуби горизонта подымаются снежные вершины Кавказа, мешаясь с облаками и упираясь в небесную синеву. Это — с одной стороны, а с другой — бесконечная равнина моря, то гладкая и прозрачная, как стекло, то волнистая, как степь. Из прибрежных гор особенно замечательна Хидыр-Зинде, или св. Илии, иначе называемая Беш-Бармак; она, кажется, выходят прямо из моря и стоит впереди всех отдельною массою, увенчиваясь пятью скалистыми вершинами, что и подало случай к названию ее горою Пяти Пальцев — Беш-Бармак. За этою горою, в разных живописных формах, дымились облаками и туманом другие подобные горы. Из облаков мало-помалу образовались тучи, береговой ветер посвежел, и началась порядочная качка. Многие из пассажиров, а в том числе и мои дети, подверглись припадкам морской болезни; но все это было ненадолго. К закату солнца ветер упал, небо прояснилось, пароход пошел ровным ходом, и все мы повеселели! При тихой и ясной погоде и светлой луне, мы шли всю ночь, миновали низовую пристань, а утром 24 апреля, в 3 часа, бросили якорь против города Дербента.

Крепость, а ныне и губернский город Дербент лежит на скате Табасаранских лесистых гор и с моря представляется в прекрасной перспективе. Во всем Закавказском крае я не знаю города и места положением живописнее Дербента. Множество садов тянется с обеих сторон города, по самой закраине моря; деревья были все в цвету; далее, по скатам гор, зелень трав, кустов и деревьев должна быть еще гуще; но время года было раннее, и нагорные леса еще не успели одеться листвой. Город, версты на три в длину, простирается вглубь берега, подымаясь с закраины моря на уступы гор. Крепость венчает его в самой вершине; ширина его не более трех четвертей версты. Со всех сторон город окружен старыми почерневшими стенами, которые упираются в самое море; они выстроены из прочного камня. Крепость и форштадт составляют одно целое, потому что продольные стены одни и те же; крепость отделяется от форштадта поперечною стеною, а все вместе составляет очень длинный параллелограмм, открытый с моря, которое, даже при самой тихой погоде, переливаясь чрез прибрежные камни, производит значительный прибой.

По случаю краткой стоянки и опасного рейда, с пароходов в Дербент сходят в самой крайней необходимости: при малейшей зыби, пароход снимается с якоря и спешит в открытое море. Дербентский рейд совершенно открыт восточным и северо-западным ветрам; грунт — плита и песок. Есть предположение устроить здесь гавань