Повышение пенсионного возраста как борьба с постыдным эйджизмом

uborshizzza — 06.08.2018

ФБ Дмитрия Ольшанского:
«"В России за увольнение людей предпенсионного возраста могут ввести уголовную ответственность. С такой инициативой выступил Минтруд РФ"
Я не верю в "сексизм", в "антисемитизм", еще во многие пропагандистские "измы", но эйджизм - это настоящая проблема в России.
Когда приезжаешь в Европу - ты везде, ну буквально везде видишь и продавцов, и портье, и официантов, и кого угодно любого возраста.
А тут?
И нынешний скандал с пенсиями - он же не только про сами пенсии, но еще и про то, что когда нам рассказывают про "работать некому!", "надо еще несколько лет поработать!", и в то же самое время по поводу и без повода везде суют божественную, сакральную "молодежь", и никого не берут на работу страшно сказать после каких лет - это, знаете ли, сплошное издевательство.».

В Италии пенсионный возраст 66 лет. 3 мес.
В одном баре-ресторане – забегаловке примерно на 20 мест - официантом работает старик. Не знаю, сколько ему лет. На мой взгляд так за 80, но может быть, он все же моложе.
Опять же не знаю, кем он приходится хозяевам заведения. Может быть, что оно – семейное, потому что девушка-офицантка кричит кому-то, находящемуся в глубине помещения: «Mamma!».

Возможно, старичок ей родня, но девушка его постоянно шпыняет. И есть за что: он что-то забывает, путает.
Его спина и руки-ноги не гнутся, он передвигается медленно и осторожно.

Ему нужно подумать перед тем, как что-то предпринять. Например, упала на пол с грохотом подшивка газет (они приделаны к деревянной планке): он задумался, замер на какое-то время, а потом с трудом наклонился и поднял упавшее. То есть, ему нужно время, чтобы осознать, что случилось и что нужно делать дальше.
Когда ему не нужно разносить еду посетителям (а принимать заказ ему не доверяют), он, немного приоткрыв рот, смотрит детские мультики, которые гоняют по телевизору.
Видно, что он радуется, что правильно принес тарелки и расставил на столе. Тарелки, между прочим, тяжеленные сами по себе, да еще и с едой.

Мне кажется жестоким заставлять этого старика работать. Лучше бы он сидел дома или где-нибудь в садике и потихонечку дремал.

Не вижу ничего хорошего в том, чтобы старики работали официантами и продавцами.

Мне очень нравится роман Кадзуо Исигуро «Остаток дня». Это истории из жизни одного образцового дворецкого Стивенса. Действие происходит с 22-го по 36 год и 50-х годах.
Отец Стивеса – тоже дворецкий. Саму должность отец и сын считают очень почетной. Чтобы стать дворецким, нужно начинать с мальчиков на побегушках. Дворецкий – это генерал среди слуг.
И вот Стивенс стал дворецким в Дарлингтон-холле, а вот его отец (Стивенс зовет его «папенька»), напротив, стал слишком стар для работы дворецкого. Видимо, его уволили. Ему было 71-72 года.
Ни папенька, ни сын ни секунды не думали, что можно жить, не работая. Да и на что старику было жить? Денег он не скопил, своего дома у него не было, хотя и работал в крутых местах, а сын его вообще считал великим дворецким и брал с него пример.
Стивен проявил благородство и пристроил отца в Дарлингтон-холл под свое начало работать помощником дворецкого. Но никаких поблажек папеньке он не давал, да тот их бы и не принял. Между тем старик болел, он, видимо, на ногах перенес микроинсульт, и работать ему становилось все труднее. Это заметила антогонист Стивена – экономка мисс Кентон. Она постоянно указывала дворецкого на оплошности его отца – то он после уборки забыл совок на середине комнаты, то не туда поставил одну из скульптур, украшавших холл.
Однажды женщина обратилась к Стивену с речью:
«…мистер Стивенс, что вашему отцу поручают куда больше того, с чем человек в его годы способен управиться.
– Мисс Кентон, вы явно не отдаете себе отчета в собственных словах.
– Кем бы ни был ваш отец в свое время, мистер Стивенс, силы и возможности у него теперь совсем не те. Вот что стоит за этими, как вы их называете, «ничтожными упущениями», и если вы будете закрывать на это глаза, недолго ждать, чтобы ваш отец допустил упущение покрупнее.
– Такими разговорами, мисс Кентон, вы только выставляете себя в глупом свете.
– Простите, мистер Стивенс, но я должна закончить. Я считаю, что вашего отца следует освободить от исполнения многих обязанностей. Прежде всего, нельзя поручать ему носить тяжелые подносы. Поглядеть, как у него руки трясутся, когда он входит с подносом в столовую, так прямо ужас берет. Не сегодня – завтра опрокинет он, опрокинет поднос на колени какой-нибудь даме или джентльмену. Я вам больше скажу, мистер Стивенс, хоть и не хочется, – я обратила внимание на нос вашего батюшки.
– Вот как, мисс Кентон?
– К сожалению, да, мистер Стивенс. Позавчера вечером я проследила, как ваш отец медленно-медленно движется с подносом в столовую, и ясно увидела, что с самого кончика носа у него свисает огромная капля, да прямо над супницей. Не сказала бы, что такое зрелище благоприятствует хорошему аппетиту».

И, действительно, отец Стивенса вскоре упал:
«Следует заметить, что отец упал – случилось это прямо на глазах у лорда Дарлингтона. Его светлость принимал в летней беседке двух гостей – молодую даму и джентльмена – и видел, как отец идет к ним по лужайке с подносом долгожданных закусок. Перед беседкой лужайка поднимается в гору, и в те дни, как, впрочем, и ныне, утопленные в земле плиты, числом четыре, помогали одолеть подъем. Между этими плитами отец и упал, опрокинув поднос со всем, что было на нем – чайником, чашками, блюдцами, сандвичами и кексами, – на траву у верхней плиты. К тому времени как до меня дошла страшная весть, я выбежал из дому, его светлость и гости уложили отца на бок, подсунув под голову подушечку из беседки и накрыв пледом. Отец был без сознания, лицо у него стало непонятного серого цвета…».
Только после этого Сивенс сократил число обязанностей старика, причем, ему было очень неловко говорить отцу, что тот не будет больше прислуживать за столом. Он очень уважал отца и знал, что для того это будет ударом.
Через пару месяцев отец умер от обширного инсульта. Но перед смертью он все ходил на то место, где упал и проверял ногами ступеньки – он считал, что споткнулся из-за их неровности.

Кто в данной истории проявляет больше человечности: Стивенс, который, как и отец, в упор не хочет замечать признаков дряхления последнего, или мисс Кентон?

Уважение Стивенса к отцу слишком похоже на безразличие, в то время, как придирки экономки являются признаками жалости к старику.
Это подтверждается тем, что когда старика хватил инсульт, то Стивенс не смог найти минутку в своем плотном распорядке дня (был очень важный прием гостей), чтобы провести с папенькой последние минуты, а сделала это за него мисс Кентон.

Так что лучше по отношению к старикам: отрицание того, что с возрастом работать все труднее, которое теперь называется уважением к старикам, или реальное восприятие проблемы старости? По мне, так не нужно пожилым людям работать и особенно официантами и продавцами. А исключения только подтверждают правило.


В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Политика)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив