Как мы пытались купить дом -- часть двенадцатая из многих

inkogniton — 10.04.2021 Я взяла себя в руки достаточно быстро -- сейчас не время причитать. Во-первых, надо выяснить всё до конца, во-вторых, не буду же я при нем рвать на себе волосы и рыдать.

-- Послушайте, -- перешла я к делу, -- а можно установить ванну, не передвигая унитаз? -- я всё еще не сдавалась. Да и дело было не в том сдаюсь я или нет, просто я хотела понять всё до конца, чтобы иметь всю необходимую информацию на руках и только после этого принимать решение.

Это был конец февраля, каникулы на налог заканчивались тридцать первого марта, если мы выходили из сделки, то, с нашей точки зрения, вся идея покупки дома откладывалась на неопределенный срок. Потому я цеплялась как только могла, за что угодно.

-- Теоретически, -- перестал он смеяться, -- можно. Давайте подумаем, -- он замолчал и задумался. Я тоже молчала, мне не хотелось ему мешать. Через пару минут он заговорил, -- давайте рассуждать вместе. Если унитаз не переносить, то ванну надо устанавливать вот по этой стене, так?
-- Так, -- кивнула я, так как это именно то, о чем я думала.
-- Но проблема заключается в том, что именно на эту стену открывается дверь, а стена слишком короткая, чтобы поместить нормальную ванну и чтобы осталось место открыть дверь. Вы согласны?
-- Согласна, -- кивнула я. У меня уже было решение, о котором я подумала, но мне не хотелось лезть со своими дилетантскими идеями.
-- У вас же, наверное, -- улыбнулся он, -- уже есть идея?
-- Есть, -- кивнула я, -- можно поставить скользящую дверь, тогда она не будет открываться внутрь ванной, а будет скользить себе по стенке и не будет никому мешать, -- сообщила я. Этот вариант я придумала давно, именно на тот случай, если вдруг окажется, что передвинуть этот чертов унитаз будет стоить столько, сколько мне представить страшно.
-- Да, -- пожевал он губами, -- это, несомненно, вариант. Лично я, -- поморщился он, -- категорически не люблю скользящие двери, -- он поморщился опять, -- категорически. Но в данном случае это, как видимо, единственное разумное решение. Ещё, -- продолжал он развивать мысль, -- можно установить дверь-гармошку, что вы думаете?
-- О, нет, -- выдохнула я, -- только не гармошку, я их совсем не люблю!
-- Вы знаете, -- продолжал он спокойно, -- это можно будет, наверное, обсудить. В любом случае, -- он рассмеялся опять, -- всё, что угодно в миллион раз разумнее и проще, чем пытаться передвинуть этот унитаз, -- он снова посмотрел на трубу и крышу кухни и громко, заразительно, расхохотался.
-- Ладно, -- сказал он, успокоившись, -- давайте обсудим забор, -- он осмотрелся, -- первый вопрос: какой из этих заборов принадлежит этому дому?

В английских домах заборы в саду позади дома принадлежат двум домам, кроме случаев, когда дом полностью отделен. Одна часть забора принадлежит одному дому, вторая, соответственно, другому. Задняя часть забора -- как когда. Когда мы всё это начинали, я ничего этого не знала. Но я быстро учусь. Изучив эту тему, я прибежала к Ыклу -- нам надо срочно написать адвокату и выяснить какая часть забора принадлежит этому дому, -- торопливо говорила ему я и стояла за спиной пока он посылал запрос, нетерпеливо топая ногой. Адвокат ответила немедленно -- как правило, писала она, забор по правую руку, если стоять спиной к дому, ваш, а по левую -- соседей. Но, продолжала она, я сейчас напишу их адвокату и всё выясню. У них, спокойно объясняла она, в документах всё это написано. Две недели мы не могли добиться ответа на вопрос какая часть забора принадлежит этому дому. Адвокат направляла запрос за запросом, но в ответ была тишина. Уже тогда мне начало казаться, что я схожу с ума -- это просто забор, мы не просим никаких денег, забирайте к чертовой матери свой холодильник, но ответьте уже какой забор принадлежит этому дому! Через две недели мы, наконец, получили ответ -- тот, что по правую руку, если стоять к дому спиной, и половина задней части.

Там надо было менять весь забор -- забор соседей был в таком же плачевном состоянии. Но по закону я не имею права просто взять и вырвать их забор, заменив на свой -- новый и прекрасный. Это для меня он новый и прекрасный, а у них, может, этот забор установил их прадедушка триста лет назад и завещал никогда, ни при каких условиях его не трогать. На такой случай существует несколько вариантов возможных действий. Первый, для общительных: вы приходите к соседям и, вежливо улыбаясь, сообщаете им, что собираетесь устанавливать новый забор. Заодно спрашиваете не возражают ли они, если вы, заодно, снесете их старый кошмар и установите свой новый -- прекрасный и сверкающий. Заодно, если вы не только общительны, но и не стеснительны, вы можете аккуратно выяснить готовы ли они внести свою, пусть и небольшую, лепту в этот проект. Проект совершенно не копеечный. Во-первых, надо оплатить работу по сносу старого забора, во-вторых, надо оплатить материалы для нового забора, в-третьих, надо заплатить муниципалитету, чтобы к дому подвезли огромный строительный мусорный бак, в который вы выбросите старый забор, и, последнее, надо оплатить работу мастера по установке нового забора. Если соседи не только согласны, но и готовы оплатить часть расходов, для их же, строго говоря, забора, вам повезло и у вас будет не только новый забор, но забор, который не разорит вас окончательно. Если соседи согласны, но при этом не согласны ничего платить -- мол, делайте что хотите, наш прадедушка был тот еще хрыч, то вы меняете забор за свои деньги, пытаясь, насколько это возможно, не придушить этих самых соседей за их мелочность, так как хорошие отношения с ними вам всё еще могут пригодиться. Да и даже если не пригодятся -- к чему ссориться? Но допустим, память прадедушки не дает им возможности никак, совсем никак, согласиться на снос их забора. Это тоже не проблема. Тогда вы отступаете сантиметров на десять от их забора, туда, где уже территория вашего сада и там, параллельно их забору, устанавливаете свой прекрасный, новый, сверкающий забор. Последний вариант годится для тех, кто вообще не желает знать кто такие эти самые соседи -- это вы можете сделать всегда.

-- Вот эта часть, -- указала я ему на старые, покосившиеся, смотрящие кто куда словно глаза пьяного сантехника в новогоднюю ночь, деревянные панели, -- наша. А вот эта, -- указала я ему на противоположную сторону, на которой панели выглядели словно разлученные в младенчестве близнецы наших панелей, -- соседская часть.

Он внимательно осмотрел нашу часть и соседскую. Но сначала подошел к сараю, стоящему в глубине сада.

-- Вы, -- он внимательно, но несколько брезгливо, осматривал сарай, -- будете его оставлять?
-- Нет, -- ответила я так быстро и с таким ужасом в голосе, что он рассмеялся.
-- Это правильно, -- кивнул он мне одобрительно, -- я могу его вам разрушить бесплатно, как бонус за установку забора. И еще, -- посмотрел он на меня, -- если вы уже всё равно платите за мусорный бак, так отчего бы не использовать его на полную катушку? -- я кивнула, мне было нечего добавить, обо всем этом я уже сама давно думала, -- хорошо, -- кивнул он сам себе, отходя от сарая, -- с этим разобрались, теперь забор.

Он долго ходил рядом с нашим будущим забором, потом рядом с соседским, что-то смотрел, наклонялся, тыкал в землю, потом снова смотрел.

-- Я сейчас всё объясню, -- обернулся он ко мне, -- вот ваша часть, -- указал он на нашу часть, -- это раз плюнуть. Тут снести старые панели, вырыть ямки под бетонные столбы, вставить столбы, установить гравийные доски, вставить между столбами деревянные панели, и всё -- за день, ну, максимум два, я тут всё сделаю. Вы же сказали, что сами купите материалы, так? -- я кивнула. Я не просто собиралась купить материалы, я уже знала где и что я буду покупать. Я выучила всё, что нужно было знать об установке заборов. Я знала что нужно: гравийные доски под деревянные панели, сами панели, бетонные столбы, которые встанут между панелями, еще быстрорастворимый цемент -- я знала всё. Также после двухдневных поисков я нашла все магазины, из которых планировала заказывать все эти материалы. Они были разные, так как в том, где деревянные панели были по разумной цене, столбы стоили словно золотые, а гравийные доски словно алмазные. У меня всё было готово, -- тогда, эта часть будет стоить, -- он пожевал губами и назвал относительно высокую сумму, выше той, которую предлагал К. Но я не перебивала, решив, что все детали можно решить потом. -- А вот эта часть, -- он обернулся к соседской части, -- более сложная и будет стоить дороже. Сейчас объясню, -- он подозвал меня к себе и указал на несколько пеньков, -- видите эти пеньки? Так вот, дерева уже нет, но корни остались. Поэтому, пока я не начну копать, я не смогу вам точно сказать что здесь происходит. У меня был случай, -- посмотрел он на меня снизу, так как сидел на корточках, -- когда я договорился о цене с клиентом и приехал устанавливать забор. Молодой был, глупый, -- засмеялся он, -- и вот там было деревце. Ну, думал я, деревце как деревце. Но когда я начал рыть ямку по бетонный столб, ооо, -- нарочито застонал он, -- там были сплошные корни. И мне пришлось, -- он встал, наклонился и широко раздвинул руки над землей, -- вырыть воот такую яму, метр на метр, не меньше, только для того, чтобы проследить где эти корни заканчиваются, только чтобы вырыть одну несчастную ямку под один несчастный столб, представляете? -- он выпрямился и серьезно посмотрел на меня.

-- Представляю, -- охотно кивнула я, хотя плохо себе это представляла.
-- Я тогда только на одну эту ямку потратил, -- он сделал трагическую паузу, -- два дня, представляете, два дня на одну ямку! В общем, -- отряхнул он руки, -- я не буду морочить вам голову и скажу самую верхнюю оценку, а если выйдет дешевле, то будет приятный сюрприз. -- он назвал сумму, превышающую сумму, предложенную К. за весь забор, почти в три раза, -- вы говорили, что вам предложили сделать всё вот за такую сумму? -- он назвал сумму, предложенную К., о которой я ему предварительно говорила, -- если они не шутят и понимают фронт работ, то нанимайте их, а не меня, я вам честно скажу, -- совершенно серьезно сообщил мне он, -- я за такую плату с этим забором связываться не стану. А вот всё остальное, в смысле ванную и окно, я постараюсь вам сделать.

Мы закончили осмотр сада, зашли обратно в дом (через кухню) и собирались уходить. Дорога к входной двери проходила через место, в котором стоял обеденный стол. Я шла вперед, к двери, лишь бы скорее уйти, как вдруг заметила, что он задержался в этом закутке и снова странно танцует. Он приседал, поднимал одну ногу, потом вторую, перескакивал на следующую полоску ламината, потом возвращался обратно. Всё поднимал и опускал то одну ногу, то вторую. И улыбался. Хозяин стоял там же и пристально и очень недовольно наблюдал.

-- Простите, -- обратился он к хозяину, -- а почему вот здесь, когда я наступаю, и вот тут тоже, -- он снова начал танцевать, -- как-то пружинит, как-то тут слишком мягко. Почему?
-- Потому, -- облегченно улыбнулся хозяин, -- что нам посоветовали постелить под ламинат много изоляционного материала, мы и постелили, -- хозяин вздохнул с таким облегчением, словно избежал подводной мины.
-- Ага, -- согласно кивнул мастер, -- я всё понял, спасибо большое.

Больше он ничего не сказал и я посчитала, что ничего страшного там нет. Мы вышли из дома и начали идти по дороге. Когда я ему звонила в первый раз, я посетовала на то, что они нам всё время врут, по поводу и без, про потерю сертификатов, про электроприборы, про проводку, про столько всего, что я даже не знаю про что еще. Он тогда успокоил меня, сказав, что вряд ли они врут, скорее по незнанию. Мы начали отдаляться от дома и он заговорил.

-- Вы знаете, -- вздохнул он, -- теперь я понимаю что вы имели в виду, когда говорили, что они вам врут, -- я молчала и слушала, -- они действительно врут, -- вздохнул он опять и продолжил, -- это место, там, где стоит обеденный стол, это то, что они строили сами и ламинат тоже укладывали сами, это факт, они не отрицают. Вот он сказал, что им посоветовали положить толстый изоляционный слой, но давайте я расскажу вам что там происходит, -- мы дошли до угла улицы, того самого, где мы встретились, и остановились. У меня было время, но даже если бы его не было, я хотела выслушать всё, что он хотел сказать, -- там очень и очень неровные полы. Представьте себе неровные полы, -- он описал рукой волну, -- и вот, когда полы неровные, то там то ямки, то холмики, то холмики, то ямки. До сих пор понимаете? -- он говорил медленно и переспрашивал всякий раз, пытаясь понять не потеряла ли я линии разговора. До сих пор всё было понятно, -- но когда есть ямки и холмики невозможно взять и положить покрытие, никакое. И изоляционный слой положить невозможно. Поэтому, вместо того, чтобы, как нормальные люди, выровнять полы, -- он вздохнул, -- да, это стоило бы дороже, скорее всего значительно дороже, но вместо этого они напихали в эти самые ямки куски мягкого изоляционного слоя. Просто для того, чтобы поверхность стала будто бы ровной. Представляете, да? -- он сделал паузу и дал мне возможность представить; я хорошо себе всё представила: серый бетонный пол, посреди которого, словно ватки, напиханы желтые куски (отчего-то в моем воображении они были желтыми, как поролон) изоляционного слоя. В моем воображении этот несчастный пол выглядел как боец на поле боя оклеенный лейкопластырями то там, то здесь, -- После того, как они забили эти самые ямки, они положили сверху уже сам, собственно, изоляционный слой, так как поверхность как будто стала ровной, а после этого положили ламинат. Понятно? -- он делал много пауз, объясняя мне доступно и в деталях и давая мне самой возможность всё понять, -- Но дело в том, что от того, что поверхность стала будто бы ровной, она не стала на самом деле ровной, это же очевидно, -- он рассмеялся, -- и вот всякий раз, когда вы наступаете на одну из этих ямок, то нога пружинит, так как под ней бетон не на том же уровне, как сантиметр вбок, а значительно ниже и эта разница заполнена ватками, -- он произнес слово ватками и заразительно расхохотался, -- понимаете?

Я понимала. Я всё понимала. Я не понимала только что мне, собственно, делать со всем этим моим пониманием.

-- А можно личный вопрос задать? -- прервал он мои мысли.
-- Можно, конечно, -- улыбнулась я не представляя что он будет спрашивать.
-- Почему вы так хотите купить этот дом? -- он не дал мне ответить и продолжал, -- нет, может у вас ностальгия, к примеру, в смысле вас бабушка баюкала в детстве именно в таком доме, или, к примеру, вы, когда в него вошли, поняли на месте, что это ваша мечта и никакого другого дома вам не нужно, -- он сделал паузу и продолжил, -- что либо из этого имеет отношение к действительности?
-- Нет, -- махнула я головой, -- совершенно нет. Просто мы хотели купить дом пока каникулы на налог и у нас долго не получалось. К тому же, он дешевле других домов.
-- Дешевле? -- недоверчиво посмотрел он на меня, -- дешевле таких же, как он, или, к примеру, постройки тридцатых? Нет, -- продолжал он, не дожидаясь моего ответа, -- если вы мне сейчас скажете, что он дешевле процентов на тридцать остальных домов на этой улице, таких же или похожих, тогда у нас будет совсем другой разговор.
-- Нет, что вы, -- рассмеялась я, вспоминая эпопею с оценкой, -- среди таких же, как он, он вообще самый дорогой, дороже остальных почти на тридцать процентов.

-- Дороже? -- он откинулся и ахнул, -- тогда почему вы его хотите купить? Поймите, -- торопливо заговорил он, словно боялся, что я перебью, -- я не хочу лезть не в свое дело, но вы пришли от Б., а я с ним знаком уже лет двадцать и очень хорошо к нему отношусь, поэтому и к вам, заранее, тоже отношусь хорошо. Поэтому мне хочется объяснить вам то, что вы, может, понимаете, а может и нет, -- я стояла и молчала. Я достала сигарету, закурила и приготовилась слушать, -- вы понимаете, покупая этот дом, вы покупаете не дом, а пустую оболочку, совершенно пустую, вообще пустую, -- он подчеркнул пустую несколько раз, а я мучительно пыталась понять что он говорит, -- всё, что вам сказали в отчетах и всё, что сказал вам сегодня я, я гарантирую вам, просто гарантирую, что это только верхушка, самая что ни на есть верхушка, этого айсберга. Да, несомненно, -- продолжал он, -- его можно сделать пригодным для жилья, вложив в него безумное количество денег, безумное, по моим подсчетам, как минимум тысяч сто, но и это, скорее всего, далеко не всё, и эти деньги будут просто выброшены на ветер. Вы понимаете?

-- Нет, -- честно призналась я, -- ведь если мы всё это вложим, то мы сделаем из него прекрасный дом и тогда, когда мы захотим его продать, это всё окупится, разве не так? -- я столько читала о том, как после ремонта цена на дома повышается, что мне казалось, что это единственная истинная правда.
-- Ни за что не окупится, -- замотал он головой изо всех сил, -- вы поймите, вы сейчас вложите деньги в то, что в большинстве домов уже по умолчанию есть. Хотя бы потому, что за ними нормально ухаживали. Этот дом, -- продолжал он быстро, -- не любили, совсем не любили, за ним не смотрели, не ухаживали, к нему относились потребительски и выжимали из него всё, что можно. А когда он кричал, что ему больно, на него наклеивали лейкопластырь. Понимаете? Дом, -- начал он мечтательно, -- почти как ребенок. За ним надо следить, его надо любить, из него нельзя только выжимать и выжимать, ничего не давая взамен. Вот, к примеру, -- продолжал он, видя с каким интересом я его слушаю, -- в этом доме нет ванны, они ее для чего-то выдрали. Я, между прочим, -- отвлекся он, -- всегда предупреждаю всех клиентов, которые хотят сменить ванну на душевую, что это немедленно понижает стоимость дома, немедленно. То есть, вы сейчас будете, исходя из всех данных, изворачиваться и придумывать хитрые решения, чтобы вернуть в этот дом ванну, когда в подавляющем большинстве домов она уже есть. Уже! -- подчеркнул он, -- так как же вы окупите стоимость этого проекта, если вы только приведете этот дом не в шикарное, но просто в нормальное состояние: то самое, в котором находятся большинство домов. -- он говорил очень мягко, он не настаивал, но объяснял, -- Нет, -- продолжал он, подумав, -- если бы вы мне сейчас сказали, что этот дом дешевле остальных процентов на тридцать, я бы, наверное, и то не факт, сказал бы покупать. Это может быть весьма интересным проектом, -- он рассмеялся, -- при условии, конечно, что на него есть время и средства. Но если он самый дорогой?! -- внезапно он стал серьезным, -- то это просто безумие какое-то! И потом, -- добавил он после небольшой паузы, -- даже если вы приведете его в порядок изнутри, снаружи он останется таким же ужасным, как и сейчас. Вы не сможете его продать, никак. То есть, за какие-то деньги сможете, конечно, но не только не окупите вложенное, но потеряете очень и очень много.

-- А вы купили бы этот дом? -- спросила я и быстро добавила, -- если, к примеру, как вы говорите, он бы стоил дешевле остальных процентов на тридцать.
-- Нет, -- не медля ни секунды парировал он, -- ни за что.
-- Но вы же сами всё умеете делать! -- воскликнула я, пытаясь понять.
-- Умею, да, но в этом доме не стал бы ни за что. Этот дом свое отжил, они его убили, вообще убили. Я же говорю вам, -- продолжал он, -- это уже не дом, это -- пустая оболочка. Я бы на километр к этому дому не приблизился бы. Но я вам не указчик, конечно, вы подумайте. Но, -- мягко добавил он, -- подумайте также о том, что в мире есть много прекрасных домов. А еще о том, -- добавил он торопливо, -- что налог, по сравнению с тем, сколько надо вложить в этот дом, просто сущие копейки, копейки.
-- Вы простите, -- неловко начала я, -- что я вас дернула и заставила смотреть этот дом, -- мне было невероятно неловко и стыдно.
-- Да ну бросьте, -- обезоруживающе улыбнулся он, -- я люблю смотреть дома, люблю смотреть что в них можно исправить, представлять какими они могут стать, мне всё это очень нравится. Но этот дом, -- цокнул он языком, -- на мой взгляд, совершенно безнадежен.

Мы поговорили еще какое-то время. С ним было легко и уютно. Мы попрощались и я пошла домой, думая о том, что настало время серьезно обсудить есть ли вообще смысл его покупать.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив