Как мы пытались купить дом -- часть третья из многих

inkogniton — 06.04.2021 Когда я увидела, что дом продан, я не столь расстроилась, сколь непомерно удивилась. Я сидела и смотрела на эту надпись и всё пыталась понять как так может быть. Я медлительная, даже о каких-то глупых сапогах я мечтаю годами, прежде чем решаюсь купить. А тут целый дом, цена которого скорее напоминает телефонный номер, нежели что-то, описывающееся в денежном эквиваленте. Кто те люди, которые приходят и покупают на месте дом? Как это вообще делается? Я пришла на кухню и удивленно рассказала Ыклу о том, что это не провокация, что агент действительно говорил всё, как есть, что дом действительно продан -- за те самые полчаса, которые прошли после назначенного последнего времени. Он удивленно повернулся ко мне и выдохнул -- что, действительно, продан? Да, -- кивнула я.

Тут следует немного отступить и рассказать об еще одном просмотре, который произошел между этими домами. Я увидела очередной дом за относительно вменяемую цену. В объявлении говорилось, что в нем четыре спальни, план дома выглядел неплохо и я немедленно позвонила и побежала смотреть. Это был один из худших просмотров вплоть до сегодняшнего дня. Невероятно милые люди, ничего не скажу, но сам дом, боже, сам дом. Низкие потолки, крохотные, словно клетки, спальни. Я стояла посреди одной из спален и всё пыталась понять где в ней те самые метры, которые обозначены на плане. Я долго думала пока, наконец, не поняла -- подсчет ширины и длины идет от стены до стены и не учитывает встроенных платяных шкафов. Комната шириной три с небольшим метра звучит относительно неплохо, но когда в ней встроенный шкаф, то ее ширина становится чуть меньше двух с половиной метров и ощущение, что тебя заперли в крохотной клетке. В совокупности с давящим (даже на карликовую меня) потолком, создается ощущение, что ты не в комнате, а в одной из камер Тауэра. Я растерянно считала спальни на первом этаже. Этаж был крохотный, считать было легко, но как я ни считала, у меня получалось три, а не четыре. Я растерянно спросила хозяев где же четвертая спальня. Она неловко улыбнулась: я говорила агентству не писать четыре спальни, а они меня не послушались! Я не отвечала, только ждала продолжения. Она вздохнула: там, внизу, есть еще одна, смежная с гостиной, комната. Так вот эту комнату агентство посчитало спальней. Мы спустились вниз, зашли в смежную комнату. Комната была относительно большая -- единственная, в которой, даже теоретически, могли поместиться девочки. Но она действительно была смежной, что означало, что жизнь в доме будет замирать после восьми вечера. Я стояла посреди этого дома, хозяева выжидательно смотрели на меня, взгляд их был умоляющим. Они уже давно пытались продать этот дом и у них никак не получалось. Я вежливо откланялась, вышла и позвонила Ыклу, сообщив, что вот этот дом ему точно смотреть не надо, так как я в нем не буду жить ни за какие деньги.

После того, что я поняла, что некоторые дома, видимо, продаются очень быстро, я позвонила соседке посоветоваться. Я всё еще ничего не понимала в покупке дома, мне была нужна помощь и я не стеснялась о ней просить. Я рассказала соседке всю историю.

-- Слушай, -- удивленно выдохнула я в трубку, -- а здесь что, действительно покупают дома на месте?
-- Да, конечно, -- воскликнула она, -- ты что, в этом деле медлить нельзя, вообще нельзя! Если тебе понравился дом, ну или хоть как-то понравился, надо делать предложение на месте, так как, скорее всего, если не через час, как в этот раз, то на завтра его уже не будет, просто не будет!

Вооружившись новым знанием я пошла совещаться с Ыклом. Я предложила срочно назначить еще один (последний) просмотр того самого дома, в котором мы плохо, но как-то помещались. Еще один, так как Ыкл твердо сказал, что мы никак не можем купить дом пока его не посмотрела чадо, и пока мы всё точно не измерили -- так, чтобы понимать что куда встанет и как мы будем в нем жить. Я позвонила в агентство и попросила назначить просмотр как можно скорее. К тому времени хозяева уже уехали, показывать дом собиралась сама агент.

Чадо и Ыкл, вооружившись рулеткой, ушли смотреть и измерять дом. Они бежали как угорелые, чтобы успеть, так как агент строго-настрого наказала не опаздывать -- у меня еще просмотры, сообщила она мне, потому, если они опоздают, у них будет меньше времени на просмотр. Но сама агент опоздала. Она звонила мне каждые пять минут, всё приносила извинения и клялась, что вот буквально через три, максимум четыре, минуты она будет на месте. Через десять раз по три она, наконец, приехала. К тому времени Ыкл и чадо замерзли и устали, но воспряли, увидев агента и пошли быстро измерять всё что можно. Они провели в доме полчаса, после чего агент их выгнала, сообщив, что через пару минут придут следующие потенциальные покупатели.

Они вернулись с исписанным планом, на котором они обозначили длину каждой стены, каждого промежутка, всего, что только можно. Весь вечер, в течение нескольких часов, я и Ыкл рисовали на плане возможное местоположение нашей немногочисленной мебели. Мы рисовали так и эдак, мы ворочали обеденный стол, переставляли шкаф, меняли шкаф и письменный стол местами, ставили матрас и кроватку то вдоль, то поперек. Мы очень плохо помещались в этот дом, но мы бежали за уезжающим поездом -- каникулы на налог вот-вот закончатся, надо скорее, скорее, скорее. Потому мы изворачивались и продолжали рисовать -- то так, то эдак. Через несколько часов мы поняли, что худо-бедно поместимся (вот выбросим стол, на котором меняем подгузники -- нечего, будем менять на матрасике на полу, кухонные принадлежности распихаем куда попало, раз кухня крохотная, к тому же повесим еще полок, а потом, потом, потом построим застекленную террасу и вообще будем жить почти как короли. Ни на что другое нашего воображения на тот момент не хватало). После того, как мы мысленно разместились, я побежала звонить соседке.

-- Помоги, -- взмолилась я, -- вот есть симпатичный дом, мы уже поняли, что надо действовать быстро, скажи только, что теперь надо делать? Какой наш следующий шаг?
-- Очень просто, -- спокойно объясняла мне соседка, -- завтра утром, прямо в девять утра, ты должна позвонить агенту и сделать предложение.
-- А на сколько делать? -- я ничего в этом тогда не понимала.
-- Ну... -- задумалась она. После спросила меня сколько хотят за дом, сколько времени висит объявление, на сколько уже спустили цену за это время. Она всё думала и думала и через несколько минут назвала сумму, ниже запрашиваемой на три процента.
-- И всё? Или дальше еще что-то? -- мои вопросы могли показаться дурацкими любому, кто хоть раз в жизни этим занимался. Они кажутся невероятно глупыми мне сегодняшней, но я тогдашняя не понимала ничего и не стеснялась в этом признаваться. У меня не было цели сойти за умную, у меня была цель купить дом.
-- О, совсем не всё, -- выдохнула соседка, -- после этого начинается самое нервное. Тебе надо будет всё время быть с телефоном, ни на секунду не выпускать его из рук, так как агент позвонит хозяевам, те либо согласятся, либо откажутся, после этого агент позвонит тебе и всё начнется по новой.
-- И сколько такое может продолжаться? -- прагматично спрашивала я, пытаясь понять план действий.
-- Или пока хозяева не согласятся принять твое предложение, или пока ты не дойдешь до своего верхнего предела. Ты обязательно должна обозначить для самой себя свою верхнюю границу, иначе можно забыться и предложить больше, чем ты, собственно, в состоянии заплатить. Вот и торгуйся до победы -- либо они победят, либо ты. Но самое главное, -- повторила она наставительно, -- всё время держать телефон под рукой, иначе они до тебя не дозвонятся и всё может сорваться. И еще одна важная вещь: тебе надо и самой помнить и ей повторять миллион раз, что ты прекрасный покупатель.
-- Какой же я прекрасный покупатель, если у меня есть только десять процентов? -- искренне изумилась я.
-- Твои проценты вообще ни при чем. Ты прекрасный покупатель, так как: ты покупаешь дом в первый раз, ты не в цепочке, то есть тебе ничего не надо продавать, тебя не надо ждать, ты, на данный момент, живешь в арендованном жилье, то есть тебе нужно только предупредить хозяев о дате переезда, ты хорошо зарабатываешь и у тебя уже есть негласное соглашение с банком. Оно же, -- осторожно продолжала она, -- у тебя уже есть?
-- Вот это у меня есть, -- обрадовалась я.

Я поблагодарила и побежала рассказывать обо всем Ыклу. Ыкл, не задумываясь, отвечал -- раз она так сказала, то так и делай. Мы всё продолжали говорить об этом доме, всё спрашивали друг у друга правильно ли мы делаем, пытаясь купить, несмотря на то, что мы в него плохо помещаемся. Мы говорили и говорили, но разговоры закольцовывались и создавалось ощущение, что мы бегаем за собственными хвостами, всё никак не понимая, что это уже было. Мы хотели купить дом, мы пытались успеть как можно скорее, мы считали, что если не успеем, то всё будет плохо. Мы ни на секунду не думали о том, что нам, к примеру, могут его не продать. Мы были убеждены в том, что решение только за нами.

Мы пошли спать поздно ночью, устав от обсуждений, устав от планов, устав от всех этих разговоров. Всю ночь мне снился этот дом. Я всё ворочала мебель то так, то эдак, всё искала неочевидные решения, всё пыталась разместить нас в этом доме так, чтобы нам всем было удобно и уютно. К утру я всё придумала: в самой большой спальне на первом этаже будут девочки. Там уже есть шкаф по одной стене, по другой, так, чтобы окно справа, поставим письменный стол чада (он огромный -- два метра в длину, но даже его ей мало), по другой стене поставим кроватку, как-то посреди комнаты и поперек положим матрас чада, ничего, разберемся, скоро купим двухэтажную кровать и она как раз встанет по стенке. Средняя спальня будет для гостей и девицы, маленькая послужит кабинетом (это суровая необходимость не только Ыклу, но и мне, так как надо же мне где-то читать лекции, не могу же я их читать в гостиной, на фоне бегающих детей!), а наверху, в переделанном чердаке, будет наша спальня, только надо купить туда дополнительный платяной шкаф. Еще надо купить шкафчик в ванную, а то там совсем ничего, кроме раковины, нет, еще надо придумать куда разместить всю кухонную утварь, но об этом я решила подумать позже -- не всё сразу. Что-нибудь придумаю. Я уже переехала в этот дом, я уже купила шкафы и заказала специалистов, чтобы они построили для нас застекленную террасу. У меня всё было готово.

Ровно в девять утра я позвонила агенту, считая, что делаю великое одолжение. Боже, как же глупа я была тогда, как отчетливо я понимаю это сейчас.

-- Мы хотим сделать предложение, -- гордо сообщила я. После назвала сумму, предложенную соседкой и приготовилась услышать радостные возгласы дом ваш, забирайте.
-- Подожди, -- неожиданно сказала агент, -- дай мне остановить тебя прямо сейчас. Значит так. У нас тут образовалась ситуация. Есть еще двое покупателей, которые хотят этот дом, так что теперь у нас будет небольшой аукцион. Потому я говорю тебе сразу -- эту цену уже предлагали, хозяева уже отказали, покупатели уже подняли цену. Понимаешь?
-- Да, -- кивнула я, не понимая что делать дальше. -- А какая сейчас цена? -- только и спросила я, сама не понимая что хочу услышать. Я помнила наставления соседки, но не понимала как их применять на практике в случае аукциона.
-- Я не могу тебе сказать цену, -- сообщила агент. Я горько вздохнула, она услышала и рассмеялась, -- погоди расстраиваться. Я не могу тебе сказать точную цену, но ты можешь начать поднимать свою цену и когда то, что ты предлагаешь, превысит то, что предлагают они, я тебе скажу остановиться.

Я начала поднимать цену. За пять секунд я подняла ее почти на полтора процента -- быстро и непринужденно. Я не успевала ни о чем думать, всё происходило слишком быстро, слишком быстро, очень быстро. Она записала мое предложение и сообщила, что передаст его хозяевам и, как только те ответят, немедленно позвонит мне.

Я не расставалась с телефоном ни на секунду. Я шла с ним в туалет, на кухню, кормить девицу, куда бы я ни шла, что бы я ни делала, телефон был со мной. Агент позвонила через пару часов.

-- Они отклонили твое предложение, -- сообщила мне она и добавила, -- и вторые уже подняли цену. Третьи пока ничего не отвечают, так что вопрос к тебе: ты будешь поднимать цену?
-- Буду, -- твердо сказала я, решив сражаться пока могу.
-- Хорошо, тогда поднимай. Как только станет выше, я тебя остановлю.

Я начала поднимать цену. Я поднимала ее медленно, стараясь сдерживаться. В какой-то момент она меня остановила.

-- Всё, достаточно, -- твердо сказала она, -- я сейчас передам хозяевам. Кстати, -- вдруг добавила она, -- твой адвокат уже готов?
-- Какой адвокат? -- растерялась я. Я уже знала, что нужен брокер, но откуда взялся адвокат?!
-- Адвокат по вопросам недвижимости, -- терпеливо объясняла мне агент, -- ты покупаешь дом и не знаешь, что тебе нужен адвокат?
-- Я поняла, -- быстро осекла ее я, зная, что через час у нас будет адвокат, даже если мне придется притянуть небо к земле.
-- Ну ладно, -- начала прощаться она, -- я сообщу хозяевам о твоем предложении и, как только они ответят, позвоню тебе опять.

Как только мы закончили разговор, я немедленно позвонила соседке.

-- Помоги, -- взмолилась я, -- агент говорит, что мне нужен адвокат! Что это такое, с чем это едят и где это находят?!
-- Нужен, да, -- спокойно отвечала мне она, -- отчего-то я думала, что ты и сама об этом знаешь.
-- Посоветуй мне, пожалуйста, адвоката, -- умоляюще прошептала я.
-- Не волнуйся, успокойся, -- она говорила так спокойно, что начало казаться, что остального мира вокруг вообще не существует, -- я тебе сейчас пришлю все координаты на почту.

Через пару минут я получила координаты адвоката. Параллельно я побежала к Ыклу -- немедленно напиши Б. и спроси есть ли у него адвокат на примете, это нужно прямо сейчас, срочно!

Через два часа у нас были предложения от двух адвокатов. Я внимательно осмотрела оба предложения и выбрала того адвоката, которую посоветовал Б. Забегая вперед, я ни разу об этом не пожалела. Агент всё не перезванивала, я же сходила с ума. Я получила от нее сообщение, что она скоро перезвонит -- третьи покупатели, объясняла мне она, всё еще не сделали предложение, там молодая женщина, ее муж на работе, она никак не может с ним связаться и просила дать ей пару часов. Я терпеливо ждала. Агент позвонила через час.

-- У нас есть адвокат, -- выпалила я, не дав ей раскрыть рта.
-- Уже? -- она удивленно рассмеялась, -- ничего себе какая ты стремительная! Молодец!
-- Но ты же сказала, -- отчего-то я начала оправдываться, -- что нужен адвокат. Я так поняла, что это срочно. Я нашла адвоката, -- я продолжала нелепо оправдываться за то, что ничего не понимаю в покупке недвижимости.
-- Да-да, -- продолжала смеяться она, -- всё хорошо, всё правильно. Я просто поразилась тому, как быстро ты учишься, -- мне стало спокойнее, я выдохнула, -- значит так, -- продолжила она, -- твое предложение отклонили. Но прежде чем ты поднимешь цену, дай мне с тобой поговорить. Смотри, -- начала она, -- ситуация такая. Вот есть вы, с начальным взносом в десять процентов, есть вторые покупатели с начальным взносом в сорок процентов, и есть третьи с начальным взносом в пятнадцать. И я тебе сразу говорю, что у вас самая плохая позиция.
-- Почему? -- удивилась я, и начала повторять как заведенная, -- мы покупаем первый дом в жизни, мы живем в арендованном жилье, у нас нет цепочки, мы можем съехать когда угодно
-- Да-да, -- согласилась она, -- но у вас только десять процентов, понимаешь?
-- Не понимаю, -- честно призналась я, -- ведь всё равно они получают деньги от банка, так какая, собственно, разница сколько из этих денег мои, а сколько банк мне дал в долг?!
-- Объясняю, -- терпеливо начала она, -- после того, как принимается предложение, но до того, как дается ипотека, банк обязательно оценивает дом. Тебе дают не абстрактную сумму, понимаешь, а девяносто процентов от стоимости дома. Стоимость дома оценивается их оценщиком. До сих пор понятно?
-- Понятно, -- кивнула я, впервые осознав, что дают не абстрактную сумму.
-- Так вот. Когда банк подписывается под ссуду в девяносто процентов, то он понимает, что сильно рискует, потому оценщик приходит лично, внимательно осматривает дом и после выносит вердикт. Всё еще понятно?
-- Понятно, -- кивнула я. Мне действительно всё было понятно.
-- А когда ипотека всего шестьдесят процентов, -- продолжала она, -- то оценщик может вообще не прийти, посмотреть на фотографии и всё. Понятно?
-- Понятно, -- продолжала кивать я, всё еще не понимая куда это всё идет.
-- Потому вы в худшем положении, -- заключила она, перепрыгнув несколько шагов: так, что мне опять всё стало совершенно непонятно.
-- Прости, -- призналась я, -- теперь опять непонятно.
-- Ох, -- устало выдохнула она, -- вот представь: ты делаешь предложение на миллион, ок? Все согласны, все счастливы, сделка заключена. Потом приходит оценщик и говорит, что этот дом не стоит миллион, ни при каких условиях, а стоит, максимум, полмиллиона. А это значит, что ипотеку тебе дадут на девяносто процентов от полумиллиона, а не от миллиона. Но поскольку вы договорились на миллион, дополнительные полмиллиона идут из твоего кармана. И вот вопрос: если, к примеру, этот дом оценят на десять процентов ниже того, что ты предлагаешь сейчас, у тебя есть деньги восполнить эти десять процентов?
-- Нет, -- честно призналась я. Сердце колотилось как бешеное, я чувствовала что всё идет не туда, но я никак не понимала как сделать так, чтобы оно опять пошло туда. -- И к тому же, -- добавила я, подумав, -- если они оценят дом на десять процентов меньше, то мне совсем невыгодно за него столько переплачивать. Может, конечно, -- осторожно добавила я, -- я чего-то не понимаю.
-- Может выгодно, может нет, -- засмеялась она, -- это твое решение. Я только объясняю процесс. Учитывая нынешнюю ситуацию, и то, что большинство банков вообще отменили такие ипотеки, те, что не отменили, будут, скорее всего, рассматривать дома с лупой. И сейчас очень часто дома недооценивают. И тогда всё упирается в то есть ли у потенциального покупателя деньги, чтобы возместить разницу. Поняла?
-- Поняла, -- выдохнула я. Мы молчали, я всё думала и наконец решилась, -- так мне поднимать цену?
-- Да, конечно, -- встрепенулась она, -- может они выберут вас, так как цена будет лучше.

Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, у меня было бы что сказать. Но тогда я ничего не знала и не понимала. Понимала только, что нам совершенно необходимо купить этот дом -- мы уже туда въехали, уже расставили мебель, уже заказали застекленную террасу. Я не могу опять выезжать.

Я подняла цену, мы попрощались и я села ждать. Было восемь вечера. Всё это продолжалось с девяти утра, без перерыва. Я была на последнем издыхании, мной двигал только азарт. Азарт, энтузиазм и невероятное желание. От избытка адреналина дрожали руки.

Она перезвонила через час.

-- Вторые покупатели больше не собираются поднимать цену, ты хочешь еще поднять? -- она была бодра и весела.
-- Да, хочу, -- упрямо повторила я. Я подняла цену еще совсем немного и она пообещала скоро позвонить.

Агент позвонила около десяти вечера.

-- У меня, к сожалению, -- вздохнула она, -- плохие новости. Хозяева не хотят продолжать аукцион, так как считают, что предложенная цена честная и справедливая. Но из-за того, о чем я говорила раньше, они решили выбрать тех, у кого взнос сорок процентов.
-- А если я еще подниму цену? -- я не хотела сдаваться, хотя и понимала, что уже проиграла.
-- Нет, не поможет, они уже решили, -- вздохнула она опять. Мы молчали какое-то время, она дала мне время осмыслить, после добавила, -- не знаю утешит тебя или нет, но если бы они выбирали, основываясь на личных впечатлениях, они, по их словам, вне всяких сомнений, выбрали бы вас, вы им понравились больше всех, намного больше, -- она замолчала, ожидая ответа, но мне было нечего сказать. Мне хотелось плакать, долго и от души. Потому я молчала и ждала что она скажет дальше, -- Я тебе больше скажу, -- прервала она грохочущее молчание, -- они сказали, что если вдруг сделка сорвется, то вы будете запасными покупателями, вы, а не третьи с пятнадцатью процентами, только вы, -- я продолжала молчать, я совсем не понимала что на такое ответить. Поблагодарить? За что, собственно? Послать к черту? За что, собственно? Что в таких случаях говорят? Что делают? У меня не было ответа ни на один из этих вопросов, потому я сидела и молчала, сосредоточившись только на одном: не расплакаться прямо сейчас, на людях. -- Не расстраивайся, -- вдруг мягко сказала она, -- ну не расстраивайся ты так! -- я даже не понимала откуда она узнала, что я умираю, просто умираю, что от меня ничего не осталось. Как она об этом узнала? Я же молчала, не говорила ни единого слова!
-- Я постараюсь, -- вздохнула я, сдерживая слезы.
-- Слушай, -- продолжала она разговор, -- а почему вы не сделали предложение тогда, после первого просмотра? Тогда не было ни одного покупателя, они отчаянно пытались продать дом, они продали бы его вам за твое начальное предложение, я уверена. Почему вы не сделали предложение тогда?

Я молчала. Мне было нечего сказать. Почему мы не сделали предложение? Потому, что целых десять дней Ыкл не мог выбрать время, чтобы пойти посмотреть дом, потому, что я никак не могла определиться помещаемся мы в него или нет, потому, что мы идиоты, которые не понимали, что предложение надо делать быстро, на месте, а не спать над этим (как я люблю говорить) годами так, как я делаю когда, к примеру, хочу купить сапоги. Потому, что у нас мало денег, потому, что я сама не знаю что хочу, я хочу сумку, сумку, а не дом. Я даже сумку хочу только в мечтах, так как она стоит какие-то безумные деньги, а ведь ее цена с трудом один процент от стоимости дома. Потому, что я устала, нечеловечески устала, это должен был быть проект Ыкла, а я должна была только подписать бумаги в конце, но на деле всем занимаюсь только я, при этом совершенно вслепую, не понимая что делая, как сумасшедший крот, как крот идиот. Потому, что так дела не делаются. Да откуда я знаю почему. Когда на вопрос почему есть столько потому, то это значит, что все эти потому какие-то не те, ненастоящие. Я не знаю почему, не знаю. Но ничего этого я не сказала, только выдохнула

-- Тогда мы не понимали как надо действовать.
-- Ну, -- ласково продолжила она, -- зато сейчас ты понимаешь, правда же?
-- Наверное, -- уклонилась я от ответа. Мне не хотелось говорить, мне хотелось рыдать, кричать, напиться и куда-нибудь исчезнуть. Хотя бы на несколько часов. Туда, где не покупают дома, не сравнивают их с сапогами, не думают об адвокатах, брокерах, ипотеках, о чем там еще, черт бы его побрал, думают, когда покупают дом?!
-- Не расстраивайся, -- повторила она, -- если вдруг у меня появится какой-нибудь хороший дом на продажу, я тебе обязательно позвоню, -- заверила она меня.
-- Спасибо, -- выдохнула я в трубку и закончила разговор.

Я рыдала несколько часов подряд. Со вкусом -- я кричала, ругалась, грызла кулак и выла -- действительно выла. Через пару часов я устала и пошла спать. Утро вечера мудренее.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив