Без названия

inkogniton — 20.03.2021 -- Ты понимаешь, -- Джоанна смущенно смотрела на Лесли с монитора и пыталась подобрать слова, -- Стиви ушел, совсем ушел. -- Она горько вздохнула и продолжила, -- он больше никогда не приходит.

Стиви сидел рядом, прикрыв рот ладонью. Он не вмешивался, сейчас было время Лесли.

Лесли не видела маму почти полтора года. Началась пандемия, отменили самолеты, потом на какое-то время возобновили рейсы, но тогда начались проблемы с медицинской страховкой, потом опять отменили рейсы и было совершенно непонятно когда это всё кончится и кончится ли вовсе. Лесли разговаривала с родителями по скайпу несколько раз в неделю. Поначалу всё было нормально, все смеялись, шутили, мама была как мама, папа как папа. Но месяц назад папа внезапно позвонил и попросил Лесли срочно поговорить с мамой. Срочно. Лесли подбежала к компьютеру, включила скайп и на экране появилась расстроенная Джоанна.


-- Мамочка, как дела? -- Лесли начала привычную беседу.
-- Ох, -- вздохнула Джоанна и посмотрела на Лесли глазами побитой собаки, -- всё плохо, всё очень плохо. -- Она замолчала и смотрела куда-то в сторону, всё вздыхая и вздыхая.
-- Что случилось, мамочка? -- обеспокоенно продолжала Лесли.
-- Что случилось, что случилось, -- вздохнула Джоанна, -- нас выгнали из дома и привели сюда, -- она обвела взглядом комнату, знакомую Лесли с самого детства, такую родную, со смешно покрашенными стенами. Стены были пятнистые -- розовые и красные. Так хотела Джоанна, она всегда любила всё яркое и необычное. Стиви не спорил, ему было почти всё равно, главное, чтобы Джоанне нравилось. Лесли помнила рассказы об их первой квартире. Лесли тогда еще и не родилась, Стиви и Джоанна жили в небольшой комнате -- комната была длинная и узкая, словно туннель. Мебель в таких комнатах, как правило, стояла по стенкам, чтобы оставалось какое-то пространство в центре, но Джоанна решила иначе -- она поставила всю мебель поперек, оттого создавалось ощущение, что это не одна комната, а несколько. Джоанне было тоскливо от вида белых стен и желтовато-коричневого, стандартного, как у всех, дощатого пола. Но всё изменилось в один день. Стиви тогда был в отъезде, когда же он вернулся, всего неделю спустя, то замер только зайдя в комнату. Джоанна покрасила две стены в розовый, оставшиеся две в желтый, пол же теперь был ярко-зеленым, таким зеленым, что создавалось ощущение, что ты не дома, а на лесной лужайке, залитой солнцем и усеянной земляникой. Розовые и желтые стены, в сочетании с зеленью половиц, внезапно превратили до того серую и тоскливую комнату в светлое, внушающее надежду помещение. Джоанна всегда любила яркое. Потому и в этой квартире, как только стало возможно, немедленно перекрасила все стены -- каждую комнату в другой цвет. Свою со Стиви спальню Джоанна перекрасила в розовый и попросила Стиви наляпать сверху (только художественно, умоляю тебя, смеялась она) красных пятен. Тогда, давно, когда Стиви и Джоанна переезжали, они успели познакомиться с будущими жильцами. Те зашли, критично осмотрели комнату, усмехнулись и спросили в воздух -- какой идиот догадался покрасить пол в зелёный?! Джоанна ринулась было защищать честь пола, но Стиви аккуратно сжал ей локоть (он всегда сжимал ей локоть, чтобы предотвратить язвительные выпады) и она промолчала. Да и чего было говорить -- теперь это не их комната, а какого цвета будут полы в чужой комнате Джоанну совсем не интересовало.

Теперь Джоанна сидела перед монитором, за ее спиной смешно подмигивали красные пятна, художественно наляпанные поверх розовых стен, а она вздыхала и чуть не плакала.

-- Я хочу домой, -- смотрела Джоанна куда-то вбок, -- а нас заперли тут и не дают уйти домой. Я устала, понимаешь? -- она с отчаянием посмотрела на Лесли, -- я очень устала, я хочу домой.

-- Папа, -- растерянно посмотрела Лесли на Стиви, -- что случилось? Давно это так? Ведь еще неделю назад всё было относительно нормально.

Не то чтобы всё было нормально. Но было относительно нормально. Джоанна уже какое-то время путалась, забывала что было сегодня, что вчера, временами уходила жить в какой-то вымышленный мир, но потом возвращалась. У нее было несколько навязчивых идей, в которые она безоглядно верила и невероятно сердилась когда ее слова ставили под сомнение. Лесли не понимала и не принимала, что Джоанна теперь такая, она спорила с ней до хрипоты, сердилась за то, что та ее не понимает и не слушает и всё пыталась образумить -- раз за разом. После опять сердилась за то, что образумить не получалось. Джоанна обижалась, махала рукой (да ну вас всех, вы что, хотите сказать, что я сумасшедшая?!), замолкала и закрывалась в своей раковине -- никого туда не пуская и не выходя из нее часами.

Поначалу Лесли пыталась выяснить есть ли хоть доля истины в словах Джоанны, всё спрашивала у Стиви было ли то или иное, всё пыталась понять что происходит -- а может оно всё-таки было, а ты забыл? -- с надеждой и отчаянием допрашивала он отца. Да не было этого, дорогая моя, -- расстроенно говорил Стиви, -- не было, совсем не было! Но Лесли сомневалась. Ведь во всем остальном Джоанна была такая же как всегда, говорила связно, с удовольствием слушала. Лесли поверила Стиви только несколько месяцев назад, ранней осенью, когда Стиви вдруг попал в больницу. Джоанна звонила и отчитывалась; она сидела со Стиви столько, сколько могла, а потом рассказывала Лесли обо всём. Когда Стиви вернулся домой и Лесли в очередной раз вышла на связь, Джоанна вдруг сказала восторженно -- передай Джиму, что я ему очень благодарна! Лесли было не сложно передать Джиму всё, что угодно -- родной муж как никак, но она хотела понять за что же ему так благодарна Джоанна. Как за что? -- удивленно усмехнулась Джоанна, -- за то, что приехал в больницу, что сидел со мной, разговаривал. Когда приехал? -- Лесли замерла и почувствовала как у нее немеет тело, словно от невероятной внезапно навалившейся усталости. Да вот сейчас, -- весело и убежденно продолжала Джоанна, -- когда папа был в больнице. Мамочка, -- медленно начала Лесли, -- Джим никуда не уезжал, сейчас пандемия, самолеты не летают, мы всё время дома, у нас строгий карантин. Да ну тебя, -- отмахнулась привычно Джоанна, -- ну не надо делать из меня сумасшедшую! Вот пойди и спроси у него, -- продолжала она еще более убежденно, -- пойди, пойди, он тебе скажет, что он приезжал в больницу, к папе, сидел там, со мной разговаривал! Значит ты сама не знаешь где ходит твой муж! -- твердо заключила Джоанна, обрывая все попытки с ней спорить.

Лесли тогда впервые стало очень страшно. Вы ходили к врачу? -- она растерянно смотрела на Стиви и пыталась понять что происходит. Стиви кивал -- ходили, ходили. Лесли хотела получить подробный ответ, но Стиви отмахивался -- всё нормально, просто стареем мы, просто стареем. Лесли понимала, что ему не хочется говорить на эту тему и, несмотря на то, что ей было что сказать (немедленно бежать к врачу, немедленно, хотелось кричать ей), она молчала. Она далеко, он близко, он, наверное, лучше знает.

-- Как у вас дела? -- звонила Лесли в очередной раз. Всякий раз, когда она хотела поговорить со Стиви, она звонила по телефону. Джоанне уже какое-то время было сложно говорить по телефону. Вот по скайпу, когда она видела собеседника, видела выражение лица, когда можно было просто сидеть, улыбаться, ничего не говорить, ничего не держать у уха -- это она могла. С удовольствием. Телефон же стал не то чтобы врагом, но совсем не другом.
-- Позвони на скайп, пожалуйста, -- глухо попросил Стиви, -- мама соскучилась и хочет с тобой поговорить.
-- Я сейчас позвоню, конечно, -- встрепенулась Лесли, -- но вначале скажи что случилось.

Лесли не звонила всего-то несколько дней -- то ли два, то ли три, то ли пять, не больше. Со всей этой пандемией, домашними заботами, работой и детьми, время стало лететь так быстро, что Лесли не замечала как заканчивался очередной день и начинался следующий. Что уже могло произойти всего-то за несколько дней?!

-- Ну, как тебе сказать, -- замялся Стиви, -- она меня не узнает.
-- Что значит не узнает? -- хриплым шепотом переспросила Лесли.
-- То и значит, -- вздохнул он и замолчал. Он молчал какое-то время, Лесли не мешала, только вздохнула с облегчением когда он снова начал говорить, -- говорит, что я какой-то парень, что я за ней ухаживаю. Говорит, что Стиви, настоящий Стиви, куда-то ушел, всё время просит его найти и привести домой. Ты понимаешь, -- вздохнул он опять, -- она знает, что меня зовут Стиви, точно знает, зовет по имени, но при этом говорит, я, хоть и Стиви, но совсем не тот. Мало ли на свете разных Стиви. Позвони ей, пожалуйста, а то ей грустно, -- вздохнул он опять.

-- Мамочка, -- привычно улыбнулась Лесли в монитор, -- как дела? Я по тебе очень соскучилась!
-- Какие уж тут дела, -- будто бы обычно начала Джоанна, -- Стиви ушел, совсем ушел. Уже сто лет не приходил. Вот только этот парень сидит тут и сидит и никуда не уходит. -- она посмотрела на Стиви несколько враждебно, но быстро остыла, -- я совершенно не понимаю куда ушел Стиви, вот куда?!

Лесли пыталась объяснить, что Стиви сидит рядом с ней, но Джоанна только махала руками и всё повторяла -- да ты что, это не Стиви, это не твой папа, ты что, думаешь, я не знаю что ли? Она всё (привычно, как раньше -- тогда, о когда она сейчас забыла) поворачивалась к Стиви и просила подтвердить, -- ну чего ты молчишь, -- толкала она его в бок, -- чего ты тут сидишь и молчишь?! Скажи ей, ну скажи! Что сказать? -- тихо спрашивал Стиви. Скажи, что ты не тот самый Стиви, скажи ей, что ты не ее папа, ты не мой муж! Какой вообще муж? У меня вообще нет мужа! Джоанна сердилась, а Лесли не понимала как себя вести, только плакала, временами отворачиваясь от монитора и мучительно пыталась выбрать правильную линию поведения. Я тебя ненавижу, урод, -- тыкала Джоанна Стиви в бок, -- уходи отсюда, уходи, чего ты тут уселся?! Стиви сидел не шевелясь, прикрыв рот ладонью и отчаянно смотрел на Лесли -- сделай что-нибудь!

-- Мамочка, -- вдруг осенило ее, -- давай я тебе почитаю!
-- Не надо мне читать, -- сердилась Джоанна, -- ничего мне не надо! -- Лесли не слушала, она подбежала к книжному шкафу, выбрала любимую книгу Джоанны -- когда-то давно, когда Лесли была подростком, Джоанна настаивала, чтобы она прочитала все ее любимые книги. Джоанне очень нравилось обсуждать, делиться впечатлениями, вести долгие диалоги, которые сближали ее с Лесли. Сближали настолько, что у Лесли никогда и никого не было ближе.

Лесли раскрыла книгу и начала читать. У нее всё текли и текли слезы и никак не получалось их остановить, она отирала глаза руками, чтобы видеть строчки и всё продолжала читать. Джоанна постепенно успокаивалась, только время от времени смотрела беспокойно на стену -- туда, где висели часы, и всё повторяла -- ну где же Стиви, куда он ушел?! Лесли не спорила, не объясняла, только ласково говорила, что он скоро вернется и просила продолжать ее слушать. Через час Джоанна успокоилась. Лесли надо было уходить, Стиви кивнул -- теперь я справлюсь, не волнуйся.

Она позвонила Стиви позже, когда Джоанна уже спала.

-- Что происходит? -- чуть не задыхаясь спросила она. Слова застревали в горле, не желали выходить изо рта, всё казалось каким-то нереальным. -- Когда это всё началось? Она что, тебя не узнает?
-- Ну, -- спокойно сказал Стиви, -- не всегда. Иногда, особенно с утра, узнает. А потом опять всё начинается -- где Стиви, почему он ушел, просит, чтобы я его привел. Мы идем завтра к врачу, посмотрим что он скажет.

Врач осмотрел Джоанну, спросил какой сейчас год. Джоанна задумалась -- тысяча восемьсот какой-то, точно не помню. Врач поправил, назвал точную дату, попросил запомнить. После спросил сколько ей лет. Джоанна, не сомневаясь, сообщила, что ей семьдесят. Но вам же почти восемьдесят, -- аккуратно поправил ее врач. Я знаю, -- убежденно сообщила Джоанна, -- но сейчас мне пока еще семьдесят. Через минуту врач попросил Джоанну назвать год и месяц, но сколько она ни силилась, она так и не смогла вспомнить.

-- У нее Альцгеймер, -- выдохнул Стиви в телефон, -- причем, видимо, давно, просто я думал, что это она с ума сошла, какую-то чушь несла, а оно вон как.

Лесли не ругала его, чего тут ругать. Только выслушала и сказала, что перезвонит. После она долго читала всё, что смогла найти о правилах поведения с больными Альцгеймером. Правил было несколько и все простые -- не спорить, не перечить, не пытаться образумить (бог мой, думала Лесли, какая я идиотка!), аккуратно переводить разговор на другую тему -- желательно на такую, которая вызывает положительные эмоции, концентрироваться не на словах, а на чувствах, не цепляться к словам, не спорить, не спорить, не спорить. И самое важное -- рутина, ежедневная рутина, чтобы человек точно знал когда и что происходит. Лесли позвонила и поделилась со всем этим Стиви -- ему это, на самом деле, нужнее, он с ней каждый день, целый день. Они договорились, что с сегодняшнего дня Лесли будет звонить каждый день в девять утра. Они долго выбирали это время, чтобы всем было удобно.

Теперь каждое утро, ровно в девять, Лесли включала скайп. Беседы были то хорошие, то не очень. Но с тех пор что Джоанна начала принимать лекарство, стало значительно лучше. Кроме того, Лесли научилась не спорить и не перечить -- она не соглашалась, нет, но аккуратно переходила на другую тему. Больше не пыталась образумить, но только получала удовольствие от любой минуты с Джоанной -- особенно тогда, когда Джоанна в очередной раз рассказывала о своем детстве, о юношестве, об учебе. Она заразительно смеялась, совсем как раньше, у нее не всегда получалось подобрать слова и со стороны ее речь, наверное, могла показаться путанной и несвязной, но Лесли знала все эти рассказы почти наизусть и прекрасно понимала Джоанну. Для Лесли все ее речи имели смысл. Джоанна не потеряла разум, просто запуталась во времени, людях и пространстве.

Стиви сильно изменился -- он перестал спорить с Джоанной, перестал сердиться, честно ходил искать Стиви на улицу, когда она того просила.

-- Мамочка, как дела? -- Лесли приготовилась рассказывать о своем дне. Она подробно рассказывала Джоанне обо всем -- когда встали, что ели, как дети, как работа, как Джим, где гуляли. Джоанна благодарно слушала, смеялась когда было смешно, и охала, когда Лесли говорила что-то такое, от чего надо было охнуть. К примеру, когда Лесли рассказывала о том, как старший пятилетний сын разрисовал ей новую сумку несмываемыми фломастерами, Джоанна не просто охнула, а скривилась и пожалела -- какой ужас, что ты будешь теперь делать?! Лесли смеялась и вздыхала -- скажи спасибо, что я его не убила, а то не было бы у тебя внука. Всякий раз Лесли надеялась застать момент, когда Джоанна узнаёт Стиви, когда знает кто он, но в последнее время она его не узнавала. Знала, конечно, что его зовут Стиви, но также знала, что это совсем не тот Стиви, а тот, настоящий... Дальше были разные версии. Иногда Джоанна говорила, что он ушел, иногда говорила, что заперся наверху. Никакого верха в их квартире не было. Всё сокрушалась и спрашивала почему он больше не приходит.

Лесли плакала целыми днями, всё никак не могла остановиться. Было жалко Джоанну, было жалко Стиви, но больше всего было жалко себя, жалко и невероятно страшно. Лесли представляла что через какое-то время она будет такая же и даже не будет этого понимать. От этой мысли подкатывало к горлу и слезы текли не переставая.

Каждое утро Лесли бежала к монитору.

-- Мамочка, как дела? -- улыбалась она Джоанне.
-- Представляешь, -- вдруг смущенно усмехнулась Джоанна, -- вот этот вот парень, который у нас дома всё время, он, кажется, в меня влюблен, представляешь? -- отчего-то Лесли стало легче дышать. -- Мне стыдно сказать, -- продолжала Джоанна, -- но вот Стиви -- он всё время бурчал и сердился и опять бурчал, ужас прямо. А этот парень, -- она смущенно улыбнулась, -- он прямо влюблен в меня, прямо влюблен! И ты знаешь, -- перешла она на таинственный шепот, -- мне очень стыдно, но он мне нравится. Ужас какой-то, не ругай меня! -- она кокетливо посмотрела на Лесли и продолжила, -- и не только потому, что Стиви скоро вернется, но еще и потому, что он вон какой молодой, а я-то уже старуха, совсем старуха!
-- Ты не старуха, совсем, -- рассмеялась Лесли, -- ты самая красивая и самая прекрасная, в тебя невозможно не влюбиться! -- Лесли говорила совершенно искренне, она считала Джоанну невероятно красивой и умной женщиной. Самой во всем -- самой прекрасной, самой умной, самой доброй, самой-самой.
-- Да ну тебя, -- кокетливо отмахнулась Джоанна, -- прямо красивая! Глупости говоришь, ты посмотри на меня -- я совсем старая стала!

Джоанна вдруг стала такой, как всегда -- кокетливо смеялась, что-то рассказывала, правда повторяла много раз одно и то же, но это были мелочи. Лесли вдруг снова стала дышать, отступили слезы, стало легче -- прорвемся, подумала Лесли, обязательно прорвемся.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив