Как мы пытались купить дом -- часть шестая из многих

inkogniton — 07.04.2021 Каким же упоительным было следующее утро. Я проснулась и не переставала улыбаться -- мы купили дом, мы купили дом. Я перекатывала на языке эту фразу, которая мне казалась просто нереальной, так как такого не бывает, вообще не бывает. Я, кажется, ни разу ни на кого не заворчала, как обычно по утрам, когда я бешеная, психованная и ко мне лучше не приближаться, а если и приближаться, то аккуратно и ласково. Но лучше и так не надо. По крайней мере до тех пор, пока я не закончила кормить, завтракать и, самое главное, курить и пить кофе. Но не в то утро. В то утро я была сама доброта и счастье. Мне позвонили родители узнать как дела, я же, будто мимоходом, сообщила, что мы купили дом. Не выдавая поначалу своих эмоций -- так, словно я их покупаю каждый день десять штук.

Это была суббота. Ыкл и чадо направлялись в субботнюю гимназию, я разговаривала с ними на пороге, провожая.

-- Я буду не я, -- нарочито сердито сказала я, -- если я сейчас не выторгую назад всё то, что он обещал сбросить и после отступил от слова.
-- Но как? -- расхохотался Ыкл.
-- Очень просто, -- распалялась я, -- теперь они от нас зависят, у них сделка сорвется если мы откажемся, пусть только попробуют не согласиться! Ничего себе, -- всё больше и больше распалялась я, -- конфеты они подарили, нахалы какие! Ужас, просто ужас!
-- Ну, -- примирительно посмотрел на меня Ыкл, -- попробуй, конечно, но чего-то я в это слабо верю.
-- Слабо веришь? -- я была оскорблена до глубины души, -- я, между прочим, столько лет продавцом работала, я эскимосам морозилку могу продать по цене мерседеса!

Ыкл и чадо ушли, я же немедленно позвонила в агентство. Агент узнала меня до того, как я успела представиться.

-- Привет, -- счастливо крикнула она, -- ну, ты счастлива, счастлива?
-- Почти, -- скупо и серьезно отвечала я, -- теперь самое время поговорить о том за сколько они продают нам свой дом.
-- В каком смысле? -- оторопела агент,
-- В прямом, -- отчеканила я, -- я хочу назад ту цену, на которую мы уже согласились. Он, -- продолжала я, не давая ей вставить слова, -- получил свой дом дешевле, чем думал, я за него очень рада, но с какой стати я должна ему платить больше того, на что он сам согласился?!
-- Я поняла, -- быстро вклинилась агент, -- я даже с тобой согласна. Я ему позвоню и всё обскажу, а ты сиди и жди.

Ыкл и чадо вернулись, но она всё еще не перезвонила. Я ходила вокруг телефона и гипнотизировала этот несчастный, уставший от меня, аппарат.

-- Слушай, -- подбегала я к Ыклу, -- давай я сама ей позвоню, а?
-- Нет, -- категорически мотал он головой, -- совершенно нельзя! Ты же говорила какой ты замечательный продавец, что ты там говорила про эскимосов, а?
-- Нет, ну нахал, -- парировала я, -- причем здесь вообще эскимосы? А если сейчас всё сорвется?
-- Эх, -- вздыхал он и гладил меня по голове, чем приводил в бешенство, чего это он меня так снисходительно гладит, я что, дура, что ли?! -- не умеешь ты, дорогая, вести переговоры, не умеешь. Знаешь, что самое важное в любых, а особенно в успешных, переговорах?
-- Знаю, -- буркнула я, совершенно не понимая что конкретно он имеет в виду. Я молчала, он молчал, я не выдержала, -- но ты всё равно скажи, мне интересно сравнить свое мнение с твоим!
-- Самое главное, -- он говорил так медленно, что мне хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Издевается ведь, как есть издевается, -- это, -- он взял дополнительную паузу, я же была на целых десять шагов ближе к убийству, чем минуту назад, -- терпение, дорогая моя, терпение!
-- Какое, к черту, терпение, -- отодвинулась я, -- у меня нет никакого терпения, ты же сам знаешь, у меня есть всё, что угодно, но вот терпения у меня нет. И не говори, что не знаешь, -- быстро продолжила я, -- ты меня такой покупал, знал на что подписывался.
-- Знаю, конечно, -- готовно кивнул он мне, -- потому и говорю: слушай меня. Никуда не звони. Сиди и жди.
-- Вот и она сказала то же самое, -- расстроенно выдохнула я, -- вы что, сговорились?
-- Нет, не сговорились, -- рассмеялся он так легко, что мне тоже стало смешно, -- просто это единственная верная стратегия, у которой есть шанс привести тебя туда, куда ты хочешь.

Я сидела и ждала. В воскресенье, к счастью, ждать было легко, так как я знала, что агентство закрыто. Наступило утро понедельника. Я гипнотизировала телефон под бурчание Ыкла -- отойди от телефона, не трогай, тебе говорю, не трогай! Агент позвонила в полдень.

-- Добрый день, -- мрачно поздоровалась со мной она, -- как твои дела?
-- А вот ты мне сейчас и скажешь как мои дела, -- нетерпеливо парировала я, торопясь перейти к делу.
-- Я поговорила с хозяевами, -- еще мрачнее сообщила мне она, -- они сказали нет, ни за что.
-- Что значит ни за что? -- рассвирепела я, -- что значит ни за что? Мы же договорились?

Я хотела многое сказать, но вспомнила наставления Ыкла -- если что, говорить, что надо посоветоваться с мужем. Я его тогда даже поправила -- с партнером, говорю, а не с мужем, на что он ответил: в данном случае, поверь, муж будет звучать солиднее.

-- Я даже не знаю что тебе сказать, -- продолжала я сердито, -- я уже не уверена, что мы хотим этот дом. В любом случае, мне надо посоветоваться с мужем!
-- Да, конечно, -- выдохнула она, -- иди и советуйся.

Это был тот случай, когда мне действительно был нужен совет. Я позвонила Ыклу.

-- Ну, и что теперь делать? -- растерянно спрашивала я.
-- Ага, -- удовлетворенно констатировал он то, что понял, что ничего не получилось, -- тогда так. Раздели разность пополам и предложи встретиться посередине.
-- А дальше? -- мне хотелось, чтобы он огласил весь план действий, желательно на десять шагов вперед.
-- А дальше сиди и жди, -- рассмеялся он.
-- Опять ждать?! -- я вспомнила что такое для меня ждать и ужаснулась.
-- Не опять, а снова, -- философски заметил Ыкл и повесил трубку.

Я позвонила в агентство и предложила ровно то, что советовал Ыкл. После села гипнотизировать телефон. Но до самого вечера телефон не издал ни единого звука. Ни единого.

-- Дай им время подумать, -- утешал меня Ыкл, я же рвала и метала.
-- Надо позвонить и сказать, что я дура, что не надо никакой скидки, боже, какая я идиотка, всё сорвется только из-за меня!

Я начала гипнотизировать телефон опять ровно в девять утра следующего дня -- тогда, когда открывается агентство. Но телефон молчал. Я порывалась позвонить им, узнать, сказать, объяснить, да хоть что-нибудь -- что угодно лучше, чем сидеть вот так, как дура, и совершенно не знать что происходит.
Агент позвонила аккурат во время нашего обеда. Я вскочила и побежала к телефону, несмотря на все протесты Ыкла (перезвонишь после обеда, у тебя обед со мной, я важнее агента!)

-- Привет, -- мрачно поздоровалась со мной агент, -- как твои дела?
-- Всё прекрасно, прекрасно, спасибо, -- сообщила я и замолчала.
-- Ну, -- протянула агент, -- что я могу тебе сказать. Они согласны, -- она выразительно замолчала, словно ждала моей реакции, я же тоже молчала: вот еще, буду я ей показывать, что я мысленно тут прыгаю от счастья, -- но, -- добавила она еще мрачнее, -- это было очень, -- она вздохнула, -- очень, -- она подчеркнула чуть сильнее и вздохнула опять, -- очень тяжело.
-- Я поняла, -- ответила я после паузы. Что мне нужно было сказать -- похвалить? Вроде не за что. Поругать? Вроде не за что. Я решила, что лучше всего просто констатировать получение информации и не говорить ничего боле. На том мы распрощались.

В этот момент я действительно начала чувствовать, что мы купили дом. Не мы -- я! Сама лично, только я! Я гордилась собой так, как не гордилась никогда. Ни одно мое профессиональное достижение не вызывало во мне такого чувства гордости самой собой, как эта покупка дома.

Агент перезвонила через пару часов.

-- Значит так, -- бодро начала она, -- позвони своему адвокату и приведи его в боевую готовность. Совсем скоро будет выслан меморандум о продаже и, если вы хотите успеть до конца каникул на налог, то ваш адвокат должен начать действовать стремительно. Впереди две рождественские недели, вся страна вымрет, осталась всего неделя, чтобы запустить весь процесс. Ты поняла?
-- Я поняла, -- я сосредоточилась и сама пребывала в полной боевой готовности. Сейчас не время расслабляться.

Меморандум о продаже пришел через два дня. Я же сообщила адвокату обо всем в тот же день, так что она была готова начинать. Она заверила меня, что как только придет черновик контракта, она сразу отправит запрос на юридический поиск в муниципалитет и в прочие инстанции. Нужно только дождаться черновика контракта. Она подтвердила, что надо бы начать до рождественских каникул, так как иначе останется очень мало времени -- март не за горами, а первого апреля карета превратится в тыкву, в смысле отменят каникулы на налог и тогда надо будет платить полный налог. Нам этого очень не хотелось. Я ждала и ждала, но от адвоката не было никаких известий. Я аккуратно написала через три дня и спросила как дела. Она немедленно ответила, что мне надо позвонить в агентство, так как они не только не прислали черновик контракта, но даже имя адвоката хозяина -- только название юридической фирмы, в которой работает тысяча человек. Потому, даже при всем желании, она не знает кого торопить, хотя, по ее мнению, поторопить не помешало бы.

Я позвонила в агентство.

-- Выясните, пожалуйста, -- аккуратно начала я, -- кто конкретно в этой фирме занимается этой сделкой. А то наш адвокат не знает кому писать.
-- Мы выясним, конечно, -- парировала агент, -- но адвокат может начать весь процесс уже сейчас, черновик для этого совсем не нужен.

Я попрощалась и немедленно позвонила адвокату. Я передала ей в точности то, что сказала агент.

-- Вы учите меня как выполнять мою работу? -- неожиданно сердито ответила адвокат. Я немедленно пошла на попятную.
-- Что вы, -- совершенно искренне отступила я, -- напротив, я, как попка-дурак, повторяю то, что было велено передать, не очень понимая что я вообще говорю.
-- Ничего страшного, -- голос ее смягчился и она начала объяснять, -- агент права, я действительно могу запустить процесс не имея на руках черновика контракта. Но тогда вы рискуете потерять деньги, потраченные на поиски в случае, если сделка сорвется. Черновик контракта, -- еще мягче продолжала она, -- является негласным подтверждением серьезности продавца. А в данном случае, -- продолжила она после паузы, дав мне время переварить информацию, -- я не только не получила никакого черновика, но даже не могу добиться от них имени конкретного человека в этой компании, который занимается конкретно этой сделкой. Но, -- продолжала она после очередной паузы, -- вас я тоже хорошо понимаю. Я знаю, что время поджимает, что надо действовать как можно быстрее. Вы клиенты, вам решать. Как вы мне скажете действовать, так я и буду. Посоветуйтесь и решите -- если вы хотите, чтобы я запустила процесс прямо сейчас, никаких проблем. Я пришлю вам письмо, в котором будет указаны сумма и номер банковского счета. Вы переведете эту сумму на этот счет и я немедленно запущу весь процесс.

Мы закончили разговор и я пошла совещаться с Ыклом. После недолгого совещания мы решили запустить процесс. Мы написали ей письмо, в котором дали указание начать процесс юридических поисков. Через десять минут пришло то самое письмо -- с суммой и номером счета. Мы немедленно перевели деньги. Всё, процесс начался, лед тронулся, госпожа присяжные заседатели, лед тронулся.

В мой день рождения все звонили и поздравляли -- не только с днем рождения, но и с покупкой дома. О. восхищенно кричала в трубку: ну ты даешь, ребенка родила буквально позавчера, дом купила и всё это сама, сама, ты -- монстр! О. совершенно необъективно ко мне относится, впрочем это взаимно. Я рдела и впервые не отнекивалась -- мол, это же раз плюнуть, чего там, -- но согласно кивала: монстр, да, ты не поверишь, говорила я, я и сама так впервые в жизни думаю! Звонили родители, звонили родители Ыкла, звонила бабушка Ыкла, звонили родственники и друзья -- все до единого поздравляли не только с днем рождения, но и с домом, боже, целым домом, который вот-вот, всего через каких-то три месяца, будет совершенно нашим.

Начались рождественские каникулы. Страна замерла. В рождественские каникулы страна и так замирает, но в пандемию -- в особенности. Усилили карантин, запретили шумное празднование рождества и нового года, на улицах было пусто и тихо. И только в новогоднюю ночь на небе появились фейерверки. Я смотрела на разноцветное небо и мне казалось, что быть счастливей просто невозможно. Они грохотали, они рассыпались на разноцветные дорожки, они украшали небо несколько часов -- это был прекрасный, пусть и относительно тихий новый год. Мы ели красную икру, слабокопченую форель, мы пили изумительное красное сухое вино, мы любовались на разноцветные дорожки на небе и всё говорили о том, что уже к весне будем совсем в другом доме -- нашем доме.

Я ждала окончания рождественских каникул, чтобы назначить инспекцию. Брокер уже начал свою работу -- еще до рождественских каникул, так что во всем, что касалось тех, кто параллельно запускает процессы для покупки, всё было сделано. Теперь дело было за мной.

Как только кончились каникулы и страна проснулась, я позвонила в компанию, которую нам посоветовали. Назначить инспекцию. Я назначила инспекцию на конец января, раньше никак не получалось. Параллельно я поговорила с несколькими компаниями, специализирующимися на постройке чердаков. Я хотела, чтобы они пришли и осмотрели дом, чтобы сказали нам сколько нам всё это будет стоить (хотя бы приблизительно) и возможно ли это. Первая компания, с которой я связалась, была найдена благодаря соседке. Они уже строили ей чердак в ее старом доме, а теперь она собиралась с ними работать опять, так как сама купила дом только с тремя спальнями, рассчитывая на переделку чердака. Мне ответила симпатичная девушка, которая сообщила мне, что, к сожалению, они не могут ничего посмотреть до того, как мы обменялись контрактами. Я предлагала заплатить, естественно, но она сообщила, что дело не в деньгах, они маленькая компания и таких услуг не предоставляют. Она подумала еще немного и предложила мне прислать фотографии дома и точный адрес. Она перезвонила через какое-то время: там стандартный полу-отделенный дом со стандартной крышей с четырьмя скосами. Я знаю, -- радостно воскликнула я, уже изучившая чердаки до такой степени, что они мне снились каждую ночь, -- там вначале надо выпрямить один из скосов, боковой, а после сделать люкарну сзади по всей образовавшейся длине. Девушка изумилась: именно так, откуда вы знаете? Я рассмеялась и рассказала о том, что все рождественские каникулы только и делала, что читала обо всяких возможных переделках чердаков. Да, именно так, -- подтвердила еще раз девушка, -- это будет стоить, -- она назвала сумму, которая, в сравнении с тем, что предсказывал интернет, была очень милостивой. Невероятно милостивой. Я решила, что мнения вполне достаточно, к тому же, я попросила инспектора осмотреть чердак как можно более внимательно -- именно потому, что мы собираемся его переделывать.

Прошло немногим больше месяца со дня нашего соглашения о продаже, но наша адвокат всё еще не получила ни черновика контракта, ни даже имени адвоката хозяина. Я звонила в агентство, я просила их узнать что происходит, всякий раз они сообщали мне, что всё выяснят, но после этого исчезали. Я начала волноваться. Но через неделю адвокат написала мне, что получила, наконец, имя их адвоката и выяснила почему всё еще нет черновика контракта. Как оказалось, когда они покупали дом, было некоторое условие, вернее ограничение, на будущую продажу этого дома. Это кажется страшным, но на деле -- это не очень страшно, просто дополнительный бюрократический вопрос, который они должны были решить. Как только адвокат объяснила мне всё это, я успокоилась.

Гром грянул в середине января. Мне позвонила агент

-- Ты уже слышала новости? -- аккуратно спросила меня она.
-- Нет, -- растерялась я, -- какие новости?
-- Приходил оценщик из банка, -- сказала она и замолчала, будто я должна была понять всё остальное сама.
-- И что? -- начиная нервничать спросила я.
-- Есть проблема, -- быстро сказала она, -- позвони своему брокеру, он тебе всё скажет.

Я немедленно позвонила брокеру.

-- Что случилось? -- я старалась оставаться спокойной, но у меня плохо получалось.
-- Ну, -- протянул он бодро, -- новости, конечно, не очень хорошие, но не убийственные. -- он замолчал, я тоже не говорила ни слова. Наконец он продолжил, -- приходил оценщик, ты ведь знаешь, да. Ну и вот: он оценил дом, -- тут он назвал сумму на десять процентов ниже той, о которой мы договаривались. Я ошалело молчала, понимая, что всё срывается, у нас нет таких денег, никак нет.
-- И что нам делать? -- хрипло спросила я.
-- Слушай, -- начал он нарочито смеяться, -- не расстраивайся ты так. Под эту песню вы можете, к примеру, вернуться за стол переговоров и выторговать еще что-нибудь.

Он говорил в общем, но я-то знала чего мне стоило выторговать один процент. Он ни за что не согласится на десять, ни за что.

-- Какие еще есть варианты? -- спросила я, давая понять, что предыдущее предложение не выдерживает никакой критики.
-- Можно подать апелляцию, -- ответил он, не задумываясь, -- понимаешь, -- продолжал он бодро, -- единственная причина почему его так оценили заключается в том, что агентство не смогло предоставить никаких доказательств того, что в радиусе полкилометра были проданы сопоставимые дома по такой же или близкой к этому цене.
-- А какие требуются доказательства? -- поинтересовалась я.
-- Истории продаж, -- быстро ответил он, -- нужны три дома в радиусе полкилометра, проданные за последние полгода, сопоставимые с этим, за похожую цену. Но, -- быстро продолжил он, -- ты не волнуйся, я сейчас позвоню в агентство напрямую и с ними поговорю. Предоставлять подобные доказательства -- это их работа.

Мы попрощались и я села ждать. Через некоторое время мне позвонила агент.

-- Слушай, ты, вроде, говорила, что ты исследователь? -- спросила она меня с места в карьер.
-- Да, -- растерялась я.
-- У меня к тебе задание: иди на сайты продаж и ищи там проданные за последние полгода дома в радиусе полкилометра, сопоставимые с этим, чтобы цена была похожей. Всё, что найдешь, отправляй мне.

Я села за работу. Я отправляла ей объявление за объявлением, но она отвергала

-- Ну что ты мне прислала, -- сердито звонила мне она, -- это же прекрасный дом постройки тридцатых, с эркерами, красивый, его вообще невозможно сравнивать с этим домом!
-- Ты опять всё не то прислала, -- звонила она мне час спустя, -- этот дом почти в километре от этого, это знаешь какой прекрасный район?! Их невозможно сравнить!
-- А говорила, что хороший исследователь, -- звонила она еще через час, -- я же тебе всё прекрасно объяснила, что ты мне посылаешь? Вот этот, к примеру: это послевоенный дом, да, в нем не круглые, но прямоугольные эркеры, но это прекрасный, просто прекрасный дом, как ты вообще можешь их сравнивать?!

После десятого звонка мне начало казаться, что я покупаю самый отвратительный дом в округе.

-- Слушай, -- осторожно спросила я агента, -- давай мы с ним встретимся где-то посередине? Узнай у него, пожалуйста.
-- Пф, -- фыркнула агент, -- я, конечно, узнаю, но между нами девочками, ты же понимаешь, что это прекрасный дом и он стоит гораздо дороже, гораздо.

Я понимала, что она не говорит мне всю правду, так как все сопоставимые дома в округе (не постройки тридцатых, без эркеров, в том же месте -- в общем, учитывая все ее ограничения) стоили на тридцать процентов дешевле. Но тут было одно но -- они все были меньше, так как в этом доме хозяин пристроил кухню, был переделанный гараж и был достроен закуток, в котором мог стоять обеденный стол. Он был больше всех остальных как бы сопоставимых с ним домов в округе почти в полтора раза. Потому оценщик оценил его всё еще дороже всех остальных, но не на тридцать процентов, а всего лишь на двадцать.

Она перезвонила через час.

-- Он сказал, что ни за что не уступит ни пенса, ни пенса, -- торжественно сообщила мне она, -- не нравится, не бери, тогда я возвращаю дом на рынок. Решение за тобой.

Я не понимала какое решение, у меня не было таких денег -- никак не было. Я не понимала что делать дальше, потому продолжала искать сопоставимые дома. На следующий день мне позвонил брокер.

-- Слушай, твоя агент не желает работать, она ничего мне не прислала, я не могу подать апелляцию без чего-нибудь подтверждающего ошибку.
-- У меня есть, -- осторожно сказала я, -- но агент отвергла мои примеры, -- добавила я быстро.
-- Пришли мне их немедленно, я сам посмотрю, -- быстро проговорил брокер.

Я отослала найденные примеры и через несколько часов получила от него письмо: апелляция подана, теперь надо сидеть и ждать.

Сохранено