Эверест. Возвращение на базу. Прощание с Кхумбу и вечерние танцы.

olly_ru — 26.09.2022 Ну, что же, всё ближе конец моей истории про восхождение на Эверест и возвращение с него.
Как подняться на гору зачастую проще, чем спуститься с неё, так и дописывать крохи про оставшуюся часть экспедиции тоже непросто.
Кажется, что уже всё сказано и остались какие-то незначительные мелочи.

Однако, возьмём себя в руки. Не будем расстраиваться. История пока ещё не закончилось. Но подошла к тому моменту, когда мы окончательно попрощались с нашими высотными лагерями и с ледником Кхумбу, пройдя через его ледяные завалы в последний раз.

1.


18 мая. День 30. Лагерь 2 - Базовый лагерь.

Ночь выдалась немного беспокойной.

Первый раз я проснулась часов в десять вечера от того, что в соседней палатке Б. безнадёжно взывал:
- Кислород! Принесите мне кислород! Мне принесёт в конце концов кто-нибудь кислород или мне здесь сдохнуть?!

А из другой соседней палатки доктор Ларин меланхолично отвечал:
- Да иду я, иду. Уже ботинки надеваю.

Потом всю ночь я просыпалась от жуткой жажды, хорошо, что под рукой как обычно были запасы воды. И ещё от неприятных ощущений в горле, которые начались ещё накануне и теперь вот переходили в какой-то мешающий спать кашель.

В общем, так себе ночка.

К утру выяснилось, что Б., который во время спуска то и дело снимал очки, пожёг себе глаза и теперь ничего не видит. За ним вот-вот должен был прилететь вертолёт.
Остальные же члены Клуба любителей хождения через Кхумбу постепенно просыпались и выползали из палаток.

Вид у всех был откровенно потрёпанный, если не сказать жалкий. Накануне как-то все гораздо бодрее выглядели.

Мы потихоньку завтракали тем прекрасным праздничным ужином, который проигнорировали накануне, и собирали вещи.
Я прислушивалась к ощущениям в организме, и те мне нашёптывали про весьма неясные перспективы куда-то идти в таком состоянии.

Но перспективы не перспективы, а идти надо.

Накануне вечером перед тем, как мы все уползли в палатки, по рации с базы передали, что согласно прогнозу погоды, погода эта собирается катастрофически испортиться.

И если мы подорвёмся часов в пять утра, бодрым галопом пробежим через Кхумбу и до обеда окажемся в базовом лагере, то у нас есть шанс в тот же день улететь в Катманду.
А потом небо закроется.
И закроется, скорее всего, на несколько дней. Может на неделю.
Муссоны - они такие. Приходит тёплый влажный воздух и облака закрывают ущелье. Начинаются мощные снегопады. За день метр снега может навалить. А может два.

Перспективы, сами понимаете, не очень.

Что же сказали на эти перспективы бравые восходители на Эверест?

- Да катись оно конём, все эти вертолёты. Мы, если что, пешком из базового лагеря пойдём.

И никто никуда не побежал. Один Артём выражал желание вставать хоть в пять утра, хоть в четыре и бежать-бежать… Но его никто не поддержал. Все бегуны накануне на вертолёте улетели.
А одного его, понятное дело, никто не отпустил. Он же гид всё-таки, а не бегун. Хотя по жизни он чаще как раз бегун. В хорошем смысле этого слова.

К тому моменту, когда я готова была выходить, все мои коллеги уже покинули лагерь и бодро шагали по леднику.

2.


Ушли и шерпы, нагруженные по самое дальше некуда разными полезными вещами.

3.


Я же никуда не спешила. Шла медленно, чтобы растянуть удовольствие и максимально впитать в себя краткие мгновения пребывания в этом волшебном мире.

На самом деле, всё было, конечно, не совсем так. То есть я действительно шла медленно, но совсем по другой причине.

4.


Через час показались палатки уже почти разобранного, но всё ещё пока существующего первого лагеря.
Мы думали, что к нашему приходу его совсем не будет.

5.


За мной с грустным видом человека, обречённого на вечные скитания, шагал Артём.

- Иди вперёд. Не жди меня.
Мне вообще нравится одной ходить. И уж совсем не нравится, когда у меня кто-то за спиной маячит.
Но увы, такова уж участь слабаков последних.

- Я иду замыкающим. Вот обгонишь кого-нибудь, и я не буду идти за тобой.
- Ну, тогда хоть сфотографируй меня.
"И меня, и меня!" - вопил зелёный мишка из рюкзака.
Для всех волновавшихся за него, не остался ли он на вершине Эвереста - вот вам привет.

6.


В первом лагере, вернее, не доходя до него, ибо в лагерь надо было с тропы свернуть чуть налево, и смысла в этом теперь не было, уже сидели и отдыхали ребята, которые пришли чуть раньше.
Мы немного посидели и продолжили наш путь вниз.

7.


Последний взгляд на Лходзе.

8.


В этот день мы шли без шерпов. Просто каждый сам по себе.

Но наши шерпы, идя где-то рядом со своими гигантскими рюкзаками терпеливо ждали нас то там, то сям. Да и мы все шли как-то в одном темпе, поэтому время от времени снова оказывались все вместе.

9.


За те дни, пока нас не было, Кхумбу в очередной раз поменялся.

Обрушилась красивая, но доставляющая дополнительные трудности ледовая арка. Теперь на неё не надо было забираться, потом спускаться.

10.


И монстрообразная конструкция из четырёх связанных друг с другом лестниц тоже исчезла.
Вообще всё стало как-то проще.
Несколько трещин, несколько лестниц.

11.


И бесконечные обходы ледяных глыб, заставляющие то и дело лезть вверх. Вверх лезлось совсем плохо.

12.


День был прекрасно солнечным, и Кхумбу напоследок предстал во всей своей красе.

13.


Ничто не мешало разглядывать все его огромные ледовые нагромождения. Сине-белые льдины, испещрённые полосками природного дизайна.
Страшно и прекрасно одновременно.
Наверное два самых сильных чувства, которые задевают человека. Когда они соединяются в одном моменте, получается полный катарсис. Простите мой французский.

14.


Базовый лагерь, вдруг возникающий в разрыве ледяных глыб в прямой видимости, наводит на мысли о том, что неплохо бы было уже такой трос протянуть. С ледника до лагеря. Пристегнулся, вжик, и через пять минут сидишь на базе.

15.


Но увы, пока почему-то такая простая мысль никому не пришла в голову.

Традиционная фотография на память. Разглядывая её я потом долго думала, что во-первых, у меня здесь слишком довольное лицо. В жизни в тот момент я не была такой сияющей.
А во-вторых, как-то не так я себе представляла своё лицо на следующий день после вершины. Я же видела фотографии других. У них обветренные лица, обожженные носы - в общем всё то, что неизгладимой печатью подвига ложится на кожу на ближайшие пару недель.
А это что? Если меня кто-то спросит, где я шлялась последние тридцать дней, вряд ли в качестве аргумента можно предъявить эту довольную физиономию.

16.


Мы проходили одну верёвку за другой. Лагерь становился всё ближе, но пока ещё по-прежнему был невыносимо далеко.

17.


С одной стороны, конечно, хотелось, чтобы всё поскорее закончилось.
С другой - я понимала, что вот ещё немного, и это действительно закончится.

18.


Не будет этих невероятных льдов, скальных стен, этого такого близкого неба, когда, кажется, руку протяни и можно космос потрогать.
И ощущения себя - такой мелкой песчинкой в пространстве.

19.


За дни хождения по Кхумбу туда-сюда постепенно исчез ужас перед ледяными глыбами.
Нет, они всё так же нависали. И участки, где они нависали особенно тревожно, хотелось пройти побыстрее.

20.


Но ужаса уже не было.
Больше было восхищения от окружающей красоты.

21.


И к лестницам через трещины отношение тоже стало достаточно спокойным.
Помню, как в первые разы я подходила, собиралась с духом прежде чем взяться за верёвку и сделать первый шаг на алюминиевую перекладину.
Сейчас же я могла себе позволить (ай-яй-яй) идти по лестнице в телефоном в одной руке и снимать видео.

22.


Лагерь - совсем близкий, но всё ещё недосягаемый. Чем ближе он был, тем сильнее становилось происходившее в моей голове раздвоение желаний.
Желание побыстрее всё закончить билось насмерть с желанием ещё-ещё-ещё хоть немного растянуть подольше приключение.

23.


То есть, как вы помните, само по себе наше приключение из-за плохого прогноза погоды могло растянуться ещё на неопределённое время. Но вот локальное приключение под названием Кхумбу заканчивалось навсегда.

24.


Солнце опять жарило, всё вокруг таяло, и по последним верёвкам мы спускались уже, старательно уворачиваясь от потоков воды.

25.


Заодно и в каньонинг поиграли.

26.


Там, где заканчивались верёвки, где наконец-то можно было снять кошки и всё остальное снаряжение, нас ждали шерпы из лагеря, которые вышли навстречу и принесли нам чай, кока-колу, пиво, печенье, чипсы.
Настоящий пир горой.
После этого оставшийся час до нашего лагеря показался уже не таким бесконечным.

27.


И вот дом, милый дом.
Мы вернулись в лагерь.

28.


Теперь уже точно всех можно было поздравить с восхождением.

Мы все обнялись, поздравили друг друга.
Наши коллеги, которые спустились на вертолёте накануне, утром уже улетели в Катманду.
Для нас же пока верхом цивилизации и уюта были наши палатки в базовом лагере, а в столовой нас ждала еда от нашего шеф повара.

После ужина Абрамов сказал, что сейчас надо сдвинуть в столовой столы, потому что мы все будем танцевать и веселиться.

Все хотели спать, а веселиться не очень.

Но Абрамов сказал, что это наш последний вечер, что мы все молодцы-восходители, и надо веселиться и танцевать.

Потом он сказал, что надо ещё всех наших шерпов позвать. Потому что они тоже любят веселиться. И танцевать тоже любят.

Шерпы вообще уже спать легли и были сильно удивлены изменению их планов на вечер.

Сначала мы стояли в одном углу (круглой палатки), шерпы в другом и с танцами было как-то не очень.
Но потом как-то постепенно народ разошёлся и начал плясать. Как будто и не ходил на вершину.

Шерпы отплясывали под русские песни, участники экспедиции под непальские песни.

29.


Одна я сидела по-стариковски в углу и думала, когда уже отползать домой можно будет.

Я в принципе не люблю громкую музыку и танцы под неё. А тут ещё меня начало накрывать.

Вы же помните, что Эверест в моей жизни случился достаточно внезапно. Специально я к нему не готовилась. И в принципе была далеко не в лучшей физической форме после месяца катания на машинах по Колыме и окрестностям.

Но всех предыдущих лет подготовки было достаточно, чтобы не смотря на мне хватило всё-таки наглости замахнуться на Вильяма нашего, понимаешь ли, Шекспира. То есть, простите, на Эверест.

Более того, мне, как вы видите, хватило сил и запасов здоровья, чтобы подняться на Эверест, не смотря на наш бодрый спортивный марш-бросок.
Конечно, я чувствовала, что мне не хватает физухи. И не хватило пары дней отдыха перед тем, как мы вышли на штурм. Из-за этого было как-то прям тяжело.

А ещё из-за такого внепланового Эвереста мне не хватало психологической уверенности в своём успехе. Что, как вы понимаете, почти половина дела.
Приблизительно такие ощущения (в очень слабой форме, но нечто подобное) я испытывала, когда после недостаточной подготовки решала принять участие в асфальтовом марафоне.
Вот здесь мне было с чем сравнивать. Потому что из моих десяти марафонов где-то штук семь были запланированные и продуманные, а оставшиеся - по принципу "и тут я решила встать с дивана и пробежать".
Самое интересное, что результаты в первом и втором случае по времени финиша были приблизительно одинаковые.
Но вы не представляете, какая разница была в психологическом состоянии.
В первом случае я бежала и получала удовольствие, конечно борясь с трудностями, терпя, страдая - куда же без этого, но всё равно удовольствия было больше.
Во втором случае всё было то же самое - трудности, терпение, переходящее в страдание. Но над всем этим чуть ли не с середины пути висело ещё:
- Нет, я не добегу. Я точно не добегу. Нет, в этот раз я точно не смогу.
И это убивало половину удовольствия, а кроме того забирало так необходимую энергию.

Это небольшое приключение, в моём случае на четыре с половиной часа.
А теперь представьте то же самое, но применительно к экспедиции на Эверест.
Представляете, насколько возрастает масштаб неуверенности и психологических страданий?
И вот это очень мешало. Очень.

Но в целом организм справился со всеми невыносимыми трудностями.

Но увы, запас ресурсов оказался немного меньше, чем хотелось бы.
И на финальном этапе всё как-то посыпалось. Поэтому к вечеру в базовом лагере я ощущала себя полумёртвой развалиной.

В отличие от моих коллег по команде, которые к Эвересту всё-таки готовились.
А ещё витамины всякие полезные горстями пили.
Я, конечно, гордо рассказывала, что вся медицина моя заключается в одной поливитаминке в день. Но всё-таки в таких тяжёлых условиях организму надо помогать, а не надеяться, что он сам как-нибудь выгребет.

Если вдруг случайно соберётесь на Эверест, имейте в виду и не наступайте на мои грабли.

Забегая вперёд скажу, что в последующие вечера в Катманду мои коллеги отрывались как могли, гуляя по барам и зажигая на в лучших ночных клубах до середины ночи. Я же тихой сапой к десяти вечера подползала к кровати. Да и в течение дня была не сильно бодрее. Я уж не говорю о том, как меня накрыло по приезду домой.

Так что да, готовиться и поддерживать организм надо не только, чтобы оказаться на вершине Эвереста, но и чтобы потом не было мучительно больно.

Так вот. Вокруг меня пляски становились всё активнее, всё веселее.

Я же дождалась, когда вынесут наш восхожденческий тортик.

Вы же помните, ради чего мы ходим на горы? Конечно же за тортиками (тогда я ещё не знала, что похудела только на один килограмм, и тортиками мне слишком-то увлекаться не полагается).

Наконец тортик вынесли.

30.


Абрамов произнёс пламенную речь.

31.


Все получили по кусочку тортика, и нам вручили по ещё одному шарфику.

32.


Танцы стали ещё веселее.

- На Кавказе есть гора самая высокая, - надрывался голос из колонки.

А все вокруг скакали как молодые козлики почти на высоте этой самой высокой кавказкой горы. И всё им было нипочём.

33.


Но уже часов в десять вечера лагерь погрузился в сон, потому что на следующий день, хоть все и ожидали, что погода испортится, и мы никуда из базового лагеря не денемся, всё-таки была надежда, что случится чудо и вертолёт прилетит.
Первый рейс был назначен на 8 утра.
А это значит, что к семи надо было встать и собрать все вещи, которые лично у меня после возвращения с восхождения по всей палатке были разбросаны, как если бы оказались в эпицентре ядерного взрыва - красиво и хаотично. А я, между прочим, была записана в первую улетающую группу, так что опаздывать было никак нельзя.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив