Без названия

iogannsb — 27.02.2021 У меня за время известных событий много народа добавилось.
Просто на всякий случай, чтобы внести ясность, не краткое содержание - про меня.
Родилась в Северном Казахстане. В поселке, куда высылали немцев, ингушей, чеченцев, в общем разных "неблагонадежных".
В шесть лет переехала в Набережные Челны. Бойцовская молодость в детские годы - и только сейчас понимаю, что она такой была не у всех. По тем временам, казалось, что норма. Талоны на мясо-масло, бесконечные очереди, опасная улица - толпы желающих что-нибудь с тобой сделать, а стройки и пустыри так манят. И если ты не умеешь сопротивляться, а иногда быстро бегать, ты не жилец - в буквальном смысле этого слова.


За шесть лет поменяла пять школ. Город строился и нас переводили из школы в школу.
Физматкласс. Бассейн с шестого класса по десятый. Одна-две тренировки в день. От шести до десяти километров - проплыть в день. И еще футбол, ОФП, кросс - в рамках этой же самой секции. Хорошо бегала на длинные дистанции. Ненавидела лыжи. Но все время выставляли участвовать в соревнованиях за школу.
В семнадцать понаехала в Москву. С первой попытки на физтех не поступила. В промежутке проучилась в Миси. Там я была самой умной. Так что ушла и поработала санитаркой в гинекологическом отделении. Поступила со второй попытки. Про физтех узнала случайно. В школу пришел выпускник, он так увлекательно рассказывал, какой отличный студгородок, как весело студенты проводят время, что сразу стало понятно, мне туда надо.
Учительница литературы очень сокрушалась. Говорила: гуманитарий в техническом вузе - это такое горе для гуманитария.
С чего она взяла, что я - гуманитарий.

Шесть счастливых и очень бурных лет на физтехе. На третьем курсе, как раз сдала гос по физике, родился сын Лева. Да, на втором курсе я вышла замуж. Зачем-то. Видимо, чтобы сын Лева родился. Сын Лева родился ровно через девять месяцев после свадьбы.

Шесть счастливых лет закончились. Советский Союз развалился. Мы с Левиным папой развелись. Московской прописки у меня не образовалось. Уезжать было некуда от слова совсем.
На работу без прописки меня не брали. Плюс, я уже была старовата для разных секретарш, а другую работу и не предлагали. Так что все было очень сложно. Пустили пожить, так сказать, люди добрые. Параллельно на кухне варили "черный" и разные другие интересные виды одурманивающих продавали.
Параллельно я случайно нашла своего папу. И он так устал от моего бодрого рассказа - жить негде, есть нечего, сами мы не местные, но, в целом, дорогой папа, я очень рада тебя видеть, жалко, что ты не настолько симпатичный, как должен был бы быть, так что папа офигел от счастья, помог с комнатой в коммуналке. Страна развалилась, но некоторыми благами отдельные граждане все еще могли воспользоваться. Тогда же вышла замуж за Вариного папу, чтобы провернуть всю эту махинацию с коммуналкой. Мне нужна была московская прописка.

В двадцать четыре года я стала обладателем чудесной комнаты на углу Ваганьковского кладбища. В комнате проживала толпа тараканов. Из соседей - женщина алкоголик с малолетней дочерью. У женщины-алкоголика кроме тараканов, собирались толпы алкоголиков со всей округи. Телефон был отключен за неуплату долгов.
Первый раз прихожу, смотрю на тараканов и алкоголиков, внутренне падаю в обморок, но отважно беру трубку неработающего телефона и командую:
- Если все, кто здесь не проживают, немедленно не освободят помещение, звоню в полицию, считаю до трех.
Тогда еще мобильных в наличии не было. На цифре три, шатаясь, они удалились.
Пару раз рыдала по ночам. Тараканы особенно пугали. Тараканов вывела, алкоголики решили не связываться со мной, пару раз еще пытались возвращаться. Но я была очень страшной.

Соседка продолжала пить, с удовольствием приходила на кухню посмотреть на моих разных друзей. Она всегда знала, где что у меня в комнате лежит. Так что если надо было найти паспорт, можно было у нее спросить. Над нами жили художники. Тоже коммуналка. Бурная, бурная молодость. В это же время к нам заселился англичанин, режиссер-документалист, родился на год и один день позже меня, который снимал в Чечне первую чеченскую. Мне в руки попала видеокамера, и я немедленно вообразила, как это бывает со многими в таком возрасте, что буду режиссером, буду снимать фильмы. Потому что это красиво, романтично и легко.

Где-то параллельно мы развелись с Вариным папой. Какая это была любовь в тот день у нас. И мы опять расстались почти на год.
Там же на заднем фоне я работала по чуть-чуть продавцом водки на спортивной базе Динамо, представляете какая трагедия для человека, закончившего физтех, секретарем в банке - ну возьмите хоть куда-нибудь, там было мерзко, печатающим редактором в агентстве при Радио Свободе - лучшее место по тем временам, жалко, мало денег платили, и еще учитывала акции Газпрома, чуть позже, при Московской фондовой бирже.
Дальше все было бурно и долго. Но тут вдруг Варвара решила неожиданно родиться. А до этого я уже вовсю и всех снимала. Считала себя гением. Но в журналы не брали. Так что пришлось идти учиться фотографии.

Собственно с этого момента я считаю себя фотографом профессиональным. То есть зарабатывающим деньги фотографией. То есть в индустрии - девятнадцать лет. Столько лет Варваре.
Варе три месяца, я по объявлению: нужен фотограф в модельное агентство, устраиваюсь работать в бордель, который красиво называется - эскортное агентство. В обязанности входит снимать девочек в разном виде под разные базы. От одетого приличного вида, до раздетого неприличного, которое даже эротикой не назовешь. При борделе у нас еще выпускают порнографический комикс. По пятницам мы выбираем шефу девочку на вечер. Я - один из главных экспертов. Иногда мне приходится снимать стриптиз - нагрузка. Картинки со стриптиза идут в комикс.

Семь месяцев продержалась. Уволили. Думаю, это был конфликт с очередной подружкой шефа.
Дальше, я прошлась по журналам с порфтолио. Постепенно начала снимать. Снимала все подряд: от еды, натюрмортов до портретов. Успела постоять рядом с Тарантино, снять Тайсона и принцессу Стефанию, а также Монику Беллучи и много еще кого.
Где-то в две тысячи шестом у меня закончились заказы. С деньгами было не очень. Так что логично было занять денег, бросить Вариного папу с двумя деточками и моей бабушкой Женей, которая к тому моменту переехала к нам, и уехать в Лондон учить язык. На три месяца. Когда Варя родилась мы успели купить по смешной цене двушку в Мытищах на нулевом этапе строительства. Буквально через пару месяцев цены в три раза взлетели.

В Лондоне у меня снесло крышу. Основательно. Я впервые в жизни спала в отдельной комнате, где не было братьев-сестер-детей-никого. Это было странно и волнительно. Город, в котором тебя никто не знает, ты никому не нужен, никому ничего не должен, и только ты сам у себя, а также крики чаек, запах гниющих водорослей, шум толпы и все такие яркие.
Варин папа позже говорил, что думал, что я не вернусь.

Куда бы я без них. Я вернулась. Но крыша была потеряна основательно. Случился роман с Лондоном. И вот я в него ездила и ездила. В две тысячи тринадцатом поступила в универ в магистратуру - модная фотография. Это можно было бы считать потерянными деньгами, но два года Лондона, все эти знакомства, люди, с которыми я снимала дом, ставшие семьей, миллион историй и тонны фотографий, это того стоило.
Мы снимали дом с четырьмя, тогда еще юными мальчиками, и двумя девочками. Иногда кто-нибудь уезжал, но тут же приезжал кто-то еще. У нас был сад, в котором по утрам пили кофе. Я бегала с камерой, пока окончательно им всем не надоела, так что они прятались, когда я выходила на фотоохоту.
И все эти вечеринки в корсетах и на каблуках, бесконечные бойфренды моих малчиков, бесконечные любовные истории, клубы со странными приятными людьми, прекрасно одетыми, гардероб в нашем доме - а это, простите, от Макквина. Повеселилась хорошо. И толпа друзей во всех частях света.

Это я все рассказываю, что я даже ни разу ни про политику всегда была.

В две тысячи одиннадцатом в декабре вышла на Маяковскую. Посмотреть, что происходит. Полицейские пытались затолкнуть меня в метро, со словами - дома сидите. Возмутилась. Попытались отвести в автозак.
И вот с этого момента меня перемкнуло, так что я стала ходить на разные акции с камерой. И потом была Болотная, Оккупай Абай, много разного. Протоколировала действительность. Мне очень интересно смотреть на сам процесс, как меняются люди, вовлеченные в протесты, как меняется одежда людей, вовлеченных в протесты.
Чем вдруг начинают заниматься люди, выгоревшие в протестной деятельности.

Я в какой-то момент примкнула к "Такие же дети". Года четыре волонтерила-учила детей русскому. В какой-то момент у нас поменялся директор, как-то стало недружественно, так что ушла. В этом году, судя по всему директор должна уйти, так что вернусь обратно.
Также успела поработать год в Сухаревской психиатрической - вела фотокружок для подростков. Все было отлично. Но иногда надо что-то менять. Со многими детьми, которые ко мне ходили на кружок, поддерживаю отношения.

Время от времени занимаюсь благотворительностью. Возим вещи в несколько подшефных деревень, устраиваем праздник. Жалко, что некоторые мои друзья по благотворительности, не написали ничего, когда меня арестовали. Испугались? Или не одобрили? Впрочем, я их все равно люблю. Опять-таки, хотя бы они не написали - чего поперлась, улучшай мир вокруг себя, нечего лодку раскачивать - и за это спасибо.

В общем, на данный момент я просто фотограф. Не самый дорогой, если что. Пишу свои дневниковые записи сто лет уже как, с какого-нибудь две тысячи третьего года. Местами бываю резкой. Но в целом, прохожу как добрый хомячок-суслик - для тех, кто близко меня не знает. Близкие уверяют, что я всегда с саблей наперерез, готова дать отпор. Я же все-таки склоняюсь, что я белая и почти пушистая.

В ковидные времена растерялись некоторые мои знакомые, которые были за радикальные меры - маски, изоляция, дома сидите. Часть из них успешно пожелала мне смерти от ковида. Но это, я так понимаю, не ново. В интернетах принято друг другу что-нибудь желать. Ковидом я переболела. Пару дней слабость. Потеря запаха. Запах вернулся частично.

Да, мне пятьдесят три. По-прежнему считаю, главное в этой жизни успеть повеселиться по полной. А также ненавижу ограничение свободы по любым, даже самым благопристойным случаям.

И второго числа я вышла в город не как фотограф, а как человек, которому не нравится то, что происходит с его страной. Как человек, который не только выражает свое несогласие с происходящим, но и хочет быть очевидцем происходящего. Это тоже важно, смотреть, что происходит вокруг.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив