Тогда или сейчас?

olga_srb — 26.04.2022 Если вы ждете от понедельника праздничных фейерверков или многочасовой расслабленности, ваши ожидания могут не оправдаться. Ждите от него то, что он способен дать – ударного труда и ярких производственных впечатлений. В таком случае вы обречены на успех и радость по окончании работ.

В понедельник утром я проснулась и вспомнила, что значительную часть дня мне предстоит читать. Но читать не книжки, а лекции.

И, знаете, друзья, эта мысль вызвала во мне легкий прилив вдохновения.

Не штормовую волну энтузиазма, могущую накрыть человека с головой и спровоцировать его на чрезмерно активные действия, а умеренное возбуждение, которого вполне достаточно для крепкой, качественной лекции.
По такому случаю был приготовлен самый лучший завтрак из всех завтраков - омлетный.




Дело в том, что я повышаю не только свою квалификацию, но и чужую, периодически выступая в роли преподавателя.

Вчера у нас стартовал краткосрочный курс по дисфагии, и один из учебных дней я взяла на себя.

В группе 17 слушателей из разных уголков страны.

Когда я прочитала список городов, откуда они прибыли, в моем воображении возникла огромная географическая карта. Тут вам и Владивосток, и Омск, и Ижевск, и еще четырнадцать городов, удаленных друг от друга на тысячи километров.

Конечно, я пришла в аудиторию за полчаса до начала, чтобы проверить ее готовность к работе.



Не знаю, является ли мое представление о гостеприимстве советским наследием, но для меня любой иногородний, прибывающий в столицу на короткое время – гость, которого надо обогреть и накормить. Пусть и не совсем в буквальном смысле (у нас тепло).

Когда в пятницу я представила слушателей, спешащих на занятие с самолетов и поездов, моей первой мыслью была следующая: надо обеспечить им возможность пить чай и кофе в аудитории. Так мы и сделали.



Учебный день пролетел как один час.

Все-таки вдохновение – страшно полезная штука, которая позволяет не только хорошо поработать, но и получить от этого огромное удовольствие.

Приятно, что мы со слушателями сумели заразить им друг друга. Если бы не их желание погулять по столице (большинство приехали в наш город впервые), мы бы не расставались до утра.

И знаете, что я хочу вам сказать?

Какие же у нас замечательные люди!

Открытые, живые, терпеливые, неизбалованные вниманием и заботой, жадные до знаний, готовые приспосабливаться к любым неблагоприятным обстоятельствам, способные к искренней признательности, скромные в притязаниях и всегда и во всем недооценивающие себя.

С детства им внушают, что где-то там люди лучше. Умнее, красивее, успешнее. И зубы-то у них там белее, и талии тоньше, и характеры сплошь нордические.

И, наслушавшись этих поучительных сказок, они всю жизнь пытаются соответствовать высоким требованиям, не надеясь получить отличную оценку и хотя бы на миллиметр приблизиться к тем далеким идеальным субъектам.

Отказы и лишения не вызывают у них гневливого недоумения, но каждому доброму слову, каждой похвале и каждому крошечному подарку они радуются с той непосредственностью, которая встречается только у чистых, незапятнанных душ.

Хорошие, светлые люди…

Они вызывают у меня и уважение, и симпатию, и еще какое-то неопределенное чувство, находящееся на пути от любви к сочувствию.



Под влиянием эмоций в перерыв я заварила последний пакетик своего самого любимого чая.

Гулять так гулять!

Не знаю, когда мне посчастливится выпить такой еще раз – несмотря на бережное расходование, пачка опустошена. На сколько лет я ее растянула, даже говорить не буду – засмеете.



После работы, охрипшая, но довольная, я отправилась в читальный зал.

Чтение «Советского экрана», анонсированное воскресным постом, моментально переключило меня с дисфагии на кинематограф 1960-х.



Жаль, что этот журнал не выдержал испытания временем и почил в девяностые годы. Наверняка, ему нашлась достойная замена, я просто не в курсе.

В далекие двадцатые годы в нем подвергался суровой критике образ жизни звезд американского кино, в тридцатые – образ мыслей отдельных отечественных кинорежиссеров.

Послевоенные выпуски наконец сделали робкий шаг от идеологии к искусству, а в хрущевскую эпоху журнал стал тем, чем и должен быть – путеводителем по киноэкрану.



И вчера я полистала страницы, на которых представлены результаты зрительского голосования за лучший фильм 1968 года – «Доживем до понедельника».

С конца 1950-х журнал проводил открытый конкурс и публиковал список фильмов, получивших наибольшее одобрение и неодобрение зрителей.

Вот, например, итоги моего, 1968-го года.

Теперь я мечтаю посмотреть все картины из этих двух перечней, и самые хорошие, и самые слабые.



Листая «Советский экран», я с удивлением обнаружила статью, посвященную моей любимой кинокомедии.

И самое поразительное, что она оказалась в рубрике «Критический дневник», где «Бриллиантовая рука» (великая «Бриллиантовая рука»!) порицается за «неразборчивость в выборе комических средств» и «мизерность сатирического запала».



Искрометный «Зигзаг удачи» еще находится в рубрике «Идут съемки». Неужели было время, когда он был будущим?



Какие славные времена!

За один год Совэкспортфильм отправлял в зарубежные страны более четырехсот полнометражных художественных и документальных картин советского производства.

И их смотрели!

Международные культурные связи расширялись и крепли во все стороны света.

Обращение группы шахтеров Донбасса, адресованное советским кинематографистам, получало оклик в виде обещаний снять новые картины о жизни рабочего класса.

Был ли выполнен наказ, я не знаю, но надеюсь, что да.



И международные кинофестивали случались в Москве с завидной регулярностью.

Они и сейчас, кажется, случаются, но почему-то не становятся такими грандиозными событиями, как раньше. Или мне так кажется?



Одним словом, и тогда было хорошо, и сейчас.

Но сейчас все-таки лучше. Правда?

Какой период вам нравится больше? Не с точки зрения развития кинематографа, а в целом? Шестидесятые годы или современность?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив