О расколах в коммунистическом движении. Часть вторая

anlazz — 07.11.2018 Говоря о том, что же определяет «раскол» -или, точнее, «расколы» - в современном коммунистическом движении, обыкновенно принято обращаться в прошлое. Дескать, когда-то случилось что-то, что привело к распаду единого «информационного» и организационного пространства коммунистов, к образованию разнообразных, да еще и антагонистически настроенных друг к другу движений. Подобная концепция кажется очевидной – в конце концов, те же «сталинисты» и «троцкисты» существуют в реальности, они активно «поливают друг друга помоями». (Что, впрочем, не является прерогативой только данного «раскола» - в современном информационном пространстве поливание помоями выступает стандартной процедурой. Почему – будет сказано чуть ниже.)

Однако, как уже говорилось в прошлом посте, при внимательном рассмотрении этих «троцкистов» и «сталинистов» можно увидеть, что речь тут речь идет, скорее, о столкновении двух «черных мифов» о Троцком и Сталине, нежели о реальных разногласиях, связанных со следованием «учению» того или иного политического деятеля. Более того, как правило, использование этих самых мифов идет исключительно в «оскорбительных» целях, в целях унизить оппонента, связав его с одним из указанных «черных образов». (С «кровавым диктатором Сталиным» или с еще более «кровавым русофобом Троцким».) Поэтому, например, основной акцент делается именно на ошибках и недостатках того или другого персонажа –т.е., Сталина связывают почти исключительно с «репрессиями», а Троцкого почти исключительно с «русофобией». Достижения же, как правило, умалчиваются. (Или, в лучшем случае упоминаются в связи с противопоставление «противоположному лагерю.)

Все это позволяет понять, что в реальности указанное деление не имеет, как уже было сказано, почти никакого отношения к реальным же политикам, с чьим именем оно связывается – и основывается исключительно на особенностях текущей ситуации. Которую тяжело назвать «благожелательной» для коммунистов – да и для левых вообще. Что выражается, например, в том, что подобные движения в современной политической реальности практически не имеют «политической базы». (Т.е., потенциальное количество сторонников у них крайне невелико.) Что, в свою очередь, приводит к невозможности применять самый главный механизм «принуждения к реальности» - т.е., корректировки используемых представлений и концепций – практику. В том смысле, что если в период политического подъема левого движения любая идея проходит определенный «фильтр» в плане соответствия окружающему миру – поскольку политическая борьба, основанная на неверных предпосылках, как правило, завершается неудачей. (Как вообще, любое действие, имеющие в основе неверную модель реальности.)

Кстати, это относится не только к левым – по сути, описанная ситуация может быть отнесена ко всем существующим политическим течениям. За исключением «официальных партий» разумеется – поскольку оные представляют собой ни коим образом не "политическое течение", а совершенно иную вещь. А именно – механизм, обеспечивающий «упаковку» интересов правящих классов в «классическую» партийную форму, необходимую для «демократического государства». (Т.е., чистый спектакль, призванный создавать впечатление того, что «в РФ есть политика».) Те же «политические игроки», кто в данном спектакле не участвует – по разным причинам – вынуждены существовать среди крайне ограниченного круга «активных сторонников». Людей, «механизм поддержки» которых отличается от «нормального», связанного с опознаванием своих экономических интересов. Что, в свою очередь, делает данных личностей крайне уязвимыми перед разного рода «мифологиями». (Еще раз – это относится не только к коммунистам, но вообще, ко всем «оппозиционным силам»: «либеральным», «националистическим», «патриотическим». Да и к «неоппозиционным», но не входящим в «круг избирательного спектакля» тоже – скажем, наиболее известным «мифоориентированным движением» является кургиняновская «Суть времени». Сейчас, впрочем, она получила госфинансирование, и переродилась в чисто «коммерческий продукт» – но еще относительно недавно «кургиняновская метафизика» чуть было не поглотило вообще весь «нелиберальны» оппозиционный фланг.)

Отсюда неудивительно, что нынешние «левые политики» - включая и коммунистических – оказываются в очень сильном искушении скатиться в «символизм». Т.е., придавать первоочередное значение не реальным проблемам, стоящим перед обществом –а разного рода «символам» и мифам. Включая и развитую систему «мифов о СССР». (Этим, впрочем, «балуются» и «системные политики» - включая провластных – поскольку, как уже не раз говорилось, реальной политики в настоящее время нет.) Именно отсюда и проистекают корни пресловутых «расколов» - которые охватывают всех и вся. (Как уже говорилось, не только коммунистов – вон среди «либералов» или «националистов» сколько случилось скандалов с выяснением того, кто наиболее «либерален» или «националистичен».)
И разумеется, указанные «расколы» ровно ни на что не влияют – как не влияют и другие «символические» акты, вроде уже приевшихся празднований событий «великого прошлого», торжественных заседаний и прочих проявлений «политической активности». К реальной политике – т.е., к увеличению числа своих сторонников – все это имеет весьма отдаленное отношение. (Поскольку все эти «акты» происходят, как правило, среди узкого круга упомянутых «сторонников», и реальный агитационный потенциал имеют небольшой.) Впрочем, как уже не раз говорилось, «дорога в тысячи ли начинается с первого шага». И нынешний, крайне неэффективный политический «котел» рано или поздно, но «сварит» что-то реальное. Собственно, и в «прошлый раз» было именно то же самое – когда из малосвязанных с реальностью «революционных кружков» зародилась самая действенная в истории политическая сила. (Пролетарская партия.)

Но, разумеется, этот переход неизбежно приведет к тому, что вся нынешняя «актуальная повестка» резко потеряет ценность, перейдя на второстепенную роль. (Как обесценился в свое время знаменитый спор «славянофилов» и «западников», столь важный для становления революционного движения в России.) Поэтому думать, что самое важное в современном коммунистическом движении – это «отношение к СССР» - есть не что иное, как заблуждение, связанное с абсолютизацией нынешней ситуации. (Которая реально представляет собой не просто редкое, но аномальное по сути своей явление.)

Кстати, это можно хорошо увидеть там, где левые силы участвуют в реальной политической борьбе. Например, в Индии, где местные маоисткие группировки (наксалиты) уже несколько десятилетий ведут напряженную борьбу с капиталистической властью. (Более того – с властью все более «фашистизирующейся» - и уже не стесняющейся использовать против своих врагов реальное оружие.) Разумеется, тут нет смысла обсуждать то, насколько данная борьба эффективна, и насколько наксалитская тактика и теория верны – поскольку это отдельная большая тема. (Если честно, то данный вопрос очень и очень спорный.) Поскольку в свете разбираемой проблемы тут важно лишь одно: для данных людей, ведущих настоящую политическую борьбу, пресловутый «вопрос отношения к СССР» находится где-то последнем месте в жизни. И думаю, среди всех этих маоистов, реально кладущих свои жизни ради улучшения жизни индийских крестьян, мало кто вообще задумывается о том, «что же произошло в 1953 году в Москве». (А уж имя товарища Хрущева индийским крестьянам вообще не известно.) И отношение к идеям Мао у них определяется вовсе не через этот фактор, а через совершенно иное – через сформированную великим китайским коммунистом методику организации народной борьбы в преимущественно крестьянской стране.

Еще раз – тут нет смысла говорить, являются ли идеи наксалитов верными или нет, а так же – насколько концепция Мао действительно эффективна. Тут важно совершенно иное – то, что указанная ситуация показывает настоящее место «представлений о прошлом» в реальной политической борьбе. Когда это самое «прошлое» выступает, прежде всего, источником понимания будущего, сырьем для формирования социальных и экономических моделей – но никак не самоцелью и не сверхценностью. Так же, как это было верно и для большевиков – и вообще, социал-демократов досоветского периода, рассматривающих примеры Великой Французской Революции и даже Парижской Коммуны исключительно, как примеры, должные позволить решать в будущем встающие перед ними задачи. А вовсе не как некие вариации «Золотого века», в которые надо непременно вернуться и примерить на себя конкретные исторические роли. (И уж разумеется, никто не делал базовым элементом своих политических систем оценку конкретного исторического деятеля.)

В общем, можно сказать, что в рамках текущей реальности одним из главных индикаторов «перехода» политической системы из нынешней стагнации к развитию станет как раз тот факт, что пресловутые «расколы» станут резко неактуальными. Разумеется, это не значит, что и Сталин, и Троцкий, и Мао окажутся тогда неинтересными – скорее наоборот. Но интерес этот будет иметь совершенно иной характер – став максимально отвязанным не только от личности, но и от конкретной политической борьбы данных деятелей, сосредоточившись исключительно на их базовых теоретических положениях. (Последние, в свою очередь, могут оказаться довольно неожиданными в рамках нынешнего мейстрима.) Но, разумеется, говорить об этом надо отдельно…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив