Неспешно и рассудительно

irina_sbor — 02.05.2020

Жизнь после 40 только начинается.

После 50-ти  расцветает махровым алым цветом.

После 60-ти умиротворяет.

После 70-ти успокаивает.

Ну а после 80-ти приобретает совершенно  иррациональный вид, недоступный для большинства населения, поэтому на этот возраст я планов не строю.

Я пытаюсь жить здесь и сейчас, получая из этого «сейчас» максимум полезного удовольствия. 

Например, я ничего не читаю, не слушаю и не смотрю про вирус. Зачем мне про него что-то знать, если я не врач, я ничего не пойму, а забивать голову чужими домыслами не собираюсь.

Из факта вынужденной изоляции я сделала несколько полезных выводов, позволяющих мне с пользой и удовольствием сидеть дома. А так же лежать дома, ходить дома, думать дома.

Во-первых, подумала я, какая удивительно насыщенная и основательная стала у меня жизнь! 

Вот раньше только и делала, что носилась как нервная муха. Туда-сюда, туда-сюда.

 Утром, едва глаз продеру, несусь на работу. На работе, едва поработаю, несусь домой. Через магазины, аптеки и овощные развалы. Там схватила, тут затолкала, ужаснулась, ахнула, побежала. Дома быстро-быстро чего-то пожевала, даже не соображая чего, потому что есть очень хочется, потом опять по квартире пометалась, грязь и мусор по углам растолкала, махнула рукой, ай, да потом всё уберу и в койку. 

Где радость? 

Где удовольствие жизни? 

Где осознанная сосредоточенность на уникальных мгновениях бытия? 

Где я вас спрашиваю? 

Нет ничего. Сплошной забег на длинную и бестолковую дистанцию!

Зато сейчас… Сейчас.. Всё медленно, плавно, неторопливо..

Со вкусом! 

Со вкусом просыпаюсь ранним утром, встаю, потягиваюсь и неспешно  выпиваю чашку горячего кофе. Под шум дождя за окном. Или под солнечную  bossa nova.

 Под холодный воздух, дующий в форточку. 

Под вскрикивания весенних птиц, которым всё пофиг. 

Пью кофе и размышляю. О том, что птицам всё пофиг, а людям пофиг, но не всё.

 Выпив кофею, начинаю разгребать углы в квартире, шкафы и полки, заваленные богатствами. Сколько лет я смотрела на эти залежи утомленным взором, поднимала, было, руку, а потом махала рукой и думала, да ну, нафиг, до лучших времен! И вот они наступили, лучшие времена! 

Я неспешно разбираю  накопленный годами скарб, выбрасываю лишнее, чувствуя, как вместе со старым барахлом на помойку уходят  душевная грязь, накопления раздражений и злости! Всё на помойку! 

А на свободное место, которое я тщательно протру от пыли, я поставлю  обувную коробку. Вчера я  неспешно и со вкусом обклеила её  красивой подарочной бумагой. В безумно яркий цветочек! В обновленную красивую коробку аккуратно положу только нужные вещи! Нужные! Ничего лишнего! И отойду в сторону и полюбуюсь, и вздохну с чувством глубокого удовлетворения. Как у меня все чисто и красиво стало, как всё удачно разместилось  на своих местах и ничего лишнего. 

И удивлюсь, как  столько лет я в этом хламовнике жила? Как? И ведь  удачно всё прятала от посторонних глаз!

Все думали, что я хозяйка хорошая,  хвалили меня и не знали, сколько по углам  да шкафам  хлама и грязи, накопилось!

Так неспешно и вразумительно отчистив один  угол, я  пойду на кухню. К большому брату. К холодильнику. А в холодильнике еда всякая. Мышь, привыкшая за столько лет к пустому, гулкому  холоду,  очнулась, реанимировалась и забилась от ужаса на край полки. Сидит, щёки раздувает, жадничает. Считает, сколько раз я в холодильник загляну. И смотрит на меня пронзительно… с презрением смотрит.

Обжорой меня считает, хвостатое недоразумение…

Да, я обжора! 

Но обжора неспешная, несуетливая! 

Я степенно приготовлю обед, и накрою стол нарядной скатертью, и поставлю красивые тарелки японского сервиза, подаренного тётушке аж 43 года назад! На её 50-летие! 

Изящный графин с водочкой, настоянной на кедровых орешках, станет центром нашего стола, вокруг которого замрут тарелки, вилки, ножи. Да, мы с тётушкой позволяем себе иногда выпить по сто грамм! 

Раньше, когда была жива мама, я наливала им по рюмочке и уходила с книгой на диван. А они сидели часами, вспоминая и молодость, и детство и вообще всё. 

Теперь мамы нет, и я слушаю тётушкины воспоминания, много раз слышанные, но все равно уютные и милые. 

Но, когда тетушкина мысль, вспомнив счастливое былое и заклеймив позором позорное настоящее,  плавно переходит на кладбищенскую тему, я деликатно сворачиваю наш обед и отправляю тётушку на диван. Там на подушке скучают синие наушники. Скучают в ожидании очередного аудиопутешествия с Львом Николаевичем Толстым в его бессмертные рассказы. А сама… 

Сама задумчиво смотрю на улицу и слушаю, как гремят в подъезде лица узбекской национальности. 

Да! После трехмесячного забытья,  с наступлением самоизоляции в подъездах нашего дома началась активная ремонтная деятельность. Каждый день в течение месяца мы терпим всяческие неудобства в виде уляпанных побелкой-замазкой лестниц. Сижу и неспешно думаю. Почему так долго? Почему так грязно? Доколе? Хотя  уже и стены  нежно зеленой краской покрасили… 

Ремонт делает большая бригада молодых парней узбеков. Я думаю, что им повезло, они заработают деньги. Может быть, поэтому и ремонт так долго длится? Чтобы больше заработать? Да и пусть работают.  Им ещё тяжелей, чем нам.

Подумав на эту тему, я беру в руки томик Пелевина и начинаю неспешно, со вкусом погружаться в «Искусство лёгких касаний». Книга поглощает меня целиком, о ней хочется думать, о ней хочется говорить, но говорить не с кем. Матильда меня не понимает. Я пробовала ей объяснить удивительное предвидение писателя,  остроумно и аппетитно описавшего  Химеры, этакие смысловые конструкции, с помощью которых происходит манипуляция общественным мнением.

 А вирус, повергший цивилизацию в ужас и коллапс, тоже химерный… 

 - Не правда ли, Матильда, это интересное совпадение? Над этим стоит подумать, не правда ли?  - спросила я Матильду.

 - Правда! - Матильда почесала левой лапой правое ухо и перевернулась на другой бок. И продолжала дрыхнуть. 

Пророчество Пелевина осталось без обсуждения.

Я неспешно продолжала думать. За стенкой заорали соседи. 

До самоизоляции их было неслышно. Они работали, приходили домой поздно, и сразу молчком валились спать. 

В первый же карантинный день они устроили дома пирушку, наклюкались до песен и всю ночь распевали их утробными мужскими голосами. 

С тех пор посиделки у них не прекращаются. В суровый мужской хор вписался одинокий женский голосок. 

Обычно пир духа и тела у них проходит по ночам, по утрам случается похмелье, прерываемое воплями.

 - Вера, Вера, иди сюда! –  с надрывом призывает хозяин квартиры, очнувшись от сна.

 - Пошел в жопу! – оптимистично отвечает ему Вера.

И чувствуется в этом диалоге глубокая сермяжная правда…

Я стараюсь наслаждаться каждым моментом своей жизни, цветущей алым цветом. 

Несмотря на изоляцию, дебилизацию и капризную веру.

Сохранено

</>

Неспешно и рассудительно

Жизнь после 40 только начинается. После 50-ти  расцветает махровым алым цветом. После 60-ти умиротворяет. После 70-ти успокаивает. Ну а после 80-ти приобретает совершенно  иррациональный вид, недоступный для большинства населения, поэтому на этот возраст я планов не ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

diadumenianus

Что такое инвестиционные монеты и для чего они нужны

colonelcassad

Почему люди так ненавидят друг друга?

russobalt_k

О детях-героях. Что бы не в одно лицо...

elika

Идиома в five o’clock: "Ray of hope"

365days

Ежедневный дайджест марафона #веснаестьвесна — 14 апреля

tvin270584

Идеи для обустройства современной кухни

taxfree

Власти сворачивают поддержку рубля после выборов Путина

dymontiger

Снимки из Instagram Татьяны Котовой

tsibirinka

для чего

• Ранее
• Архив