Дни лета

inkogniton — 10.07.2018 Было у меня ощущение, что не смогу я ладно и складно описывать день за днём. Так и случилось, собственно. Но я всё же попытаюсь возобновить. В качестве извинения перед самой собой и перед всеми теми, кто это читает, в этот раз будут иллюстрации, которые я, как водится, через несколько часов удалю -- не обессудьте.

Когда появилась дитя, Ыкл прибежал с горящими глазами (нездоровый такой блеск, когда сразу понимаешь -- появилась гениальная идея, которую не удалишь никак; только согласиться и воплотить).

-- Я хочу фотосессию, -- возбуждённо сообщил мне Ыкл.
-- Какую фотосессию? -- устало изумилась я, что-то делая и слушая вполуха.
-- Обычную фотосессию, как в старые времена. Знаешь, я всё смотрю на фотографии предков, -- опять генеалогия, подумалось мне, теперь не избежать гениальной мысли, уже поселившейся, пустившей корни и даже проросшей, -- и думаю: какие прекрасные фотографии! Какая прекрасная традиция была. Все одевались красиво, шли к фотографу, он их там рассаживал, голову набок наклонял, говорил куда девать руки-ноги. Они чинно садились и их фотографировали. Это просто прекрасно, -- ещё более возбуждённо воскликнул Ыкл, -- я тоже так хочу!
-- Что конкретно ты хочешь? -- осторожно поинтересовалась я, уже понимая, что от меня, в общем и целом, ничего не требуется, так как я, с нашей точки зрения (общеячейковой) уже будто бы согласна практически на всё.
-- Этого и хочу! Хочу фотосессию! Ну послушай, -- начал он свою речь, -- тебе даже делать ничего не надо! Я приглашу фотографа, я уже выбрал какого, мы красиво оденемся, будет вот тут стоять, или сидеть, или прыгать -- что скажет, то и будем делать. А она нас будет фотографировать. Я всё продумал, -- он не давал даже вставить слово, -- дитяти всё равно нужна фотография на паспорт. А это же кошмар её фотографировать! Ты помнишь как мы мучились в прошлый раз?

Я помню, конечно. Мы привезли полуторамесячную чадо в салон, её положили на белый кусок картона (обязательно белый фон), а мы, вместе с фотографом, целый час пытались прыгать, шуметь, кричать и делать всякое разное, чтобы заставить её открыть глаза и пробыть с открытыми глазами хотя бы минуту. Глаза должны быть обязательно открыты, -- гласила инструкция, -- иначе пограничники не опознают. И тогда окажется, что пропустили через границу черти кого, а вовсе не данное чадо. Чадо открывала глаза и немедленно начинала возмущаться (я хорошо её понимала, честно говоря), а мы начинали успокаивать, так как лицо должно быть спокойное, расслабленное, глаза широко раскрыты -- всё по инструкции. Чадо успокаивалась и немедленно смыкала очи, демонстрируя всем видом как мы ей все надоели. Всё это повторялось в течение часа, пока, в какой-то счастливый момент, она уже открыла глаза, ещё не начала возмущаться и, к счастью, фотограф был на страже -- запечатлел сей момент немедленно и мы получили два прекрасных паспорта. Я помню, конечно. Почему-то заныли зубы от самого воспоминания.

-- Я помню, да. И что? Как фотосессия поможет? -- осторожно поинтересовалась я, всё ещё пытаясь придумать как избежать фотосессии.
-- Очень поможет, -- яростно закивал Ыкл, -- сначала она снимет её на паспорт, а потом уже фотосессия. У неё написано на сайте, что она специализируется на снимках младенцев. Какая разница паспорт или так -- вот младенец, нужна фотография: белый фон, раскрытые глаза, спокойное лицо. А потом она и нас сфотографирует, зря что ли пришла?

Думала я недолго, думать было нечего. Моё согласие было пустой формальностью.

В назначенный день пришла госпожа фотограф. Мы разложили белую простыню, уложили на неё дитя и начали дружно прыгать и подбадривать: открывай скорей глаза, пели мы, но при этом не бубни, -- продолжали мы на тот же мотив, -- быстро надо очень быстро тебе паспорт получить! Дитя сопела, возмущалась, отказывалась открывать глаза, но мы не сдавались. Наконец случилось чудо. Благодаря чуду у нас появилась прекрасная паспортная фотография.

После необходимой фотографии началось развлечение. Она ставила нас у вазы с цветами, сажала на стулья, фотографировала и так и эдак в разных составах. За время фотосессии мы два раза переоделись (хочу сказать потому, что вспотели, но было прохладно и этого не случилось). Чадо переодевалась значительно чаще: у меня ещё столько прекрасных платьев, сообщала она, подождите, не фотографируйте, мне надо срочно переодеться! Мы стояли, мы сидели, втроём, вчетвером, вдвоём -- кажется испробовали все возможные комбинации.

-- Встань здесь, -- скомандовала фотограф Ыклу, -- стой, не двигайся.

Она подошла к нему и сложила его руки крест на крест. Подошла ко мне и взяла дитя.

-- Это чудесная поза, -- объяснила она Ыклу, -- твои руки сейчас в форме колыбели. Ей будет там очень удобно. Но есть одно но. Ты не можешь их сам распутать, не уронив ребёнка. Поэтому, -- строго посмотрела она на Ыкла, -- стой смирно, а я буду фотографировать. И пока не получится приличная фотография (Ыкл упорно закрывал глаза, а фотограф, не менее упорно, пыталась ловить момент, когда глаза раскрыты -- хуже дитяти, честное слово), так и будешь стоять!

Ыкл послушно стоял, дитя лежала в перекрещённых руках словно в колыбели и сладко сопела. Я издевалась как могла. Я делала страшные морды, Ыкл хохотал; я таращила глаза, всем видом напоминая, что надо держать глаза раскрытыми. Если, конечно, он хочет когда-нибудь получить свои руки обратно.

-- Теперь ты! -- скомандовала она мне, забирая у него дитя.
-- Как я? -- растерялась я. К такому повороту я была совершенно не готова.
-- Очень просто. Теперь ты. Вставай сюда. Эту руку сюда, эту туда, сейчас положим сюда ребёнка и будешь стоять пока не будет хоть одной приличной фотографии.

Настала очередь Ыкла издеваться. Он смешно таращил глаза и всё приговаривал: убери эту кошмарную ухмылку летайте самолётами аэрофлота! это же ужас какой-то, а не приличная фотосессия! ты можешь нормально улыбаться?! сейчас ущипну, ущипну тебе говорю!

Он непрерывно смешил и вместо сдержанной улыбки истинной леди я гоготала как истинная простофиля.

-- Ещё её смеши, ещё, -- обрадованно щёлкала фотограф, -- ещё смеши! Я не знаю что ты ей говоришь, но продолжай, не останавливайся!

Ыкл продолжал мне угрожать, я продолжала хохотать и даже перестала думать о том, когда это всё закончится.

-- Ты знаешь, -- сообщила я Ыклу, когда мы в очередной раз пошли переодеваться, -- это даже не так плохо как я думала. Есть что-то во всём этом.
-- Конечно, есть! -- с жаром посмотрел он на меня, -- наконец-то у нас будут твои фотографии! Это не что-то, это ого-го что!

Мы готовились к следующей серии, когда чадо сообщила, что тоже хочет фотосессию -- личную.

-- Вставай здесь, -- засмеялась фотограф, -- делай морды и изображай то, что я скажу. Злость! -- чадо сделала страшную морду и топнула ногой, -- радость! удивление! растерянность! грусть! -- фотограф всё командовала, а чадо придумывала всё новые и новые способы изобразить все на свете чувства.
-- А теперь я спрячусь здесь! -- чадо залезла за чёрный фон, -- вот здесь хочу!

Фотограф не противилась; теперь, в частности, у нас есть дивная фотография глаза чадо. Впрочем, не только глаза. Неужели это моя дочь? -- всё думала я, рассматривая фотографии. Прямо сейчас на любую обложку! И я, кивала я сама себе, совершенно объективна.

Она всё щёлкала и щёлкала: сидя, стоя, дома, в саду. Теперь надень что-то расслабленное, скомандовала она мне, и я немедленно заменила своё изумительное выходное платье на пачку и байкерские сапоги. Боже, -- воскликнула фотограф, -- где дают такие сапоги? запиши мне, я тоже такие хочу! я и не знала что их хочу, пока не пришла к вам! Дорогая, -- зашептал мне на ухо Ыкл, -- мне кажется, твой любимый Чу давно должен платить тебе проценты с продаж. Ты не только лучший клиент (на этом месте я поперхнулась, вспомнив сколько мне стоит быть клиентом), но ты же лучше всех продвигаешь их продукцию! Если она их купит, это будет пятый человек, купивший их только потому, что ты так прекрасно их носишь!

Фотограф прислала снимки и я начала смотреть, набрав воздуха, словно готовясь нырнуть. Я так ужасно получаюсь на фотографиях, думала я тоскливо, мне почти никогда не нравится. Боже, для чего я согласилась?!

Я начала смотреть и с удивлением отметила, что сессия удалась. Нет, мы совсем не похожи на наших предков, мы не стоим по стойке смирно и не смотрим в будущее со всей серьёзностью. Впрочем, это, наверное, делает снимки только лучше.

Кажется, я хочу ещё одну фотосессию. Только для себя. Я тоже спрячусь за чёрный фон и предоставлю фотографу левый глаз. Уж что-что, а он у меня точно фотогеничный.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив