Дни лета: 5-8

inkogniton — 09.06.2018 *******

Невероятно горжусь собой -- проверила почти сто пятьдесят работ за два с половиной дня. И действительно -- есть чем гордиться, ведь после каждых десяти хочется всё бросить, накапать себе сто граммов коньяка, уволиться к чёртовой матери и провозгласить себя совершенной бездарностью, которая не в состоянии объяснить даже самых элементарных вещей. Один мой знакомый, заканчивая стопку из двадцати экзаменов, выпивает пятьдесят граммов текилы -- он утверждает, что только это возвращает ему душевное равновесие и позволяет проверять дальше не крича: всё, пошли все к чёрту, включая меня, потому что ну как?! как вот это можно было написать?!

Я думала, что видела всё, однако, проверяя промежуточный экзамен и обнаружив в нескольких работах запись "предел, когда i (мнимая единица -- примечание моё) стремится к бесконечности", и это на восьмой неделе семестра, я поняла, что видела далеко не всё, и всё, наверное, никогда не увижу. Всегда будет что-то. В том же промежуточном экзамене, у трети студентов значение косинуса достигало скольких угодно (к примеру, восьми) и это ведь в совершенно мирное время (как мы знаем, в военное время, его значение легко может достигать четырёх. Не восьми, правда, это даже в военное время не происходит). Им это совершенно не мешало -- восемь и восемь, значит так сложилась жизнь. Тяжело ему -- косинусу этому.

Рассказывают, что в одном из израильских университетов, на одном из экзаменов по дискретной математике, был задан вопрос, звучащий приблизительно так: даны четыре господина. У них есть три ящика водки, пять ящиков пива, два ящика вина и ящик коньяка. Как они должны разделить это между собой, так чтобы... (дальше был хитрый вопрос, требующий знаний комбинаторики).

Один из студентов, которому особенно тяжело давалась комбинаторика, написал в экзамене приблизительно следующее: после того, как они каким-то (совершенно любым) способом разделят между собой ящик водки, не будет иметь никакого значения как делить всё остальное. Он получил четверть оценки -- думаю, измученный первым экзаменом преподаватель, написал этот вопрос во втором именно потому, что надеялся, что кто-нибудь ответит именно так. Более того, думаю, что измученный преподаватель заранее продумал сколько конкретно баллов он оставит за находчивость и смекалку. Чести ради, я хорошо понимаю этого студента: сама не знаю и не люблю эту науку про: давайте посчитаем сколько есть способов усадить восемь мальчиков, девять девочек и трёх енотов, так, чтобы пять мальчиков сидели на девочках, а один ещё и на еноте, еноты чередовались с девочками и чтобы одна держала его в руках, а лиса чтобы стояла отдельно и за всем этим наблюдала. И не спрашивайте откуда взялась лиса -- она появилась в ходе сложных вычислений, как вспомогательная функция.

Закончив проверять, обнаружила письмо -- невероятно приятное. Дорогая профессор! -- пишет мне студентка, которую я песочила после промежуточного экзамена, который она провалила; я же считала, что она может и должна получить практически идеальную оценку, -- я хочу тебя поблагодарить за всё! Я получила огромное удовольствие от курса и мне так нравится как вы преподаёте, что я специально приходила на дополнительные часы за компанию, просто, чтобы ещё раз насладиться вашим преподаванием. Пишу специально до публикации оценок, чтобы вы не подумали чего дурного. Мне кажется, я хорошо написала экзамен. Я надеюсь, что Вы будете довольны мной и моей оценкой! У меня не хватает слов благодарности, я многому научилась у вас, и всё было всегда логично обосновано и понятно. Поздравляю с малышом! Люблю вас от всего сердца! С уважением и почтением.

Прочитав письмо, я побежала проверять сколько же она получила: довольно улыбнулась (облегчённо) -- я была права (впрочем, я почти всегда права, по крайней мере в своих оценках чьих-то способностей) -- она получила почти сто. Да, экзамен был тривиальный, да, такая как она, несмотря на её собственную неуверенность, должна была написать его одной левой. Она боялась и сомневалась, но упорно училась, забрасывала вопросами и жадно впитывала ответы. Я очень довольна, невероятно.

Всё, теперь только переэкзаменовку проверять. Но это когда ещё будет.

*******

Дитя растёт -- толстеет, становится длиннее, становится всё больше похожей на человека.

-- Слушай, -- восклицает Ыкл, внимательно разглядывая её со всех сторон, -- а ведь ты права! Щёки действительно как у хомяка! Как так может быть -- ощущение, что она сама не очень увеличилась, но вот щёки, щёки! -- он разглядывает её со всех сторон и задумчиво добавляет, -- хотя нет, смотри: двойной подбородок! В таком юном возрасте!
-- А также двойные бёдра и двойные колени, -- спокойно добавляю я.

*******

Чадо любит маленьких детей. На площадке она готова избавить любую мать от работы -- она готова с ними возиться, развлекать, качать и делать всё, чтобы ребёнок был доволен. Она мне всё больше напоминает профессиональную няню. Сначала чадо всегда обращается к старшему (родителю, бабушке, сестре, няне, другу семьи): здравствуйте, говорит чадо, и рассказывает о себе всё, что можно: как зовут, где учится, сколько ей лет, как у неё идут занятия в школе, кем работают родители, сколько недель новой младшей сестре, как они ладят, и как родители доверяют ей играть с этим небольшим существом. Чадо всё рассказывает и рассказывает -- непринуждённо, будто ей ничего не надо, только рассказать. После она спрашивает чем они занимаются, как их зовут, где работают, сколько лет, сколько у них детей, старший ли тот малыш, который носится по площадке, или младший, где они живут и есть ли у них няня. Выяснив всё и предоставив всю информацию о себе, завоевав доверие и расположив к себе старшего, чадо переходит к делу: а можно я поиграю с ребёнком? я буду очень аккуратно, я умею. я могу, к примеру, покачать на качелях, могу поиграть в догонялки, могу в прятки, могу с ним просто посидеть и посмешить его, могу рассказать как складывать двузначные числа, а ещё могу рассказать как их умножать (это, -- важно добавляет чадо, -- между прочим, значительно сложнее!). Как правило, к этому моменту, родители (бабушки, сёстры, няни, друзья семьи, и прочие) окончательно подкуплены и согласны на всё. Вот у кого надо учиться проходить интервью, -- думаю я, вспоминая собственные муки.

В этот раз на площадке женщина с маленьким ребёнком. Женщине за пятьдесят, девочке -- год. О том, что девочке год, я узнаю от чада, которая, в свою очередь, за минуту до этого прошла и провела интервью с женщиной.

-- Мама, -- сообщает мне чадо, -- я поиграю с этой девочкой, ладно? Я аккуратно, мне разрешили. Мама, -- смотрит она серьёзно, -- я сейчас тебе всё расскажу. Эта женщина из маленькой страны, называется Литва, это она мне сама так сказала. Подожди, мама, -- останавливает она меня, замечая, что я хочу что-то сказать, -- мы говорили по-английски, но она сказала, что немного знает русский, а вообще она говорит по-польски. Я пойду поиграю с ребёнком и ещё немного с ней поговорю, ладно? -- Я не успеваю ответить, чадо убегает к женщине и ребёнку.

-- Давайте тогда говорить по-русски, -- слышу я их разговор, -- вернее, так, -- серьёзно сообщает чадо, -- я буду говорить по-русски, а вы -- по-польски.
-- Ты знаешь польский? -- изумлённо смотрит женщина на чадо. Для меня это тоже новость, и я, затаив дыхание, жду ответ.
-- Пока нет, -- без тени смущения сообщает чадо, -- но папа говорит, что он похож на русский. Надо же когда-нибудь учиться. Поэтому давайте вы будете говорить по-польски, и я буду его учить, а я -- по-русски. И тогда вы улучшите русский, а я подтяну польский.
-- Боже мой, -- женщина смотрит на чадо так восхищённо, что я невольно начинаю гордиться, -- а ты много языков знаешь?
-- Нет, не очень много, -- скромно сообщает чадо, -- русский: но это потому, что это мой родной язык, на котором говорят родители и бабушки с дедушками; английский -- потому, что я живу в Лондоне и хожу здесь в школу, было бы странно, если бы я не знала английский, -- говорит чадо, и прыскает, прикрывая рот ладошкой, демонстрируя всем видом насколько абсурдно последнее предположение, -- ещё я знаю иврит: потому, что я израильтянка; ещё я сейчас в школе учу французский (за полгода они научились считать до десяти, сообщать как зовут, говорить где живут и восхищаться, говоря -- оу!) -- но я пока его плохо знаю, -- вздыхает чадо, -- нас не очень хорошо учат, а с папой мы редко говорим по-французски; ещё я знала корейский, когда была моложе, -- горько вздыхает чадо, -- но сейчас я его немного забыла, так как не повторяю и говорить не с кем. А больше, -- выдыхает она, -- я никаких языков не знаю. Вот будете говорить со мной по-польски, я его, наверное, выучу. Но не сразу.
-- Ты очень умная, -- восхищённо смотрит на неё женщина, -- очень много языков знаешь.

Чадо довольно и спокойно кивает, смотрит украдкой на меня: видишь, мол, какая у тебя дочь! Я вижу, я всё вижу.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив