Золотая книга Александры Барковой

anairos — 29.08.2022
Мне уже много раз попадалось в интернетах имя Александры Леонидовны Барковой. Эта авторитетная исследовательница мифологии, слава всем богам, в настоящее время жива, здорова и активна в инфополе. Я регулярно натыкался на её высказывания, и по большей части они впечатляли меня – среди учёных не всегда встретишь такой сплав эрудиции, здравомыслия и остроумия.

Вероятно, сказывается толкинистское прошлое – среди толкинистов дофига мастеров, соединяющих глубину мысли и стиль письма. Морваэна хоть взять.

А тут я нашёл её учебное руководство «Введение в мифологию». Открыл – и пропал.

Это вообще не чтение – это когнитивный оргазм, особенно для тех, кто понимает в теме. Тут каждая страница ложится бальзамом на душу знатока. Это то учебное руководство, которого зверски не хватало мне двадцать лет назад. Так мог бы писать Мирча Элиаде, если бы вместо пафоса и мистики гнался за доходчивостью.

Я смею надеяться, что подкован в области мифологии несколько больше, чем средний первокурсник. Но здесь нашёл много такого, чего не знал раньше. Кое-что из того, что знал, но не обращал внимания. Нашёл аргументацию некоторых вещей, до которых дотумкал в своё время самостоятельно, но затруднялся обосновать. Ну и до кучи просто получил удовольствие от разговорного стиля, которым всё изложено (книга – по сути, запись аудиолекций).

Особенное впечатление на меня произвела идея как раз из тех, что «как я сам не догадался, все элементы отгадки были у меня перед глазами». Миф – это не история. Миф – это представление. Он состоит из мифологем-образов, определённым образом связанных между собой. В разные времена и в разных культурах мифологемы могут быть связаны разными способами и давать в результате отличающиеся истории, но это всё равно останется один и тот же миф.

Даже там, где я с Александрой Леонидовной не согласен – а я, естественно, ни с кем до конца не согласен, с самим собой в первую очередь – это не «что за чушь, кто мог такое написать», а «я это вижу немножко совсем иначе, ну ладно, что там дальше?».

Короче, золотая книга. Маст рид без разговоров. Читать и перечитывать.

Я хотел привести подборку самых ярких цитат, но потом понял, что тут цитировать нужно ваще всё. Поэтому сделал над собой усилие и сократил выборку. Так что имейте в виду – то, что я не процитировал, там точно такое же и даже лучше.

Обобщая, мы можем сказать довольно жёстко: всё, что мифологично, эмоционально. И практически всё, что эмоционально, в той или иной степени мифологично.

Может показаться, что в нашем современном обществе поверий о леших нет, но если поговорить с серьёзными туристами, то они много интересного расскажут. А если вам удастся разговорить серьёзного спелеолога или серьёзного альпиниста, то там такого будет и вовсе предостаточно. Не могу не заметить, что чем больше профессия (род занятий) связана с риском, тем больше будет уровень мифологизации.

И кстати, такие представления (об ином мире) будут достаточно ревниво охраняться и далеко не всегда выдаваться вовне. Чтобы записывать, допустим, современные поверья о леших, можно далеко не всякого туриста разговорить, и далеко не всякий турист согласится это рассказать. Потому что для него это действительно очень серьёзный вопрос, он с этими силами взаимодействует.

Приезжаем мы в украинскую деревню с фольклорной экспедицией от Института славяноведения под руководством Никиты Ильича Толстого (внука Л.Н. Толстого). Как празднуется свадьба? Вот так-то и так-то, но на свадьбе обязательно должен быть кот.

Через год приезжаем в деревню, которая находится приблизительно в пятидесяти километрах от первой. Как празднуется свадьба? Вот так-то и так-то. Но на свадьбе категорически не должно быть кота. И опять-таки каким-то образом это объясняется.

Оставим вопрос о том, должен ли быть всё-таки кот на свадьбе. Что мы имеем? Совершенно обычное домашнее животное. В обычной жизни никакой мифологической роли не играет. Но свадьба – переход из холостого состояния в семейное. Раз состояние перехода – значит, это зона риска, зона повышенной эмоциональной окрашенности. И в этой ситуации обычное животное мифологизируется. И в этой ситуации кот оказывается мифологически значим, и поскольку он здесь мыслится носителем определённых сил, то эти силы мы можем или принимать, или отвергать. И соответственно, в деревнях, расположенных сравнительно недалеко друг от друга, решения принимаются противоположные.

Обратите внимание – это как раз один из тех подходов, о которых я говорил в «Гранях волшебства». В пространстве ритуала всё оказывается символом, всё обладает значением и силой. Любой предмет, любое существо – например, кот – своим наличием или отсутствием меняет «фразу», которую мы выражаем.

Такой же подход в «Волшебниках» Гроссмана. Когда волшебник произносит заклинание, не только он сам, а весь мир становится частью этого заклинания. Поэтому волшебник вынужден учитывать великое множество Обстоятельств (таких как фаза луны, ближайший водоём, есть ли рядом женщина и так далее).

Всё это в обычных условиях не имеет значения, но вот на магию влияет непосредственно и прямо. Упустил из виду какое-нибудь третичное Обстоятельство – уже сотворил не совсем то заклятие, какое собирался, а чуточку другое.

Или же выражение, что таким-то путешественникам, шедшим через опасные земли, было предсказано, что они вернутся живыми. С точки зрения логики это очень смешно. Как будто бы можно вернуться мёртвыми. С точки зрения мифологии всё нормально.

То есть, действительно, у нас на протяжении тысячелетий было представление о том, что в чужих краях тебя заколдуют, съедят, а в твоём облике явится какой-нибудь демон или ты вернёшься в состоянии ходячего трупа. А такому вампиру надо что-то есть, ты будешь пожирать своих бывших сородичей. И соответственно, предсказание, что человек может вернуться не живым, когда-то было вполне актуальным.

Для древнего славянина, если он поклонялся Перуну, гроза, молния как атмосферное явление, кабан как животное, топор, дуб или кабаний клык (предмет, который можно повесить на шею), меч, найденный в земле нож палеолита – это всё абсолютно равнозначные вещи в рамках данного культа. Ведь всё это символы громовержца. Всё это символы Перуна.

Это уже к вопросу о моей теории имён. Всё, в чём явлен Перун – это его имя, это его воплощение, это сам он.

Итак, «мир своего» находится в центре. И от «мира чужого» он отделён мировой оградой. Вопрос: где у нас силы порядка, силы космоса, силы своего сконцентрированы в максимальной степени?

С одной стороны, если наш мир – это центр, то центр нашего мира, совершенно очевидно это средоточие блага. С другой стороны, если у нас будет слабая ограда, то совершенно очевидно, что враждебные силы прорвутся. И таким образом, самой сильной должна быть ограда.

И тогда где же у нас наибольшее сосредоточение сил блага? В центре или на границе? Если у нас мифологическое мировосприятие базируется на тождестве противоположностей, то конечно же максимальное сосредоточение сил блага – это и центр, и граница в равной степени.

...

Берём подвиг Геракла. Яблоки Гесперид. «Геспериды» – имя, происходящее от греческого «геспера», то есть «вечер». Значит, они находятся где-то там, где Атлант. Остров в Атлантическом океане. В общем, это на западе, это вечерняя часть мироздания. Соответственно, Гераклу надо идти из Греции за Геркулесовы столбы, то есть за Гибралтар, на этот самый остров. Другими словами, из Греции надо идти на запад.

По священному принципу истинного героя «для бешеной собаки семь вёрст не крюк» он идёт на крайний восток греческого мира, он приходит к Кавказским горам, где прикован Прометей – брат, между прочим, Атланта. Геракл его освобождает с очень важной целью – спросить, как пройти к Атланту. Для этого надо из Греции пешком сбегать на Кавказ. И Прометей говорит ему, как пройти. Геракл добирается до острова Атланта, и дальше уже происходят всем известные события.

Значит, по логике вещей должен быть образ – одна гора в центре мира. Вместо этого мы имеем очень яркий пример как раз тождества противоположностей – два брата, оба богоборцы, один – сам как гора (Атлант, держащий небо на плечах), другой – прикован к горе. Один – на крайнем востоке греческого мира, другой – на крайнем западе греческого мира. И путь к одному одновременно становится и путём к другому. То есть с точки зрения мифологической логики здесь всё выдержано абсолютно идеально. Из чего следует, что законы здесь, безусловно, есть, хотя они иные, чем в логике, так сказать, эмоционально не окрашенной.

Этот момент мы здесь тоже обсуждали несколько лет назад. Боги – и хранители границы обитаемого мира, барьер между людьми и хаосом, и в то же время центр мира, распространяющий до самых границ свою упорядоченную форму.

Всё процитированное – только из первых двух лекций, иначе мой пост вышел бы объёмом с саму книгу: конспект с моими комментариями. Но и так вы примерно поняли, что вас ждёт во «Введении в мифологию». Благодарю за внимание, а я пошёл дочитывать.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив