Завтра едем

olga_srb — 05.05.2019 Есть несколько тем, которые я предпочитаю обходить стороной, окружая их осторожным молчанием. Не в жизни, а в своем журнале. И вовсе не потому, что мне на эти темы нечего сказать. Пожалуй, наоборот. Я опасаюсь, что, начав говорить, не смогу быть «политкорректной» и ненароком назову вещи своими именами.

Я знаю, что мои заметки читают и не совсем адекватные люди (точнее – совсем неадекватные), для которых написанное и прочитанное – совершенно разные вещи. Коллеги, которые знают этих «совсем не совсем» читателей, и которые после каждого соприкосновения с этими читателями крутят пальцем у виска, советуют обсуждать острые темы «под замком», но «замок» - не мой стиль: я либо высказываю свое мнение, либо молчу. Шептаться, тревожно озираясь по сторонам, я не стану.


Так вот одна из таких тем – психоневрологические интернаты, которые недавно оказались в центре внимания. В обществе об этих интернатах укрепилось устойчиво негативное мнение типа «все что угодно только не интернат».
Благодаря усилиям специалистов, говоривших о том, что система интернатов для лиц с психическими расстройствами, включая детей с тяжелыми нарушениями развития, должна быть реформирована, дело сдвинулось с точки, казавшейся мертвой.

Поручение, данное на самом «верху», откликнулось в «низах», и началась работа…

Собственно, задача предельно ясна: необходимо провести проверку всех психоневрологических интернатов (ПНИ) и обследование всех проживающих в них людей. Не административную проверку с целью поиска виноватых, а квалифицированную полипрофессиональную оценку того, как можно улучшить их работу. И не посетить несколько мест, сделав «срез», результаты которого можно экстраполировать на всю систему, а пообщаться с каждым (!) пациентом, оценивая обоснованность его помещения в интернат и возможности альтернативного жизнеустройства.

Учитывая количество ПНИ в стране, придется признать: такой мониторинг – чрезвычайно трудозатратное мероприятие, которое должно быть проведено с высокой интенсивностью, так как на все исследование выделено 4 месяца. Силами только одной рабочей группы, разумеется, не обойтись, и мы непременно будем привлекать местных специалистов, но основная ответственность, конечно, лежит на членах рабочей группы, которые разрабатывают алгоритмы оценки, выезжают на места, общаются с персоналом и пациентами и т.д.

Кто эти люди?

Это специалисты, которые, помимо высокого профессионального уровня, обладают недюжинным энтузиазмом и готовы взять на себя плюс к текущей дополнительную нагрузку. Несмотря на десятилетия работы с тяжелыми больными, они полны искреннего желания тратить силы и личное время на то, чтобы беззащитные люди не были лишены права на достойную жизнь.

Как всегда, я участвую в той части работы, которая касается детей и подростков, а их у нас в ПНИ тысячи. Мы уже посетили несколько интернатов (и я обязательно поделюсь впечатлениями, когда их количество будет пригодно для обобщения) и завтра едем еще в один областной ПНИ.

Я не знаю, как назвать эту работу. С одной стороны, она не связана с моей должностью – я езжу не как чей-то заместитель, а как клинический психолог (к слову, в нашей группе есть не только медики, но и юристы). С другой стороны, ее сложно назвать «общественной», поскольку под этим словом я понимаю что-то, не связанное с основной профессией.

Одним словом, завтра едем!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив