Восьмой дом. Продолжение 19

perebeia — 13.10.2025

Конечно, заманчиво было поехать на месяц в Москву. Я там и не была сто лет, брат мужа с семьей на севера перебрался, остановиться не у кого,  а в гостиницу тогда, детки, было не попасть, никаких хостелов и апартаментов в природе не было, адреса подпольно сдающих квартиры передавались  тайно из уст в уста, да еще и не факт, что поселят по приезде.  Да и вообще не до этого было с маленьким ребенком. Но как оставить детей? С мужем?  Он готовил вечер От всей души к юбилею завода, и сам много ездил, искал бывших заводчан. Вся редакция их этим занята была. Перед моим отъездом оставалось отыскать кого-то в Свердловске и в Москве. Я обрадовалась, думала, он тоже в Москву приедет, погуляем там вместе в кои веки. Но он сказал, что в Москву поедет Сережа, а ему непременно надо самому в Свердловск, там Сережа не справится. В Свердловске жил какой-то обычный пенсионер, а в Москве генерал, и именно этим объяснялось, что непременно Свердловск ему самому выпадал. Что там генерал, с генералом и мальчик после института справится, а вот простого пенсионера пригласить – это дело сложное и требует опыта. Примерно так мне все объяснялось, и с таким убеждением, что противоречить я не стала. Не больно-то и хотелось, хотя и кольнула очередной раз обида. Родители мои к тому времени уже давно перебрались в Уфу, и поэтому я была спокойна. Сразу детей им оставить я не могла, это вызвало бы сопротивление, все равно что мужу выдать справку о неблагонадежности.  Так что мы обсуждали как бы серьезно, что если Митя задержится на работе, Митюшку из садика заберет Маша, и я складывала на отдельную полочку Митину одежку для садика, и инструктировала, как одевать его по погоде. А если самому мужу понадобится ехать в командировку – родители заберут детей к себе. И как бы даже оба верили, что так все и будет, хотя ясно было, что максимум через неделю дети окажутся у родителей. И оказались. 

1985. Свободна и невидима

На курсы меня послали внезапно. То ли отказался кто-то в последний момент, то ли просто поощрить хотели, начальство меня тогда любило. А так они не нужны были никому конечно, курсы эти. Базы данных какие-то, которыми совсем у нас и не пользовались. А откажись – потом и нужных курсов не выпросишь, и разнарядку сократят на курсы. Так что все на них наездились уже и не по одному разу. 

Помню, что ехать надо было срочно, несколько дней на сборы и вперед. Но заказов мне успели надавать целый свиток. Это уж как водится. В Москву тогда никто без списка не ездил. Сереньким апрельским утром я улетала, в сереньком югославском пальто, вышедшем из моды и протершимся на лацканах, в сереньких сапожках семисезонных, почти приличных, зимних, они же осенние. С тем же Большим желтым чемоданом. На душе тоже было как-то серенько. И за детей душа болела, и как там в Москве, общежитие, в которых я не жила никогда, чужие люди, с ними говорить надо, а мне не хотелось ничего. Но Москва на меня всегда действовала оживляюще, прямо с аэродрома. И люди казались выше ростом и красивее, и все какое-то столичное вокруг. Как я любила тогдашнюю Москву! И вот впервые  я проживу там не несколько дней, а целый месяц.  И обойду все любимые уголки. И запах метро. Я просто бредила им, когда долго не бывала в Москве. В Киеве метро не пахнет вообще никак почему-то. Впрочем, в Москве теперь кажется тоже. 

Общежитие было в Бирюлево, подъезд в обычном доме, двухкомнатная квартира. В большой комнате три девицы, из которых помню только одну. Потому что она была с Урала и все время меня доставала, как это я, тоже с Урала, а гаварю как масквичка. Сама она окала. А меня дразнила – масква, катлеты мисные. Сама выговаривала – кОтлеты мЯсные, как пишется. И просто поверить не могла, что в Уфе все говорят, как я. А я жила в маленькой комнате с юристкой из поселка Агидель, лет так 45. Там собирались АЭС строить, построили этот поселок, АЭС отменили, и что там люди делали и делают до сих пор, я не знаю. Что-то делают, наверное, раз юристов на курсы посылают. У нее были свои курсы, а я училась с этой девочкой с Урала и еще одной, которую не помню.

Сами курсы происходили возле Павелецкого, так что добираться было очень удобно электричкой. Чему учили не помню конечно, но выдали в конце диплом такой солидный, что мой институтский просто померк перед ним на вид. И предметов тоже чуть не столько же мы превзошли там. Совсем к программированию и не имеющих отношения, наверное, просто надо было дать подработать преподавателям. Но они нас хоть не мучили на экзаменах и зачетах. 

Часа в два-три занятия кончались, и мы шли по магазинам выполнять заказы. Две моих соседки Москвы не знали абсолютно, поэтому ходили везде за мной. Ну, это бы ладно. Беда была в том, что они в каждом магазине обходили каждый прилавок, и в каждом прилавке рассматривали все, что там лежало. Это было невыносимо. Я четко знала, что мне нужно, туда и устремлялась. Примерно знала, в каком магазине есть надежда что из нужного застать в продаже. Проще всего посмотреть, куда и за чем стоит очередь - есть ли у тебя это в списке и нужно ли вообще. Потому что без очереди купить ничего путного было невозможно. Если продавщица скучает у пустого прилавка – и глядеть туда нечего. Все это я пыталась объяснить своим сокурсницам. Бесполезно. Они торжественно совершали обход всех отделов и прилавков, и остановить это ритуальное шествие я не могла. К тому же они все время терялись. Обе тоже были в сереньких пальто и сереньких же шапочках, небольшого роста. Моментально исчезали и сливались с такой же серой толпой. А меня в моем сером пальто им было прекрасно видно, потому что я высокая. И вот я каждый день терпела эту муку. Убедившись, что покупать в этом магазине нечего, я иногда отлавливала их в толпе и утаскивала силком, пообещав отвезти в другой магазин, еще лучше, а чаще не могла найти и стояла и ждала, когда они найдут меня, совершив свой церемониальный обход прилавков. Я предлагала привязать им на шапки яркие банты, чтобы мне их издалека находить, но они не соглашались. И однажды у меня лопнуло терпение. Да что я, мама им, что ли? И я их потеряла. Имею право на свободу передвижения. Вышла из магазина и пошла куда глаза глядят. Выглянуло редкое в ту весну солнце. Передо мной была Москва и полная свобода. И в голове само собой всплыло – свободна и невидима. И я ощутила такое счастье и покой!

Портила мою безмятежность только соседка юристка. Каждый вечер я приходила поздно, она расспрашивала, где была, думала, я завела себе кавалера. Тут все рано или поздно заводили себе кавалеров. Только что моя уральская землячка сидела в кухне и сплетничала про Таньку, которой какой-то Володя с третьего этажа подарил колготки и она уже растаяла и чуть не переселилась к нему, а через пару дней и сама пропадала по полночи, завела своего какого-то Володю или Сережу. Дольше всех держалась здоровенная тетка из Лесосибирска, метра два ростом.  Она приехала позже всех, мест не было, и ее поселили на раскладушке в большой комнате. Два дня она спала на этой раскладушке почти не просыпаясь. Мы уже начали волноваться. Но она нам объяснила, что у них в этом Лесосибирске совсем кислорода в воздухе нет почти, и она от московского кислорода как пьяная и не может отоспаться никак. Потом она адаптировалась к кислороду, стала бодрствовать вместе со всеми и даже ходить на учебу, а иногда и по магазинам. И все удивлялась свободным нравам своих соседок по комнате и всячески осуждала. Но в последний день перед отъездом не устояла и она. У нее какие-то краткосрочные курсы были. Вообще ночевать не пришла. И с утра нет. Мы уж в розыски удариться собирались, у нее самолет в этот день домой, а ее нет и нет. Явилась она в полдень, в пальто и шапке, но в домашних тапочках. При этом уверяла, что ночевала у знакомой где-то в центре. Стала быстро все паковать, потом всполошилась, что не купила детям конфет, понеслась в ближайший магазин прямо в тапочках, видимо, чтобы доказать, что может в тапочках ходить по снегу, вполне могла и может, накупила каких-то кульков и коробок, все это в страшной спешке запихала по чемоданам и укатила. Только после этого мы позволили себе захохотать. 

Моя соседка не гуляла по возрасту, ровесников не было мужиков. Но зато задалась целью совратить с пути меня. Как только поняла, что я гуляю в прямом смысле, по улицам. Каждый вечер она читала мне лекции.

- Как это ты не гуляешь? Гулять надо, пока молодая! Потом жалеть будешь ведь! Вот я бы и рада погулять,  да не могу. И ты потом жалеть будешь. 

Она была совершенно искренне убеждена в такой жизненной позиции, так, что все это звучало почти невинно. Она так хотела мне добра и радости, а я, глупая, упиралась. И она перешла к действиям. Объявила, что в меня влюбился юрист с их курсов. Каждый вечер приходит в гости и ждет меня, а я все мотаюсь где-то. Пришлось мотаться вообще до ночи, ходить в кино, куда угодно. Я очень уставала за день. Но все же однажды не убереглась. Купила себе осенние сапожки, не утерпела надеть, натерла ногу и пришла пораньше. Упорный юрист оказывается свои попытки дождаться не оставил. Сидел, голубчик. Мужичок он был ничего себе, симпатичный, и стопроцентная холера. Ни разу больше в жизни мне такого стопроцентного холерика встретить не довелось. Разве Юлия Высоцкая с ее сумасшедшей кухней может с ним сравниться, и то далеко. 

Сидеть он не мог вообще. Он присаживался на стул иногда, на минутку, но тут же вскакивал, как ужаленный, с воплем – не могу сидеть! Он носился по нашей 10метровой комнатке, минус две кровати, шкаф и стол со стулом – итого метра два-три свободного пространства. Именно носился. Даже, наверное, по стенам и потолку. Ходок он был многоопытный, поэтому мечты завязать со мной романчик оставил сразу, понял, что ничего не выйдет. И честно мне это объяснил, чтоб не боялась зря. Зато вечером меня ждало дополнительное развлечение из его визитов. Конечно, я не помню всех его рассказов. Помню, как он с женой познакомился. 

- Стою я жду электричку. Электричка опаздывала на два часа. Потом еще на час. Я ношусь по платформе туда - сюда. Обратил внимание на девушку, которая тоже ждала эту электричку. Час мимо нее бегаю, два – она стоит в одной позе. Одна нога согнута, вторая прямая, и смотрит на колею. Ну, хоть бы ногу переменила! Нет! Стоит и не шевелится. На третьем часу он не выдержал и подошел знакомиться. Тут она переступила с ноги на ногу. Так и поженились. 

Поссорились они только один раз. Когда к ним приехал его брат и зажился у них. Месяц живет, два, полгода. Жена возьми и спроси его, сколько он у них еще жить собирается. 

- Я встал, оторвал от стены полку с кухонной посудой, так что вся она посыпалась и разбилась, и сказал, что брат у меня один. Жен я себе сколько хочешь заведу, а брат у меня один, и будет жить столько, сколько надо. 

Больше они не ссорились. 

Вскоре и этот юрист уехал, зато приехали гости ко мне. Сначала Сережа, потом Неля. Так что продолжение следует.

Фото моего последнего приезда в Москву. Из Киева уже. В 2012 кажется.  Я даже из гостиницы не выходила. Ничего там видеть не могла. Только с друзьями  встречалась.

Оставить комментарий

Популярные посты:

credobnik

Как Strive помогает внедрять OKR и повышать вовлеченность сотрудников

garrylean

Очередной шкафчик

stoneforestru

Без токсичного следа: эксперты рассказали о схемах лечения при ОРВИ для всей

vesta_neo

Воронежские новости № 25/16

diegabel

ОМД на даче 12-13 сентября 2025

red_nadia

Новости. А про ресторан- после обеда.

vitaly-sokol

Океан

maxdianov

30 лет и "вы находитесь здесь"

vodnik_t

В Тулу без самовара. Глава 5. Окрестности тульского Арбата — улицы Металлистов.

• Ранее
• Архив