Восьмой дом. Продолжение 12

perebeia — 09.10.2025

Люськин муж, Иван Петрович нищий, жене шампанское

Мы часто ходили на берег посидеть с детьми, жарили сосиски на шампурах, кипятили чай – дети были в восторге, особенно Митюшка. А назад обычно шли на Правую Белую и там электричкой до вокзала ехали, а оттуда с пересадкой домой. Подниматься в гору по Трактовой казалось немыслимым подвигом. Муж вообще пешие хождения ненавидел, а я в гору пыхтела как паровоз. Если не было электрички и мы все же шли пешком, дома все падали отдыхать и спать в изнеможении. А нам было чуть за 30 тогда. С 40 до 50 я этой дорогой поднималась каждое воскресенье из сада, после крестьянской пахоты от зари до зари, да еще с грузом, и ничего. Приходила и еще варенье варила полночи, а с утра на работу, и ничего вроде. Не уставала. 

Это были годы, когда мы особенно сдружились с Ириками. Это уж были скорее родственные отношения, не просто дружба. Они уже жили в хорошей двухкомнатной квартире. Так что если уж ходили друг к другу в гости, то с ночевьем. У нас это называлось татарские гости) Новый год тоже всегда встречали вместе, вчетвером. У них были проблемы, они уже успели разбежаться и снова сбежаться, но собираясь вместе мы просто веселились, еды было всегда столько, что напиться никто не мог даже при желании, и над пьянством посмеивались сообща. Люба делилась вычитанными где-то советами, как сохранять семейный очаг. На что я ей отвечала, что мы раздуваем этот очаг, бережем огонь, а потом под утро являются мужья, плюют в этот очаг и начинай все сначала. Хохотали все до утра над этим образом. 

Иногда Люба собирала своих или Ириковских новых сослуживцев, и мы уж тут непременно присутствовали свадебными генералами. Так я познакомилась с очаровательным Мадрилем Гафуровым, и мы с ним до утра пели гимны нашему башкирскому театру. Последний раз я его видела у Любы на похоронах, мы издали обменялись ничего не понимающими горестными взглядами. 

Из всех ириковских друзей детства наши мужики ненавидели Люськиного мужа. Не помню, как его звалиь, Люськин муж короче. Не проходило ни одного застолья без того, чтобы Люба не завела любимую песню: какая Люся счастливая, вот муж так муж. Перечисление его семейных подвигов и преданной любви к Люсе с первого класса заканчивалось описанием его стояния двухдневного под окнами палаты, где Люся от чего-то лечилась, и все двое суток он плакал. Кто бы мог подумать, на вид такой грубоватый и угрюмый мужик. К этому моменту остальные мужья ретировались курить на лоджию, а жены теснее окружали счастливую пару, пытливо вглядываясь в их светлые лики  пытаясь разгадать секрет чужого счастья. Но кончилась эта традиция в одночасье. Когда уже отзвучал рассказ о стоянии и рыдании под окнами  и жены приступили с вопросами к Люсе, загадочно посмеивающейся в ответ, я вопросила самого мужа, кто его воспитал таким хорошим. Подвыпивший муж поднял на меня посоловелые глаза, потом молча повалил на диван, отчего испуганные не так преуспевшие в семейном счастье жены вспорхнули с визгом, и пришлось звать на помощь остальных нечестивых мужей, чтобы оттащить его и освободить меня. Других примеров семейного счастья мы тогда не имели. 

А Люся эта после 20 лет счастливого брака вдруг пустилась во все тяжкие. Как подруги не образумливали ее, что с таким мужем жить да радоваться, она твердила одно: дура я была! В смысле, столько времени зря упустила. И на все резоны подруг отвечала только этой фразой с большой горечью – дура я была! И все тут. В каждой избушке свои поскрипушки. 

С нашими друзьями детства Ирики тоже передружились. Люба, правда, близко не сошлась ни с кем из моих подруг, а Ирик вполне самостоятельно уже даже дружил и общался с мужниными. Любаше никто из моих подруг не нравился. Да и ни одна моя подруга не любила остальных. Абсолютно они все у меня были разные и несовместимые. 

Даже не знаю, что еще веселого вспомнить. 

Но главная радость была – дети конечно. Маша из ребенка превращалась в девушку, правда, минуя гадкоутеночью стадию. Как-то она все время оставалась ладненькой и красивой. Первые школьные вечеринки, радости и огорчения. Сборы, прически. И каждый раз одно и то же – танцев не было, мальчики ушли играть в футбол. Они и с выпускного ушли играть в футбол. Не знаю, что за мальчики такие… гормонов не хватало им, что ли.

Их игры с Митюшкой, когда я на работе. Придуманная ими игра в Иван Петровича нищего, который приходил к ним проситься жить. И они его пускали, кормили - поили, и он потом оказывался то заколдованным принцем, то сказочным миллионером, то еще кем. Иван Петровича исполнял Митя, все остальные роли – Маша. 

Прогулки воскресные в парк, на карусели, теперь уже Митюшу катать, Маша выросла. Обеды – нищета закончилась, оба получали неплохо по тем временам. Я достигла доступных мне вершин в кулинарии, борщи было жалко есть одним, и созывали друзей, которые по странному стечению обстоятельств оказались очень многие в нашем дворе, как когда-то в детстве в Черниковке. Вот только пироги мне никак не удавались. Хоть и просвирнина внучка, а тесто не получалось тогда. Зато уж пельмени… ляпали всей семьей на неделю. 

Каждый год 10 июня, в годовщину свадьбы, мы вдвоем шли в ресторан. И мы не вспоминали с ностальгией наше знакомство и первые годы любви. Мы чувствовали себя точно также, как в те годы. И в 85 мы тоже праздновали, 15 лет вместе.

- Что будете пить?

- Жене шампанское, мне коньяк

Официантка загорщицки усмехнулась.

- Жене… ладно вам! Я давно работаю, и уж супругов от любовников всегда отличу. 

Через три месяца мы развелись. Хотя действительно не были похожи на супругов, проживших вместе 15 лет. Я с удивлением замечала, как притупляются чувства и утухает азарт любви у многих наших знакомых пар. Но они вместе до сих пор.  А мы сидели и предвкушали вечер вдвоем так, будто только познакомились, будто все в первый раз. И ссорились тоже так, как в первый раз, всегда. 

Но как и теперь, в рассказе, для меня мрачная сторона семейной жизни и светлая как бы существовали отдельно, не сливались. За семейными прогулками, обедами и тихими вечерами в обнимку у телевизора я забывала все обиды и ссоры. А когда разражался скандал – помнила только темное. Как будто переходила из света в тень и обратно.

У телецентра мы жили. Наш дом - первая 9этажка справа. Между двумя 12этажками.   

Напротив БГУ.

Оставить комментарий

Популярные посты:

clemens

Ravenclo – гармония стиля и производства поможет в создании уникального мерча

orientalist_v

Прошлое и настоящее

glukovarenik

100 оттенков осени

nikstutas

не время счас

delyagin

«Белый» и «чёрный» бизнес: что выгоднее? Мнение сотрудника Роспотребнадзора

neusolga

Сногсшибательное

nbalanchak

Будущее наступило. На русских пенсионеров...

katryn1771

О метаболизме и ожирении.

pr0xboct

Не неси пургу кожаный!

• Ранее
• Архив