В школе сегодня пыталась топать ногами. Р сидел в телефоне

iogannsb — 29.03.2018 В школе сегодня пыталась топать ногами. Р сидел в телефоне и на мое - убираем телефоны, говорил:
- Сейчас, вот еще две секунды. - Через минуту я очень строго попросила выйти в коридор и провести там час без нас. Конечно же, начался цирк с конями. Те, кто меня давно знает, с удовольствием устроились в "партере", наблюдая действо. Я, конечно, победила. Р встал и уныло отправился в коридор.
- Ладно, - сдалась я, - на пятнадцать минут в коридор, - Р сразу оживился, подскочил обратно, то есть в одиннадцать сорок, да, можно обратно? - ладно, садись прямо сейчас на место.
- Я тогда рядом с вами буду сидеть, ладно? - Р преданно заглядывал в глаза, изображая всемирную любовь.


Исправляли ошибки в словах. Я писала на доске - малако, карова, горад. Они исправляли. В разговорной части хотела услышать от них рассказ про самое яркое воспоминание.
Ажмал рассказал, когда он был маленьким, пришел домой очень поздно. Папа взял палку и стукнул его со всей силы.
Стали обсуждать, хорошо ли бить детей. Будут ли они своих детей бить. Близнецы наши сказали, что сначала они будут говорить, если кто-то плохо себя ведет, что так вести себя нельзя. Если дети будут продолжать себя плохо вести. Тогда да, они будут их бить. Бахрам с Захал возмутились. И Махмуд присоединился. Они хором говорили, что детей бить бессмысленно, бесполезно и даже вредно.

- А вот если заставить человека в наказание тысячу раз написать слово "нет", - спрашиваю, - будет ли от этого воспитательный эффект?
- У меня был, - говорит Бахрам, - меня в детдоме заставили тысячу раз написать - да. Я потом себя хорошо вел.

Оказалось неожиданно, что младшая Ася в детдоме попала в дошкольную группу. Поэтому с братьями-сестрами общалась мало. И свой язык дари забыла совсем. Когда родителей выпустили из тюрьмы, они не смогли с ней говорить на одном и том же языке.
- Мама очень плакала, - говорит мне Мина.
- А как же они сейчас общаются, мама же все еще не говорит на русском?
- Ася говорит сейчас на смеси русского и дари, - говорит мне Мина.

Вот так вот - едешь за лучшей жизнью в страну, где вроде бы нет войны. Там тебя арестовывают, отправляю в тюрьму, детей в детдом. Дети абсолютно бесплатно выучивают русский, а некоторые еще и забывают свой родной. Мне почему-то страшно от этого очень. Мир, конечно, не про справедливость ни разу.

Сегодня перепали нам бесплатные билеты в музей Москвы. Наши дети чуть не разнесли его. Но в это место так много детей приходит, что нам даже никто замечания не сделал. Так приятно.

Ездила к сыну Леву. Ему срочно картинки самого себя понадобились. Он был не стрижен, по его собственному мнению, но картинки нужны были срочно.
- В этот раз ты меня лучше сняла, - похвалил меня сын Лева.
Это очень занятно. Они меня, дети и домочадцы, не то, чтобы сильно ценят в качестве фотографа. Ну разве собственная мама понимает как снимать модные картинки? И поэтому каждый раз, когда я вдруг им нужна в качестве фотографа, я так удивляюсь.

Деточка Варя в это время собиралась в школу. После школы она планировала ехать в аэропорт и лететь в Ригу. В школе надо было успеть сдать четыре зачета. Зачеты начинались в четыре на Таганке. В пять тридцать было бы желательно сесть в экспресс в аэропорт.
Мы же с Левой пошли пообедать.
- Варя, - звоню я ей, - ты документы положила в рюкзак? Карточку взяла?
- Какую карточку? - спрашивает деточка.
- С денежными средствами. Я же тебя вчера спрашивала. И ты сказала, что ее взяла.
- Не помню, а где она? Ладно, позвоню папе.

Пару дней назад Варин папа извлек эту карточку на свет божий и спрашивал, помнит ли Варя пин-код от нее. Они несколько часов пытались найти этот самый пин-код. В итоге нашли.
- Представляешь, папа так ругался. Сказал, что я бы еще из самолета звонила и спрашивала, где карточка. Поеду без карточки, - минут через пятнадцать перезванивает, - ты знаешь, папа ее забрал с собой на работу, случайно.
- Это все что надо знать о нашем папе, - говорю.
- Знаешь, как смешно, - перезванивает она еще минут через пять, - папа звонил и сказал под конец - это все что нужно знать о тебе и маме. И тут я ему - а мама сказала - это все, что нужно знать о нашем папе, - он опять так возмущался.

Мы дошли до ресторана. В этот момент деточка села сдавать зачет. Мы заказали хачапури. В этот момент деточка звонила и спрашивала у меня, может ли она сдать еще два зачета. Потому что один уже сдала. До нужного времени оставалось тридцать минут.
- Трудно сказать, - говорю.
Когда принесли хачапури и я даже съела кусок, позвонила деточка и сказала, что она сдала еще один зачет и уже выходит из школы.
Пришлось попросить завернуть хачапури с собой, поцеловать сына Леву в макушку и ускакать на экспресс.
И мы таки успели на пять тридцать. Деточка ела хачапури, рассказывала, что она грузинскую кухню не очень, потому что очень соленое. И что два зачета на пятерки сдала. А у нее такой был стресс, что она не успеет и от этого стресса она эти зачеты на пятерки сдала.
Где-то сбоку сидел тинейджер лет четырнадцати. Он путешествовал с мамой и двумя мелкими братом и сестрой. Тинейджер смотрел на Варю, открыв рот. По-моему, он даже сам не понял, что он делает. Он просто завис.
- Да, Варя, - говорю, - как он смотрит, как он смотрит.
- Кто?
- Молодой человек.
- Одет дорого, - сказала Варя, - бросив взгляд, - ему лет четырнадцать, думаю, - и дальше щебетать.

Отправила деточку проходить паспортный контроль, выдала последние инструкции и отправилась обратно на экспресс. Электричка была битком. Ко мне подсел молодой человек, который по-английски спросил, приходит ли электричка на Белорусский вокзал.

Молодой человек летел из Нью Йорка в Израиль. В Москве у него был стыковочный рейс. И он решил съездить на Красную площадь.
- Ну так вот, - говорю я Варе, у которой задерживают рейс, цены в аэропорту ого-го какие, денег почти нет, я потратила то, что собиралась выдать ей, на еду для наших детей в Центре, ну и скучно, конечно же, - ну так вот, я ему в итоге говорю - мне от вас ничего не надо, не бойтесь, но если хотите, я все равно еду в ту же сторону, я могу с вами выйти на Красной площади и немножко показать окрестности. В итоге, мы вышли на Пушке, прошли по Тверской до гастронома "Елисеевский", свернули за памятником "Юрию Долгорукому", дошли до Столешникова переулка, по нему спустились вниз и дошли до Большого театра, мимо Метрополя, вышли на Никольскую, завернули в ГУМ. В ГУМе охранник на входе спросил из какой мы страны, и не можем ли мы ему каких-нибудь монеток скинуть, потому что он их собирает. Я ему выдала польскую одну копейку, он был счастлив. Мы зашли в Столовую 57. Съели какую-то еду, запили морсом. На двоих получилось 12 долларов. Спустились вниз, свернули на Красную площадь, дошли до Храма Василия Блаженного, мимо него на мост, чтобы посмотреть на Москву с моста. Сегодня был траур, подсветки не было совсем. Грустная Москва была. Дальше вернулись на Красную площадь, мимо Мавзалея, на Манежку и в метро. На все про все - два часа.
- Да, мама, - говорит Варя, - то есть ты встретила незнакомого чувака в экспрессе и по доброте душевной решила показать ему Москву.
- И пообщаться на английском, - говорю, - он еще сказал, что теперь у меня есть место в Нью-Йорке, если я вдруг захочу съездить в Нью-Йорк.

А на Манежке - правительственный мемориал. Волонтеры, одинаковые игрушки, свечи и аве-мария торжественно поют.
На Пушке около памятника Пушкина стояли люди, подходили люди с цветами и свечами.
Жалко, что вчера некоторые граждане учили других граждан, как им правильно выражать свою скорбь. Молчи, сука, не вмешивай политику в наши дела. "Мы тут молчим и скорбим, а ты вздумал свои кричалки орать и пиариться". Как-то так.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив