Учебник по медицинскому газлайтингу

budetlyanin108 — 28.02.2023

Как медицинское учреждение скрывает неизбежный вред своего небезопасного терапевтического инструментария.

A Midwestern Doctor

Один из классических способов, с помощью которых обидчик контролирует свою жертву, — это манипулирование окружающей средой, так что жертва насилия начинает сомневаться в своих собственных наблюдениях независимо от того, что происходит перед ними.

В фильме 1944 года «Газовый свет» это было достигнуто мужем-злодеем (которого играет Шарль Буайе), который регулировал впуск газовых ламп (заставляя их мерцать) и одновременно отрицая, что с его психически измученной женой (которую играет Ингрид Бергман). Термин газлайтинг возник после этого классического фильма.

В наше время это достигается за счет того, что все медицинские работники повторяют одно и то же сообщение о том, что травма пациента не имеет ничего общего с лекарством (или другой рассматриваемой медицинской процедурой). Чаще всего вместо этого утверждается, что симптомы, которые они испытывают, вызваны ранее существовавшими психическими проблемами пациента (например, тревогой), которые лечатся лекарствами, которые часто создают дополнительные проблемы.

Прежде чем мы пойдем дальше, я хочу подчеркнуть, насколько ужасно это пережить в качестве раненого пациента. Представьте, что было бы, если бы (из-за медицинской травмы) мир, который вы прежде знали, рухнул вокруг вас, и каждый человек, которому вы доверяли (включая ваших друзей и семью, которые полагаются на суждения «экспертов»), сказал бы вам, что это было все в твоей голове и тебе просто нужна была психиатрическая помощь. Это идеальный рецепт, чтобы сойти с ума.

Например, давайте рассмотрим недавний опыт Мэдди Де Гарай в ключевом испытании Pfizer, которое использовалось для аргументации безопасности вакцин против COVID-19 среди подростков:

Примечание: это было вырезано из эпизода 280 Highwire , который мы сократили (например, большая часть того, с чем ей пришлось иметь дело в больнице, было вырезано), чтобы ее история могла дойти до более широкой аудитории.

Хотя опыт Мэдди был ужасным, он, к сожалению, не был уникальным, и у многих других был подобный опыт в испытаниях вакцины против COVID-19 . Точно так же я слышал много подобных историй от других людей, которые пострадали от медицинской системы .

Фармацевтические препараты по своей природе токсичны. Например, большинство лекарств работают путем ингибирования ферментов (которые необходимы для жизни), и из-за того, насколько взаимосвязано тело, это ингибирование неизбежно приведет к множеству непредвиденных последствий.

Точно так же действие большинства прививок заключается в том, что иммунная система (часто с помощью токсинов, провоцирующих эту реакцию) вызывает неестественный и узконаправленный ответ на целевое вещество.

Создание этого иммунного ответа, к сожалению, также часто приводит к нарушению регуляции в иммунной системе, поскольку эта провокация может привести к тому, что иммунная система отклонится от атаки на то, с чем она должна бороться (например, микробы или рак), и одновременно спровоцирует ее атаку на другие клетки на собственную ткань организма.

Поскольку токсичность всегда была присуща практике аллопатической (западной) медицины, эта профессия постепенно разработала план действий, чтобы предотвратить неизбежные медицинские травмы от саботажа бизнеса. По сути, это было достигнуто следующим образом:

• Сообщить пациентам, что побочные эффекты, которые они испытали, либо не происходят, либо не связаны с токсичным фармацевтическим препаратом.

• Разработка сложного научного аппарата, предоставляющего доказательства, опровергающие связь между этими травмами и наличием фармацевтических препаратов на рынке, при одновременном обучении населения полагаться на научный консенсус, а не доверять собственным наблюдениям.

• Объявить незаконными конкурирующие формы лекарств, не обладающих аналогичной степенью присущей им токсичности, поэтому единственным выбором в рамках существующей медицинской монополии будет токсичная форма медицины (аналогично подумайте, что аллопатическая медицина всегда считается лучшей формой медицины по сравнению с другими).

По этой же причине в аллопатической медицине существует доктрина о том, что каждое лечение сопряжено с риском, а лечение выбирают, потому что его польза перевешивает риск (в отличие от простого изучения систем медицины без этих рисков).

Все это, в свою очередь, приводит к трагическому явлению, известному как медицинский газлайтинг, или, как некоторые любят выражаться, «аллопатическая медицина газлайтит вас до смерти».

Почему врачи не могут диагностировать медицинские травмы?

Я нашел множество задокументированных примеров медицинского газлайтинга, относящихся к концу 1700-х годов, и в каждом случае, как правило, только меньшинство медицинских работников было готово признать, что возникающие травмы могут быть связаны с их лекарствами.

В то же время я редко встречаю врачей, которых считаю злыми; напротив, большинство из них, как правило, удивительно умные и благонамеренные люди, искренне желающие лучшего для своих пациентов.

На данный момент я считаю, что медицинский газлайтинг — это естественное следствие нашего обучения. Поскольку терапевтический инструментарий аллопатической медицины весьма ограничен, большинство врачей не могут заниматься своим ремеслом, не назначая своим пациентам небезопасные фармацевтические препараты, и, таким образом, ради своей самоидентификации они должны полностью верить в свои фармацевтические препараты (эта тема обсуждалась далее здесь) . 

Стать врачом — это огромный личный вклад, и тому, кто прошел через это, чрезвычайно трудно признать, что многое из того, чему он научился, весьма сомнительно.

Точно так же ни один врач с благими намерениями не хочет причинить вред пациенту, и, поскольку они часто это делают, рефлекторный психологический механизм преодоления заключается в отрицании возможности каждой полученной травмы (подробнее обсуждается здесь ).

Это впервые пришло ко мне в начале моего медицинского образования, когда один из наших профессоров вставил в свою лекцию тираду против противников прививок и завершил свой аргумент словами: «… и просто подумайте об этом. Вы действительно думаете, что педиатры стали бы вакцинировать своих пациентов, если бы думали, что вакцины могут им навредить?»

Хотя широко распространенное отрицание вреда, причиняемого аллопатией, вероятно, объясняет склонность моей профессии к газлайтингу, я не считаю, что это главная проблема. Вместо этого я считаю, что это результат обучения врачей, из-за которого они не могут распознавать медицинские травмы.

Истоки медицинской слепоты

Поскольку человеческое тело чрезвычайно сложно, люди в каждую эпоху сталкиваются со значительными трудностями, пытаясь присутствовать во всем, что происходит внутри человека. Большинство медицинских систем решают эту проблему, создавая диагностические модели, которые упрощают огромную сложность, присутствующую в каждом пациенте, до ключевых вещей, на которых необходимо сосредоточиться, чтобы положительно повлиять на благополучие пациента.

Недостатком этого подхода является то, что у каждого пациента всегда будут вещи, которые лежат за пределами диагностической модели, используемой для их оценки. Когда это происходит, эти вещи, по понятным причинам, не будут распознаны (если только практикующий врач не сможет врожденно воспринимать сложность, выходящую за пределы ограничений его диагностической модели, на что не способно большинство населения).

В случае с аллопатической медициной нас обучают диагностической модели, которая отлично подходит для выявления многих вещей (особенно показаний для назначения фармацевтических препаратов). Однако наша модель также не замечает многих других вещей, которые имеют решающее значение для здоровья и хорошего самочувствия.

Например, большая часть медицины преподается с помощью серии списков для запоминания, которые подключаются к линейным алгоритмам. Поскольку это требует разбиения многих сложных тем на бинарные «да» или «нет», многие важные вещи, лежащие между этими двумя полярностями, теряются при переводе.

Легче всего это проиллюстрировать на примере нервной системы (но дело отнюдь не только в ней). При его оценке нас всех учат быстро проверять, нормально ли функционируют двенадцать черепных нервов (например, можете ли вы глотать, улыбаться или следить глазами за пальцем).

Часто, несмотря на то, что черепные нервы «в целом нормальны», они испытывают некоторые трудности с возбуждением (например, в какой-то момент дуги движения, когда глаза перемещаются из стороны в сторону, они будут прыгать, а не двигаться плавно). Эти «незначительные» нарушения часто оказывают значительное влияние на качество жизни пациента, но в большинстве случаев (за исключением случаев, когда их оценивают опытные неврологи или нейрохирурги) функция этих нервов будет считаться нормальной и игнорироваться.

Одним из наиболее частых признаков поражения вакциной является едва уловимая дисфункция черепных нервов (подробнее обсуждается здесь ). Хотя их очень легко распознать, если вы обучены их искать, в аллопатической медицине такого обучения не существует, и в результате большинство врачей просто не видят большого количества повреждений от вакцин, происходящих вокруг них.

Упрощение болезни

Пример с черепным нервом, к сожалению, является лишь одной из многих областей, где сложное проявление симптомов сведено в рамки, что исключает возможность распознавания неудобного диагноза. Еще один распространенный способ такого искажения — это когда авторитетный диагноз используется для отрицания сложного явления без фактического определения того, что это такое.

Например, многие расстройства в медицине — это просто симптомы, написанные на латыни. Дерматит буквально переводится как «воспаление кожи», и в большинстве случаев его просто лечат кремом, подавляющим это воспаление.

И наоборот, во многих других медицинских системах воспаление кожи признается важным признаком того, что в организме что-то не так, и точный характер и место воспаления сосредотачиваются на выявлении и устранении основной причины этого воспаления (чтобы в какой-то степени это признано в дерматологии, но и там оно нигде не встречается в той степени, в которой следовало бы).

Точно так же «мигрень» головная боль, хотя и не совсем латинская, попадает в аналогичную лодку . Хотя многие вещи могут вызывать мигрень (например, они очень часты после травм, полученных прививкой от COVID-19), на их причину редко обращают внимание, и вместо этого стандартный медицинский подход заключается в том, чтобы бросать в них лекарства до тех пор, пока что-то не улучшит головную боль (и, к сожалению, во многих случаях этого не происходит).

В своей медицинской практике я часто лечу мигрень. Я снова и снова обнаруживаю, что эти пациенты посещали многочисленных врачей (в том числе высококвалифицированных специалистов). Несмотря на это, очень редко кто-либо, кого они видели, был в состоянии распознать диагностические признаки или аспекты своей истории, которые указывают на первопричину их головных болей, и поэтому неудивительно, что им просто будут прописывать все больше и больше лекарств в надежде, что одно сработает.

Обрамление ятрогенных дебатов

Ятрогенез — это термин, обозначающий любое заболевание или медицинское осложнение, возникающее в результате плохой реакции на медицинскую помощь (например, осложнение после операции или лекарственного препарата). Обычная схема, которую я наблюдал в течение десятилетий, заключается в том, что все отрицают существование определенного ятрогенного осложнения (например, «нет никаких доказательств»), а затем, как только появятся неопровержимые доказательства того, что оно существует, оно будет признано.

Как только это произойдет, вред от лекарства будет переформулирован так, что только принятый вред может быть плохим, и создается базовое предположение, что ничто другое не является возможным осложнением.

Например, фторхинолоны (например, ципро) являются довольно токсичными антибиотиками, которые могут нанести серьезный вред людям, и их часто назначают при многих легких инфекциях (например, инфекциях мочевыводящих путей), когда их соответствующая токсичность просто не оправдана.

В медицинской школе все узнают, что разрыв сухожилия (что-то уникальное и трудно игнорировать) является побочным эффектом этих лекарств, и в результате, когда врачи оценивают вред, они будут искать это, но не смогут распознать большинство из них. другие хорошо задокументированные осложнения от фторхинолонов.

Мой любимый недавний пример такого переосмысления произошел с вакциной J&J против COVID-19. В начале операции «Скорость деформации» я предположил, что главной целью было вывести на рынок технологию мРНК, поскольку она обещала триллионы долларов в виде будущих доходов для фармацевтической промышленности (но поскольку с ней были проблемы с безопасностью, не что иное, как «чрезвычайной ситуации» сможет сломать барьер для испытаний на людях).

Из-за этого я подозревал, что как только возникнут опасения по поводу безопасности вакцины, вакцина против COVID-19, не содержащая мРНК, будет брошена под автобус, чтобы технология мРНК выглядела «безопасной». Это то, что затем произошло с вакциной J&J, когда шесть случаев чрезвычайно необычного тромба, связанного с этой вакциной, заставили FDA и CDC приостановить ее введение на 11 дней .

Таким образом, создалось впечатление, что Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов отслеживает побочные эффекты вакцины с помощью тонкой гребенки и готово отказаться от вакцины, если она вызовет редкий побочный эффект у очень небольшого числа людей.

Ничто не может быть дальше от истины, поскольку мРНК-вакцины вызывают гораздо больше тромбов, чем вакцина J&J. Точно так же расследование за расследованием показывает, что FDA игнорирует бесконечный поток тревожных сигналов, связанных с вакцинами против COVID-19.

К сожалению, эта уловка сработала, и в тех редких случаях, когда я слышу, как доктор готов обсудить безопасность вакцин, один из наиболее распространенных аргументов, который они все еще используют, заключается в том, что если FDA было готово временно приостановить J&J после шести тромбов, невозможно, чтобы существовала большая нерешенная проблема с мРНК-вакцинами.

Психические осложнения и ятрогенные травмы

Как показали вышеизложенные пункты, различные факторы работают против того, чтобы врачи могли распознать наличие медицинских травм. Тогда возникает вопрос, как можно объяснить неизбежно возникающие травмы?

Как вы можете себе представить, стратегия по умолчанию состоит в том, чтобы превратить травму в аморфный диагноз, который (вместо аллопатической медицины) может взять на себя вину за медицинскую травму, а затем навесить этот ярлык на всех, у кого есть травма. Обычно это делается с психиатрическими диагнозами, но недавно на эту роль также были назначены инфекции COVID-19 (оба этих диагноза использовались для газлайтинга пациентов в клинических испытаниях этих вакцин ).

Самые ранние упоминания об этом газлайтинге, которые я нашел, относятся ко времени Фрейда, когда его новая модель психоанализа использовалась для объяснения сложных симптомов, наблюдаемых у пациентов, в которых врачи иначе не могли разобраться. Однако, как подробно описано в книге «Эпоха аутизма: ртуть, медицина и антропогенная эпидемия» , внешняя оценка тематических исследований Фрейда предполагает, что многие проблемы этих пациентов на самом деле возникли из-за отравления ртутью.

Ртуть, несмотря на то, что она чрезвычайно токсична, веками использовалась медиками (и в какой-то степени используется до сих пор). Часто у людей с отравлением ртутью развивался широкий спектр сложных заболеваний, которые включали неврологические и психические осложнения (которые, как и многие другие состояния, часто приписывались « женской истерии »).

Сообщение Фрейда о том, что эти осложнения возникли по вине пациента (например, в результате неразрешенных сексуальных желаний), а не врача, было чрезвычайно привлекательным для медицинских работников и в результате стало линией партии.

С тех пор наблюдается систематическая неспособность распознать, что неврологические повреждения могут вызывать психиатрические симптомы. Вместо этого неврологические симптомы рассматриваются как проявление ранее существовавшего психологического заболевания, которое необходимо лечить с помощью психологического консультирования и психиатрических препаратов.

Одним из лучших примеров этой проблемы является «функциональное неврологическое расстройство» (ФНР), которое признает, что что-то не так с мозгом, но, поскольку объяснение не может быть найдено, предполагается, что это произошло из-за ранее существовавших психических заболеваний.

Если вы просмотрите описание ФНР, данное Национальным институтом здравоохранения, вы увидите, что приведенное выше описание не является преувеличением, и очень грустно слышать об опыте пациентов, пострадавших от вакцин, поскольку ФНР является одним из наиболее распространенных диагнозов, которые они получают. 

Когда я смотрю на случаи ФНР (например, те, которые характеризуются судорогами), часто можно найти причину расстройства, но, поскольку неврологи ( включая моих друзей ) не хотят рассматривать реальную причину, тесты, необходимые для ее диагностики, часто не назначаются или даже не известны врачам, лечащим пациента.

Если вы просмотрите историю Мэдди , вы заметите, что именно это и произошло с ней, и ее постоянный паралич из-за вакцины был помечен как FND, вызванный психическим заболеванием. Из-за этого газлайтинга она не могла получить надлежащую помощь, когда у нее возникала неврологическая реакция на вакцину (что, вероятно, могло бы предотвратить необратимую инвалидность).

Я полагаю, это произошло потому, что главный исследователь полностью осознавал, что тяжелая неврологическая реакция на одного участника сделала бы вакцину слишком опасной для детей, поэтому он решил газлайтировать Мэдди, чтобы ее травма не попала в испытание. Что еще более печально, опыт Мэдди не был уникальным, и их опыт, указывающий на систематическое мошенничество в испытаниях вакцины, был подробно описан здесь .

Еще один распространенный симптом, на который врачи возлагают вину за медицинские травмы, — это «беспокойство». Две основные проблемы этого процесса:

Непонимание того, что травма, изменившая жизнь, обычно вызывает дистресс, равно как и непонимание того, что коллективный газлайтинг со стороны медицинских работников вреден для чьего-либо психического здоровья.

Фармацевтические травмы часто вызывают повреждение тканей, вызывающее тревогу.

К сожалению, очень немногие врачи осознают, что повреждение нервной системы (которое является обычной токсичностью фармацевтических препаратов) также может вызывать психические расстройства. Вместо этого они могут только признать, что психическое расстройство часто может ухудшить неврологические симптомы, но делают это, не понимая при этом, что психическое расстройство гораздо реже является исходной причиной неврологической проблемы.

Точно так же многие распространенные психические расстройства имеют органические причины (например, хронические невыявленные инфекции, черепно-мозговые травмы или недостаточность питания и обмена веществ). Однако в большинстве случаев психиатры назначают лекарства, основываясь на симптомах, которые проявляются у пациента (например, у вас депрессия, поэтому вам нужен прозак), а не на первопричине.

Я полагаю, что это потому, что первое хорошо оплачивается, а второе, как правило, не оплачивается, и ему не уделяется особое внимание в обучении психиатра.

В дополнение к неврологическим повреждениям, часто вызывающим психиатрические осложнения (например, дисфункция блуждающего нерва, вызывающая тревогу), также могут быть повреждены другие системы органов (китайская медицина отлично справляется с картированием этих корреляций). Один из лучших примеров, которые я видел с вакцинами против COVID-19, связан с сердцем, и с 2021 года у меня несколько раз были варианты следующих разговоров:

Друг : У меня были сильные приступы тревоги с тех пор, как я получил вакцину. Мое сердце начинает быстро биться, и у меня начинает болеть грудь. Раньше у меня никогда не было этой проблемы, но теперь меня это беспокоит, и мне очень трудно быть спокойным.

Я : Ты должен проверить свое сердце.

Друг : Что ты имеешь в виду? Все говорили мне, что это беспокойство из-за стресса.

Я : Поверь мне, тебе нужно проверить свое сердце.

(Время проходит)

Друг : Как ты узнал, что у меня миокардит?

Повреждение сердца (или блуждающего нерва) часто вызывает нерегулярный сердечный ритм и боль в груди, и эти учащенные сердцебиения часто вызывают тревогу. К сожалению, поскольку эти симптомы также вызваны тревогой, при их наблюдении врачи часто по умолчанию ставят диагноз тревоги и не смотрят дальше.

Вывод :

По сути, существуют две модели медицинской практики, которым следуют:

Патерналистская модель (ожидается, что вы будете безоговорочно доверять и выполнять все, что вам говорит врач).

Совместная модель, в которой врач является вашим партнером в борьбе за здоровье.

Хотя патерналистская модель была стандартом на протяжении большей части истории аллопатической медицины, в последнее время наблюдается толчок к модели сотрудничества. В настоящее время многие пациенты ищут сотрудничающих врачей (особенно потому, что системным врачам приходится тратить так много времени на просмотр контрольных списков, что остается мало времени для реального взаимодействия со своими пациентами), и рынок экономически вознаграждает врачей, которые вносят это изменение.

Ключевое заблуждение большинства людей о врачах состоит в том, что мы непогрешимые существа (что является ключевым оправданием патерналистской модели). На самом деле, как только вы заглянете за лабораторный халат, мы боремся со многими из тех же проблем, что и вы. Способность искренне признать это и уважительно относиться к врачу, которого вы видите, как к человеческому существу, является одной из наиболее эффективных стратегий для установления совместных отношений между врачом и пациентом.

Хотя врачи иногда прибегают к газлайтингу травмированных пациентов из корыстных соображений (например, чтобы защитить вакцину Pfizer в ее клинических испытаниях или из-за глубоко ошибочного убеждения, что она защитит врача от судебного иска), я считаю, что большинство случаев происходит потому, что врачи просто не могут определить и признать, что травма произошла. В результате эти врачи считают, что делают все возможное для пациента, хотя на самом деле они просто обманывают его.

Одна из самых больших проблем в нашу современную эпоху заключается в том, насколько мы оторваны от себя и других. В отношениях между врачом и пациентом такое разъединение делает гораздо менее вероятным, что врач сможет распознать, что происходит с пациентом (например, медицинская травма), или почувствует себя обязанным вступиться за него, в то время как любой другой поставщик медицинских услуг газлайтит их.

Когда люди спрашивают меня, как лучше всего избежать газлайтинга , я предлагаю воспользоваться одним из следующих вариантов:

1) Обратитесь к врачу, которому вы платите напрямую (а не к тому, кто берет страховку). Эта бизнес-модель имеет значение, потому что она вынуждает врача поддерживать отношения между врачом и пациентом и оставаться в бизнесе (никто не будет платить за прием, если он просто подвергнется газлайту). Я большой сторонник утверждения «вы получаете то, за что платите», и если вы обращаетесь только к системным врачам, которые основывают свою практику на страховых выплатах, вы часто не получаете хорошего результата.

Например, недавно у меня был пациент, который, как мне казалось, являлся примером этой проблемы. У него была, как мне казалось, довольно простая проблема, которая существенно повлияла на его жизнь на протяжении 25 лет . Когда я изучил его историю, он сказал мне, что видел дюжину (принимающих страховку) врачей, многие из которых обещали решить проблемы с помощью сложных процедур по своей специальности (все они ничего не сделали или только усугубили его проблему).

Что поразило в его истории, так это то, что только один из них когда-либо проводил обширную оценку (например, беседовал с ним об истории его болезни), чтобы попытаться выяснить, что является причиной проблемы.

2) Однако, несмотря на то, что посещение платного врача часто является отличной инвестицией, многие пациенты просто не могут себе этого позволить. В этом случае идеальным сценарием является поиск страхового врача через сарафанное радио, который заработал репутацию за налаживание совместных отношений между врачом и пациентом. К сожалению, эти рекомендации трудно найти, и, как правило, у этих врачей будет полная практика, в которую трудно попасть.

3) Третий (и часто единственный доступный вариант) — взять на себя инициативу по установлению отношений сотрудничества с врачом через уважительное поведение, когда вы относитесь к врачу как к человеку, а не как к «врачу».

В целом, этот подход будет наиболее эффективен для врачей, недавно закончивших свое медицинское образование (с возрастом все становятся более ригидными, а у молодых  пока мало опыта и практики), и в медицинских учреждениях, где врачи получают больше времени за визит ( вы не можете построить отношения сотрудничества за 10-15 минут).

Независимо от того, какой вариант вы выберете, также часто важно предоставить документацию, подтверждающую возникновение вашей медицинской травмы. Сюда входят записи, устанавливающие временную шкалу травмы после медикаментозной терапии, и научная литература, подтверждающая связь между ними.

Врачи, в свою очередь (особенно молодые), будут наиболее восприимчивы к рассмотрению этой связи, если она будет представлена ​​сдержанно и вдумчиво, а не конфронтационно, потому что, как и любой другой человек, они склонны занимать оборонительную позицию. Учитывая, насколько расстраивает процесс газлайтинга, поддерживать такое поведение может быть чрезвычайно сложно.

К сожалению, это необходимо, потому что врачи обучены рассматривать эти травмы как психологические по своей природе, и пациент, выражающий свои вполне оправданные чувства по поводу ситуации, часто подпитывает ошибочные представления врача о психическом здоровье пациента.

Эта статья была первоначально опубликованана Mercola.com, замечательном ресурсе, который я читал десятилетиями. Многие из комментаторов также отметили серьезные проблемы с гадолинием (контрастным веществом, обычно используемым для МРТ), что также, вероятно, привело к тому, что Мэдди Де Гарай потеряла способность ходить, когда ее госпитализировали. Поскольку гадолиний улучшает четкость МРТ-изображений, медицинские работники неохотно признают вред этого контрастного вещества, что, я считаю, весьма трагично, поскольку можно сделать множество вещей, чтобы сделать процесс МРТ намного безопаснее, но ничего из этого не произошло из-за скрытого нежелания учитывать вред гадолиния. Это аналогично ситуации с детскими вакцинами (поскольку многое можно было бы сделать для снижения токсичности календаря детских прививок).

https://amidwesterndoctor.substack.com/p/a-primer-on-medical-gaslighting

Оставить комментарий

Популярные посты:

otho

Инфекционист в г. Алматы в клинике «Эмирмед»

jack-bird

Без названия

congregatio

Несравненный

elshanec

13-ть

nathoncharova

«Мальчик для битья» — почему когда-то это звучало гордо

zavodfoto

Приставы пришла за имуществом собственников макаронной фабрики Маква

vital_drobishev

Диктату Кадырова приходит конец

inna1903gr

На рынок

matsam

Мнение

• Ранее
• Архив