Про игрушки для детишек

artyom_ferrier — 30.08.2018

Скоро Первое сентября, дети в школу собирались... мылись, брились, похмелялись.

Я обещал рассказать, как вести себя мажорам и их родителям в случае киднеппинга (каковая угроза — неизбежная плата за «мажорство»), но для начала — поговорим о том, как немножко обезопасить ребёнка в целом. То есть, понятно, что полную безопасность гарантирует только страховой полис, но кое-что — сделать можно.

Вообще, несправедливость этого мира в том, что дети — самые уязвимые существа, наиболее нуждающиеся в защите, но даже в цивилизованных странах именно им дают меньше всего легальных возможностей для самозащиты. Даже в Штатах легальное владение боевым оружием скрытого ношения (ака «пистолет») допускается только с 21 года.

Между тем, боевой пистолет - это хороший выбор, если вы желаете повысить безопасность своего ребёнка. Его ценность в том, что он действительно уравнивает шансы.

Никакой самый «продвинутый» ребёнок — не сможет обладать лет в десять такой кондицией, чтобы физически справиться со взрослым злодеем (похитителем или что ещё). Тем более — с несколькими. Минимум — лет в четырнадцать он будет способен навалять им так, чтобы вырубить. Да и то при условии, что он очень(!) плотно занимается чем-то реально силовым и имеет хорошо поставленный, чёткий удар.

Или же — ему, отбиваясь, придётся использовать какие-то подручные предметы (скажем, отоварить по башке статуэткой) — с последствиями, несколько более тяжкими, чем готова принять его всё ещё нежная юная психика.

Боевой же пистолет хорош тем, что в большинстве случаев (если отбросить всякую эту блатную муть, типа «достал ствол — стреляй») - достаточно одной лишь его демонстрации, чтобы обозначить опасность (и да, ценность в том, что это смертельная опасность, ставки максимально высоки). Если же и стрелять — то необязательно валить наглухо. Можно, скажем, и в ногу. Но оппонент должен понимать, что это тоже будет плохо и больно.

В этой связи — я ненавижу резиноплюи. Вот просто за то, что они есть, и теперь, при виде пистолета, злодей может подумать, что это травмат. Что будет синяк — да через недельку сойдёт. А потому — стоит рискнуть, особенно, если это шайка. Было бы понимание, что угодит пуля в коленку да останется он инвалидом на всю жизнь — было бы немножко другое отношение. И с обилием этих резиноплюев — даже нашим взрослым ребятам порой приходится доказывать про свой штатный Глок, что это боевой, не какое-нибудь там Хорхе (некоторые умудрялись путать в сумерках). Но это — выстрел (во что-нибудь крепенькое), это привлекает лишнее внимание. А уж в руках ребёнка — само собой, будут подозревать травмат или вовсе макет. Поскольку непривычна мысль, что у него может быть настоящий пистолет.

Честно сказать, эта мысль так непривычна, что даже в нашей семье были разногласия по поводу того, можно ли Лёшке давать волын, когда он с семи лет шарится по лесам да карьерам, а слишком откровенно пасти его — только отношения испортить.

Женька, хотя сама давно привыкла носить ствол в сумочке, возражала: «Нет, ну слишком уж он мелкий. Мало ли, что?»

Я пожимал плечами: «Например?»

Вот я этого немножко не понимаю. Ну ладно, клинические случаи хоплофобии, при которых вроде бы здравые люди, когда заходит речь о частной вооружённости, впадают в острый психоз и просто начисто лишаются критического мышления. Начинают городить полнейшую ахинею, что если разрешить гражданам носить пистолеты — то все тотчас начнут друг в друга стрелять почём зря. Вот просто маньяками все заделаются. Ну и это-то — действительно психическое расстройство, хоплофобия, на фоне компенсированной социопатии и патологической боязни брать на себя ответственность за важные решения.

Да, тут важно понимать: хоплофобы — боятся не оружия как такового. Как не боятся и того, что либерализация оружейного законодательства повысит доступность стволов для всяких разбойников и террористов (или просто психов, желающих устроить «сафари» в школе или офисе). Чего они на самом деле боятся — так это вообразить себя с дымящимся стволом над остывающей тушкой такого психа (или разбойника, или террориста). Ну вот такой у них душевнобольной склад, издержки чрезмерной склонности к рефлексиям. И они — дико комплексуют перед нормальными людьми, которые, завалив террориста или психа-убийцу, просто поинтересуются: «Где я могу получить свою медаль?»

Впрочем, истоки хоплофобии как частного проявления пониженной личной ответственности — это, конечно, тема для докторской. Но не случайно хоплофобия, как правило, сопутствует левым, социалистическим воззрениям, когда человек во всём норовит переложить ответственность на государство (которое каким-то чудесным образом должно заботиться об общем благе граждан, невзирая на то, что граждане оказываются лишены средств эффективного контроля этого аппарата насилия). В общем, «эльфизм» восьмидесятого уровня.

Но когда речь заходит о детской вооружённости, то «хоплофобами» оказываются даже такие здравые люди, как Женька, наша Гражданка Мама.

«Он же совсем мелкий!»

«Ну да. Поэтому он не сможет набить морды какой-нибудь страшно лютой гопне аж двенадцати лет, если докопаются. Но я бы и не хотел, чтобы ему пришлось пописать им руки ножиком. Выстрел под ноги — будет лучше для всех».

«Но это всё же слишком опасно. Они же дети. Они же дурачатся. Они же друг друга покалечат».

Гхм. Вот откуда идёт это предубеждение, что если детям младшего школьного возраста дать в руки некий потенциально опасный предмет — то они сразу же начнут калечить друг друга?

Сколько помню своё детство, мы имели ножички лет с шести. Ну, перочинные складные. Скажем, «Белка» был довольно популярный советский ножик. У меня — был чешский с более узким лезвием, но, пожалуй, лучшей стали. И, в общем-то, там было всё, чтобы причинять довольно серьёзные травмы. Фиксатор. Лезвие сантиметров восемь. При хорошей заточке — запросто можно было бы наделать шрамов. А при попадании в глаз — и вовсе печально было бы.

Колющие, наверное, было бы наносить сложно, за отсутствием гарды — но и режущих хватило бы.

Однако ж, мы не использовали ножи друг против друга, даже когда цапались и дрались. Мы ими играли, метали в землю и в деревяшки на разный манер, с разных пальцев, с ладони. Чем, собственно, все мальчишки дошкольного и младшего школьного возраста занимались. А вот чтобы они выковыривали теми ножиками друг у друга глазки или резали друг другу глотки — это, если и бывало где, то, я бы сказал, случаи исключительно дурного воспитания. А так-то и в шесть лет прекрасно дети понимают, что это слишком опасно, бросаться с ножом на приятеля, даже если на данный момент он «неприятель», типа, поссорились.

А лет в восемь, помню, мы впервые решили плот соорудить. Работали топорами, молоткам — но вот, опять же, почему-то никто никому не оттяпал конечность и голову не проломил.

Но отчего-то считается, что если ребёнок увидит пистолет — то у него сразу снесёт башню, он начнёт творить глупости. Да с чего бы?

Потому что «нет оружейной культуры»? Ну да. Нет оружейной культуры — поэтому нельзя доверять частным людям оружие. А поскольку частные люди не имеют оружия, не воспитываются с ним сызмальства — то нет оружейной культуры. Замкнутый круг.

Что действительно есть в массовом сознании — несколько нездоровое отношение к оружию. То ли паническое, то ли восторженное — но в любом случае какое-то избыточно эмоциональное. И это, конечно, нужно первым делом лечить, вот эту «мистическую ауру» вокруг оружия, объясняя, что это — не есть символ могущества и атрибут власти. Это всего лишь инструмент, чтобы делать дырки на расстоянии. И да, это может быть опасный инструмент, если неправильно его использовать, если забить болт на технику безопасности. Ну, как и дрель может быть опасна, если уткнуть сверло в свою или чью-либо ещё.

Ей-богу, недеффективный ребёнок младшего школьного возраста — способен усвоить, что не надо тыкать в чью-то голову сверлом дрели, не надо подставлять пальцы под электролобзик, ну и не надо, скажем, наставлять на кого-то оружие ради шутки и баловства. Даже если ты точно знаешь, что ствол разряжен — он(!) этого может не знать и отреагировать, как поручик Брусенцов в кинофильме «Служили два товарища». Да и просто это дурацкая шутка.

Ну и не надо заглядывать в ствол или пытаться разобрать оружие, не убедившись, что магазин отсоединён и в патроннике тоже ничего не осталось.

Не надо стрелять по мишеням, когда нихрена не видишь, куда там дальше летит пуля и когда у тебя на линии может внезапно появиться какой-нибудь грибник. А надо выбирать такие места, где ты хорошо просматриваешь всю траекторию до надёжного препятствия (скажем, песчаной горки).

К слову, не так давно коллега рассказывал анекдот, чего учудили в окрестностях патрульные менты. Напились с друзьями вечерком, пошли в лес стрелять по банкам. Выбрали укромную поляну, за ней — заросли облепихи, абсолютно не просматривается. Ну и стали палить. А по ту сторону — романтическая парочка, уединилась в машине на природе. По счастью, без человеческих жертв, но в машине дырок понаделали. Парочка вовремя вылезла, залегла в овраге, позвонили ноль-два, типа, натовские диверсанты уже здесь.

Приехала группа захвата, повязала этих гавриков — кипиш изрядный был. И коллеге начальник местной ментовки рассказал, мол, вот с кем приходится работать — а других-то и нет.

Поэтому, можно ли доверять оружие ментам — это большой вопрос. Да, все после армии, все крутейшие профессионалы — но вот так порой бывает. А детям, если это недеффективные дети, - оружие доверять можно. Ведь дети, по крайней мере, не колдырят. Поэтому и важно выработать у них навыки культурного и разумного отношения к оружию раньше, чем оно начнёт ассоциироваться с какой-то несусветной крутизной и пьяным куражом.

Но, конечно, прежде чем доверить ребёнку носить ствол самостоятельно — нужно немножко позаниматься. В случае с моим Лёшкой — где-то с пяти годиков мы приступили. Поэтому к восьми с половиной, когда я всё-таки уломал Женьку, что он уже созрел для ношения, - он стрелял очень неплохо. И извлекал довольно шустро. Но главное — у него сформировалось очень спокойное, хладнокровное отношение к оружию. Когда тебя с детства окружают преимущественно вооружённые люди, когда у тебя самого многотысячный настрел по мишеням и, в совокупности, часы тренировок на извлечение и наведение — этот кусок железа не воспринимается как нечто «сакральное», чем следует размахивать всуе и понтоваться перед окружающими.

Какой именно пистолет можно рекомендовать ребёнку? Ну, тут, конечно, на рынке много вариантов, а в целом — чтобы детёнышу нравилось, чтобы чувствовал себя комфортно. Хотя понятно, что это должен быть не Стечкин и не Дезерт Игл (если ручонки не оторвёт, то скособочит точно вплоть до сколиоза).

Разумеется, это должна быть довольно лёгкая и компактная машинка. Когда Лёшка совсем маленький был — начинали с ПСМ. Этот пистолетик, помимо «детских» габаритов, хорош ещё тем, что радует и обнадёживает новичков неожиданно хорошей настильностью траектории и точностью боя. Из-за очень малого калибра и редкой для «совка» шестинарезной схемы (так-то четыре бывало вплоть до новых постсоветских моделей). А это важно для короткоствольного оружия со сравнительно маломощным патроном, в сколько нарезов и какого размера приходится вкручивать пулю.

Нет, ну понятно, что какой-нибудь ТТ ещё больше радовал бы точностью, но пятилетнего ребёнка — один раз, после чего «сдует» отдачей.

Потом, «заматерев», Лёшка много чего перепробовал — и вот ему очень понравился Вальтер ППК под 7,65. Этого, в принципе, достаточно для самозащиты, и при этом у него точнее бой, чем у девятимиллиметрового варианта под «курц».

Что ж, у мальчика хороший вкус. Да, при всех новшествах в оружейной промышленности, ППК остаётся «нестареющей классикой». У нас многие эту машинку носят в наголенной кобуре как «вспомогательный» ствол. Он очень компактный, плоский, практически незаметен ни под брючной штаниной, ни под футболкой на «четыре часа» (когда в продуманной кайдексовой кобуре). И — чертовски надёжный, при этом просто приятный в обращении. Всё очень мягонько так, уютненько.

Ну и Лёшка как пристрастился к нему — что до сих пор и пользуется. Уже и здоровый лоб вымахал, под пятнадцать лет, и я предлагал на Глок девятнашку перейти, но, говорит, что его устраивает «ненапряжность» габаритов Вальтера.

И в принципе, он прав. Мы-то носим Глоки — поскольку приходится считаться с вероятностью непосредственного покушения. Когда видишь направленный на тебя (или «подзащитного») ствол — его обладатель должен превратиться в решето раньше, чем нажмёт на спуск. Соответственно, только Глок с его автоматическими предохранителями, только с досланным патроном, только хардкор.

Но нашу родню — скорее уж постараются похитить, чтобы оказать давление. И в этом случае полезнее будет маленький укромный пистолетик, который может стать сюрпризом в нужное время. Мгновенная его боеготовность — не требуется.

При этом, особенно, когда речь идёт о детях — приходится считаться с тем, что не все они должным образом воспитаны по части оружейной культуры. Наши-то — да, а вот их друзья-подруги — возможно, и нет. И дети бывают шабутные, бывают шаловливые, бывают безответственные и склонные к небезопасным проказам. Для них-то оружие — это что-то «полубожественное», и, дорвавшись, они могут натворить дел.

Поэтому — рекомендуются некоторые меры предосторожности. Когда попадаешь в такую ситуацию, что не можешь постоянно держать пистолет при себе, когда к нему могут получить доступ посторонние — желательно его как-то обезопасить.

Решения, конечно, зависят от конструкции. И проще всего, наверное, с Макаровым. Он вот такой весь ультракондовый, имеет довольно сомнительные тактические свойства, прямо скажем, но одно из его достоинств — что он очень легко разбирается. Неполная разборка-сборка — буквально пять секунд.

Просто отлучиться от компании в укромное местечко, снять затвор, задрать флажок предохранителя часа на два — и ударник сам вываливается в ладонь, только положить его в карман джинсов. Собрать обратно — и всё, волын безопасен, можно оставлять на вешалке в прихожей или на пляже. Ну если, конечно, не предполагать, что кто-то удосужился притащить запасной ударник от макарки и сумеет его поставить.

С Глоком — несколько сложнее. У него очень легко извлекается ствол (после чего патрону просто некуда упираться), но он всё-таки слишком здоровый, чтобы совать его в джинсы. И ударник, хотя сравнительно просто снимается при помощи отвёрточки — тоже более массивный, да ещё и подпружиненный. Да ещё и смазать его будет желательно перед установкой обратно.

Поэтому, когда мне в юности (но уже в бытность сотрудником) доводилось отвисать на какой-нибудь студенческой вечеринке — я делал по-другому. Да, там были сравнительно взрослые детишки, в районе двадцати и больше, но — они и пили не «Буратино». И все, конечно, понимали, что я голову оторву за попытку завладеть моим стволом, но после некоторого количества «небуратино» понимание могло притупиться. Соответственно, на всякий случай приходилось принимать меры.

Я выточил такую специальную заглушку, которую вставлял под боёк, не давая ему наколоть капсюль. Проверил, щёлкнув раз сто — не, не детонирует. Ну и чтоб её убрать — нужно всё-таки хорошо представлять себе устройство этого пистолета, а по тем временам это всё же экзотика была в России.

Потом, по мере поступления на работу всё большего числа молодых агентов, которые могли тусить со своими друзьями-цивилитиками, наши умельцы сварганили уже промышленный вкладыш, который не только что капсюль от бойка отделяет, но и блокирует подачу боеприпаса из магазина. А если всё-таки сыщется такой гений, что сумеет снять затвор и сам вложит патрон — то выстрелить всё равно не получится. И чтобы удалить этот вкладыш — нужно знать, как. Но если знать — это за полсекунды делается, когда вдруг понадобилось изготовить оружие к бою.

Ну и на Вальтер ППК, вроде Лёшкиного — аналогичная фигня ставится. Поскольку там тоже ударник так просто, как у Макарки, не снимешь.

В общем, с учётом конструктивных особенностей пистолета — следует подумать, что бы оттуда можно было быстро снять или, наоборот, быстро туда воткнуть, блокируя работу.

Просто отщёлкнуть магазин? Ну, если ты на пляже и пошёл купаться — куда ты его притыришь так, чтобы не нашли твои малосознательные дружки? Если знают, что у тебя есть ствол — то найдут и магазин. И уж его-то — любой пятилетний нынешний ребёнок заправит.

Вложить верхним фальшь-патрон? А если попадётся кто-то достаточно ушлый, чтобы выплюнуть его, передёрнув затвор, и дослать следующий? Поэтому — приходится немножко мудрить с «секретками».

Это — что касается мер сохранности от стороннего доступа.

Что же касается боевого применения, буде (тьфу-тьфу!) потребует ситуация — то нужно прорабатывать реалистичные варианты.

Поражать в тире мишени в двадцати и более метрах — это, конечно, очень хорошо. Но, вообще-то, не предполагается, что ребёнок будет кого-то преследовать и прицельно стрелять вдогон. Подавляющее же большинство случаев, где на самом деле может понадобиться применение оружия для защиты от нападения — подразумевают очень близкие дистанции. Максимум — метров пять, а скорее и меньше.

Поэтому учиться нужно, прежде всего, — стрелять вот на такой дистанции от пояса.

Если же не стрелять, а просто наставить ствол, чтобы отвадить какого-то агрессора — то не пытаться целить в грудь, а тем более в голову.

Это вот такие, как я и мои коллеги, могут себе позволить упереть волын в лобешник, да ещё и держа его в «гангстерской» манере, горизонтально. Но это делается — для психологического эффекта, для морального давления. Главная идея — не терять глазной контакт. Потому что глаза у нас бывают ещё более добрые, чем дуло волына. Такие добрые, что клиент сразу понимает: попробует поднырнуть под ствол и перехватить его — мозги, может, и не вышибут, но хук слева огребёт сразу.

Ребёнок — немножко не тот случай. От него всё-таки не ожидают, что он, прицелившись в голову, возьмёт и хладнокровно нажмёт на спуск. Да он и сам этого не хочет, если это нормальный ребёнок. А значит, у него могут попробовать отобрать пистолет.

Поэтому, защищаясь, держать его нужно поближе к тушке, а не тянуть руки вперёд. Ствол направлять пониже. И если злодей спросит: «Ты что же, мальчик, меня убьёшь?» - дитя может улыбнуться и ответить: «Нет, постараюсь только ранить. Окорок прострелю, если не отвалишь. Но кинешься на меня — могу ненароком и яйца зацепить, уж не обессудь».

И, конечно, это нужно отрабатывать на ростовых мишенях, стрельбу от пояса, повороты корпуса, чтобы научиться чувствовать, куда смотрит ствол.

Отрабатывать — сначала на пустом пистолете, в том числе с живым «противником», потом можно и на травмате, схожем с «рабочим» по массогабаритным и прочим параметрам. На такой дистанции — разница по баллистике между боевой пулей и резинкой будет не очень заметна. При наличии адекватной защиты — можно и на травмат «науськивать» живого «противника». А вот на боевой — уже не рекомендуется. Все телесные детали не прикроешь, а простреленная стопа у напарника — может слишком огорчить ребёнка и отвадить от тренировок.

И, конечно, следует объяснить своему чаду, что категорически нельзя понтоваться перед дружками и подружками, показывая, как ловко ты умеешь выхватывать волын и бить с разворота от пояса. С них — вполне достаточно будет прицельной стрельбы по банкам или подброшенным яблочкам (так, чтобы гарантированно никого не было ни на траектории яблока, ни под ней). Да и то лишь самые надёжные должны в принципе знать, что у тебя есть волын. Потому что это считается немножко незаконным, ношение боевого оружия несовершеннолетними. И если где-нибудь в Сибири в порядке вещей, чтобы малолетки по тайге с карабинами гуляли, то в Подмосковье менты могут докопаться.

Какие из этого будут юридические последствия?

Ну, в случае с нашим семейством — я не буду, так и быть, привлекать ментов за грабёж. Просто как изъяли — так и вернут.

А в общем случае ответственность за незаконное хранение оружия в России наступает на общих основаниях с шестнадцати лет (но за взрывчатку, ст. 222.1, - с четырнадцати, что полезно помнить юношам, норовящим выплавить тротил из допотопных боеприпасов).

Но в принципе, и в отношении шестнадцатилетки — ментов вряд ли заинтересуют перспективы заведения дела. Их больше заинтересует возможность подрезать у него ствол для себя, как и не было.

А так-то — да шёл по лесу и нашёл. Вот, как раз сдать собирался.

В любом случае, возможные юридические проблемы из-за незаконного ношения ствола — они мизерны по сравнению с теми, которые могут быть в случае реального его применения по каким-то агрессорам. Но и эти проблемы — мизерны в сравнении с теми, какие могут быть, если на ребёнка напали, а защищаться нечем.

Оставить комментарий

Популярные посты:

cassius

Чек-лист по идеальной уборке в квартире

tytgrom

Подъезжаем к Дербенту. 13-09-2024

masterok

Народ просит повторить

imgsrc_ru

Фото от marken_ru: Камчатка: январь 2024.

vg_saveliev

В России не так, как в США, в России всё непонятно и ничего не предрешено,

v_strannik

А ведь когда-то было и такое...

ru_auto

Пока мордой не в салате

fonzeppelin

Ракетоносные линкоры типа "Энсон"

euro_royals

Тиндоллы на ипподроме в Челтнеме

• Ранее
• Архив