
My look today - или: два мира, два Шапиро

Ну-с, приступим помолясь, к очередному сеансу мракобесия, раз уж мы с абсолютно светским френдом Черницким ненароком попали в главные защитники ультраортодоксии.
Не иначе, как мы обы-двое лично виноваты в том, что ШАС стал третьей по величине партией, а Яхадут-а-Тора получила столько, что сама прифигела. Так и знайте: эт-та всё тётушка Чипка начудила — вот что значит вовремя выступить с предвыборным роликом!
Правда, сама тётушка Чипка (внимание — выхожу из шкафа! — кто не спрятался, я не виновата) уж в который раз голосует за... а вот не скажу за кого!
И нынче, выдохнув после выборов (а вчера ещё в страшных муках написавши дежурный отчёт), вытащила я себя в пять утра из постели за волосы, как Мюнхгаузен из болота, чтобы пойти, наконец, как положено к шести утра в бассейн и решила, чтобы не быть заподозренной в принадлежности к ГЛАВНЫМ ВРАГАМ АЛИИ РУССКОЙ, одеться максимально легкомысленно (в пределах самой себе дозволенного, разумеется). Легкомыслие моё спровоцировали брюки, в прошлом году на мне отказавшиеся застегнуться. А тут — они на мне застегнулись легко — раз! Фасончик мой любимый — из ранних семидесятых, клёш шириною с Чёрноморе — два! А если сверху не кофтёнка какая голопузая, а длинная приличная туника, то и скромность зашкаливает — три!
Да ещё и плащик почти до колен сверху, ибо зима — дрянь такая! — всё норовит нагнать холода по утрам и вечерам (ох, надурил, надурил Сохнут-обманщик, обещавший сладкую жизнь в тёплых краях!).
И вот сижу я, вся такая пахнущая хлоркой красивая и
благодушная после бассейна в утреннем трамвае. Смотрю рассеянно в
окошко на проплывающие мимо пейзажи, потому что прекрасно утром в
милом моём городе, но не забываю при этом поглядывать в раскрытую
книжечку псалмов — пристрастилась я в последние месяцы, в невесёлые
для меня дни по утрам в псалмы смотреть, а не в смартфон
таращиться, тем более, что нашла у мамы в комнате подаренную кем-то
ей, неверующей, крошечную сувенирную книжечку вот такую:

Я думала, она реально сувенирная, а открыла — в ней буквицы еврейские такие удобные, крупные, могу без очков в трамвае читать — вот и стала она со мной в кармашке ездить в качестве утешительно-успокоительного.
И тут чувствую я на себе чьи-то пристальные взгляды, поднимаю взгляд и таки да — не одна, а пять пар любопытных глаз — зелёных, серых и карих - на меня с соседнего сиденья таращатся.
Вот сколько раз кляну себя за следование правилам — не фотографировать детей без разрешения родителей! Потому что эту компанию во всей красе описать я не в силах, это надо видеть! Но родителей при девчушках не было — придётся вам поверить скудному моему словесному описанию.
Это была дружная пятёрка маленьких сестриц-разбойниц. Погодки, судя по всему — если бы их построить, они бы образовали идеальную лесенку. Рыжие и умеренно конопатенькие всех оттенков (разведение рыжиков — наше ФСЁ!) — от тёмного с золотом каштана до благородной тускловатой меди и совсем уж солнечного почти что блонда. С глазами и ресницами, перед которым померкнет любой рекламный постер Лореаля. В плотных светлых колготках. В одинаковых платьицах с оборочками в зелёно-красную клетку. Все с туго заплетёнными, на зависть объёмными косичками. С крупными, а у кой-кого меняющимися зубками. С плутоватыми рожицами.
Хорошо всё-таки, что смартфон лежал во внутреннем кармане сумки, а руки у меня были правильной книжечкой заняты — ибо чесались попапараццить невыносимо!
Кстати, я ошиблась — разбойниц было на самом деле четверо, ибо старшенькая, лет двенадцати-тринадцати, была из породы тех, кого мы в детстве называли «сестра-клизмочка» — неспроста ей родители доверили всю команду довезти из пункта «А» в пункт «Б». Сестрицы, бойко стрекочущие на прекрасном идиш, судя по выразительным взглядам, бурно обсуждали мою особу, настолько бурно, что я, идиша толком не знающая, кое-что понимала.
У благочестивых плутовочек от моего вида случился когнитивный диссонанс и разрыв шаблона. С одной стороны — почтенных лет дама в чёрном, с покрытой головой и с книжечкой псалмов в руках. С другой — из-под беретки нахально торчит чёлка. А с третьей — когда я закинула ногу за ногу, стало очевидно, что под пристойным плащом у меня — о ужас! — брюки, пусть и дамские. Чудный повод для обсуждения!
Одна лишь сестра-клизмочка в обсуждении не участвовала. Не то, чтобы она меня одобряла, но из почтения к крашеным моим сединам, маленьких сплетниц пыталась урезонить, театрально и наставительно шепча, чтобы сидели смирно, не пялились откровенно, пальцами не тыкали и не галдели на весь трамвай.
В конце-концов в качестве последнего довода прозвучала угроза немедленно позвонить «татэ» и маленькая строгая дуэнья принялась набирать номер. Средняя — самая бойкая и самая лучезарно-рыжая, немедля вскочила, будто бы заглянуть сестре в мобильник, и тут же козой подскочила ко мне, неблагочестиво показала клизмочке язык и решительно приступила к допросу.
— Ты, правда, религиозная? — спросила она на иврите, понизив голос и вдруг испугавшись собственной храбрости.
— А что тебя беспокоит? — ответила я, как положено, вопросом на вопрос.
— А у тебя штаны... — она вдруг растерялась и беспомощно оглянулась на сестёр, но отступать не стала, — это нескромно!
— Мейделе, — сказала я наставительно, — это никакие не штаны.
— ????????
— Это юбки — видишь, какие широкие и длинные? Две юбки — по одной на каждую ногу, скромнее быть не может.
— Ой... — сказала девица и тут же завопила радостно:
— Фейгеле-Сарале-Рохале-Брохале! Ди бист ништ а хойзн! Дас ис цвей скерц!
Тут подбежала опомнившаяся старшая и, сухо извинившись, оттащила рыжую козу на место.
А мне пришло время выходить, и я пошла себе по сосновой тропиночке в распрекрасном настроении, мурлыкая на мотив «Трёх карт»: «Двеюбки-двеюбки-двеюбки!»
...Выйду на пенсию, запишусь на курсы идиш до кучи.
Цвей скерц под катом

|
</> |
