Лет десять назад один мой знакомый, посмеиваясь, порекомендовал мне посмотреть

Приятель был наслышан о моей застарелой гомофобии и, видимо, хотел сделать мне плохо. Разумеется, он просчитался. От просмотра клипа я не столько поплохел, сколько охренел.

Недолгие, но интенсивные, размышления необратимо привели меня к очевидному выводу: на самом деле клип-то об очень серьезных и трагических событиях. В нем, как в лабораторной пробе (сдавать в плотно закрытых баночках!) перемешались политика, секс, локальные конфликты, повстанческие движения и глубокие, сильные чувства. И вообще, дело, по ходу, происходит в разгар Холодной Войны.
В общем, короче, в одной латиноамериканской республике жила-поживала некая хунта. Как и все хунты, была она своим сукиным сыном у дяди Сэма. Проблема заключалась в том, что члены хунты, как бы это так сказать, были слишком для того времени прогрессивными. Собственно, такое и сейчас для Латинской Америки считается слишком передовым. Одно дело - карнавал в Рио-де-Жанейро, а другое - страной управлять. В общем, члены хунты, все как один, поролись в дымоход:

Естественно, Советский Союз не оставил это без внимания, и начал подначивать местных сандинистов и прочих че гевар: "Вы что, охренели? Вами же пидарасы рулят! Стыда у вас нет! Больше не будем вам калаши присылать - покупайте китайские! И кокаин свой можете себе в жопу засунуть, мы лучше у Венесуэлы купим!" Сандинисты, конечно, такого стерпеть не могли, потому что китайские калашниковы в те годы были совсем говно. В общем, начали они понемногу бузить и раскачивать лодку на предмет повстанческого движения. Хунта вся приуныла, потому что сандинисты прямо в листовках обещали, что больше пидарасов в своей стране не потерпят:

ЦРУ, конечно, так это все оставить не могло и начало разбираться: чего это у нас хунта была-была нормально, а теперь вдруг сандинисты. Ну и получил директор ЦРУ доклад, что, мол, местные пидарасов не уважают, ни в хорошем смысле, ни в плохом, и терпеть их власть над собой больше не намерены. Директор подумал-подумал, вызвал к себе опытную оперативницу и приказал: "Давай, короче, отправляйся в этот гондурас и покажи нашим местным сукиным сынам, для чего у мужика жопа. Чтобы через три месяца они там все стали натуралы, понятно?"
Ну, что делать, раз Родина велит - значит надо. Прилетела, стало быть, наша шпiгунка в этот Боливас, и говорит местным: "Ладно, показывайте, что вы тут умеете". Ну те и начали показывать:

"Не-не-не!" - закричала наша героиня, - "Так не пойдет! Это же совсем наоборот нужно". А они так смотрят на нее испуганными глазами:

...и говорят: "Извините, тетенька, мы вот только так умеем".
"Ну, охренеть!" - подумала про себя баба, а вслух говорит: "Ладно, начнем с малого. Будем, так сказать, входить постепенно". И начала им постепенно входить:

В общем, прошел месяц, ребята понемногу начали догонять, что к чему. Еще через месяц у них даже начало что-то получаться:

Вот только в процессе обучения познакомилась наша шпионка с одним местным хунтенышем. Звали его по-нашему Санек, ну, Шурик. А по-ихнему, стало быть, Алехандро. Мордатенький такой. И вот с ним у шпионки как-то глубже зашло. Ну, за границы обучения. Чувства, короче, начались. И начал он ей говорить, что, мол, не может смотреть, как она других обучает, зачем мужику жопа. Мол, он все давно уже понял, и теперь у него и сердце и жопа горят от того, что женщина, которая так расширила его горизонты, тренирует его товарищей. Он, конечно, против товарищей ничего не имеет, но вот это вот все он не согласен.
А у нее-то работа и долг перед Америкой, ну и вообще профессионализм. И говорит она ему: "Иди-ка ты, Сашок, джунглями. Ты, конечно, нормально про жопу все понял, и вообще мне мордатые нравятся, но чего это ты вообразил, что я твоя баба ("бэйб" на американском языке)? Я вот щас докурю и пойду ваших дальше расширять, а то там не все еще глубоко вошли, а ты пока погуляй".
Не стерпело Сашково сердце такого отношения и пошел он воевать с сандинистами один:

Ну а те-то не знали, что Сашок уже не этот, а знает, зачем у мужика что к чему, ну и убили его лютой смертью, так что хоронить пришлось в закрытом гробу:

А шпионка тайком утерла слезы и продолжила обучать хунту, что куда и как нужно, потому что была она профессионалка, а у профессионалок профессиональная гордость и долг перед Америкой на первом месте, а личное на втором. Да только поздно уже было, потому что восставший народ набрал обороты, плюс наши им к калашам еще РПГ подкинули и даже немного ДШК. Ну и снесли они хунту к херам собачьим. В последний момент за шпионкой пендосы вертолет прислали, но она отказалась улетать. Сказала, что, мол, останется со своими хунтятами, там, где ее Сашок похоронен:

В общем, погибла вместе со своими воспитанниками во время штурма диктаторского дворца. А сандинисты установили в своей Гондуэле социализм и продержались, пока Россия не встала с колен и не начала им Су-27 на нефть и дурь менять.
Вот такую трагическую историю поведала нам вокально-ляшечная певица ртом Леди Гага. Умели в раньшее время, не то, что сейчас, когда только жопой жирной с неграми трясут, а никакой морали нету.
PS: А вообще, наблюдая этот клип, я в который раз с пронзительной ясностью понял, что история движется по кругу. Потому что когда я был совсем еще юный и чистый подросток, уже бегала по мировой эстраде тетенька, которая красилась в блондинку и творила на сцене и на видео всякий разврат гоморры. Звали эту тетеньку Луиза Чикконе, а сценический псевдоним у нее был Мадонна. Я про нее даже в свое время синопсис патриотического кинофильма для Министерства Хультуры придумал:
"Пошлая и развратная американская певица Матрона едет в мировое турне с антихристианским туром, где все сплошь поругание. Христиане Москвы при поддержке тоже негодующих мусульман пытаются предотвратить концерт в Лужниках, но их плющат жирные коммерсанты еврейского вида, и концерт должен состояться. Однако в аэропорту Шереметьево скандальная Матрона устраивает всем истерику и теряется. Скитаясь по Подмосковью, она претерпевает разное, пока ее не встречает слушатель духовной семинарии Евпархий, поехавший на каникулы. Он приючает Матрону в родительской избе, где кормит ее свежеиспеченным хлебом и поит парным молоком. Утром Евпархий учит капризную американку работать на огороде, колоть дрова и доить козу. Через три дня за певицей приезжает прочухавшаяся полиция. В полицейском Порше-Кайенн Матрона сидит непривычно тихо. На концерте в Лужниках вместо кожаных трусов с заклепками певица выходит к публике в длинном скромном платье и косынке и поет спиричуэлз вперемешку с псалмами. Молодежь, поначалу встретившая американку свистом, постепенно проникается, многие плачут, девушки стыдливо прячут ладонями ляшки, не прикрытые миниюбками. После концерта все расходятся задумавшиеся, многие идут в храмы и просят их окрестить или повенчать. Матрона отказывается возвращаться в Америку, она решила остаться с Евпархием, которого рукополагают. В финале мы видим, как счастливая бывшая певица с огромным пузом несет из хлева навоз, чтобы раскидать по грядкам."
|
</> |