Книги, август 2017 года

maiorova — 03.09.2017 Двадцать одна штука. Из них научно-популярных шесть книг, воспоминаний две книги, один комикс (хоть и такой, что десяти многологий стоит), а остальное художественное.

Ирина Левонтина «Русский со словарём» – сейчас любят ругать нерадивых «научпопников», которые объединят свои статьи и заметки по разным поводам под общую крышку, и вроде как готово дело. «Русский со словарём» как раз такая сборная солянка — но, как ни странно, производящая впечатление цельного, выдержанного стилистически произведения. Практически учебника, разве что без присущей учебникам назидательности. Следующий том - «О чём речь?» - ничуть не хуже предыдущего, рекомендую всем наблюдательным и ценящим иронию. Кстати, критические замечания, мол, нельзя смешивать лингвистику с политикой, кажутся мне алогичными. Со времён Фонвизина и его «Опыта российского сословника» это наша традиция, политический диспут, выступление, новость такие же речевые акты, как и все прочие...

Наталья Лебина «Повседневность эпохи космоса и кукурузы» — неужели вы думаете, что я спокойно пройду мимо обложки с таким названием? А уж оглавление решило всё: «Десталинизация: бытовой аспект», «Наш человек в гаванне» (sic! хе-хе), «Никитовая колбаса с батоном «русское чудо»», «Питие определяет сознание», «Химия и жизнь», «Техника решила всё», «Мужчина и женщина», «Свадьбы по космическому разряду», «Денди в кукурузе», «Кузькина мать: черты портрета», «Антимиры в пространстве непостроенного коммунизма»... Кто за мной?

Оливера Николова «Этюды об ибн Пайко» - в Скопье, столице Македонии, есть дом, именуемый домом ибн Пайко. Или ибн Байко. Или ибн Тайко. О хозяине ничего не известно кроме одного: некогда он перешёл из православия в ислам.Соответственно тройному имени его судьбу можно рассказать тремя способами. Ибн Пайко будет мучеником за веру и волю, ибн Байко карьеристом, а ибн Тайко — влюблённым либо безумцем, что по сути состояния, мало друг от друга отличающиеся.

Оксана Забужко «Музей заброшенных секретов» - скромно издали, осторожно хвалили, ожесточённо и запальчиво бранили... Вот и произошло моё первое знакомство с прозой Забужко, и одно скажу с уверенностью: «Музей» не агитка или, по крайней мере, не только агитка. Стоит прочесть, и стоит прочесть именно сейчас.

Софія Андрухович «Фелікс Австрія» – пиршество для ума, любопытства и натянутых нервов, предвоенный триллер. А начинается так: жил врач, немец родом, вдовец, и были у него две дочери, родная и приёмная. Приёмная родной служила как купленная раба, притом по доброй воле и согласию... Есть такая старинная пословица: на дурака вся надежда, а дурак-то и поумнел.

Юрий Винничук «Кнайпы Львова» - недостатки исследования очевидны чуть ли не с пятой страницы: рыхловато, пестровато, да и перевод немного подкачал: масса полонизмов. Но с той же пятой страницы ясно как день — иначе написать было невозможно. Рыхлая пестрядь реальности, сдобренная непереводимой игрой слов, злым юмором и благодушной сатирой. Под девизом «Манн кан зинген, манн кан танцен, абер нихьт мит ден засранцен», что означает: человек может петь, человек может плясать, но только не среди неопрятных субъектов.

Лидия Веселитская «Мимочка-невеста. Мимочка на водах» - подробный отзыв я вывесила здесь: https://fem-books.livejournal.com/1454786.html, а у себя добавлю, что забытое не означает бездарное. Остроумное, бодрое перо, пусть чуточку наивное, но без позёрства, без декадентщины. Я Веселитскую буду ещё искать. Жаль, жаль, что громада графа Толстого в конце концов её всё-таки задавила.

Фиона Бартон «Вдова» - https://fem-books.livejournal.com/1457851.html. Принадлежит к числу детективов, где не само расследование затягивает, не подробности преступления и чудеса полицейской дедукции, а та социальная психология, которая вокруг этого события наворачивается. Засим преступление раскрывается, и социальная психология остаётся висеть в пустоте...

Морин Джонсон «Тринадцать маленьких голубых конвертов» - «не мой всё-таки жанр янг-эдалт», напечатала я, стёрла и подумала: а отчего, собственно, не мой? Воспринимается легко, без навязчивости, без назидательности этой постылой, потому что назидательность миллениалы не хотят ни под каким соусом. Понятно, что сюжет условен, что фабула держится на тысяче натяжек, но в целом — квест с золотым ключиком, то есть со священным Граалем, Джонсон удался. Удался.

Сара Уикс «Достучаться до тебя» – оказывается, популярный мотив современной молодёжной прозы: сосуществование с душевнобольным родителем. Сначала была Холли Шиндлер со своим томно затягивающим, как творчество мамы, не желающей принимать лекарства, и терзающим, как одиночество дочки, «Тёмно-синим». Потом чуть простодушная Рейнбоу Рауэлл: две сестрёнки, вынужденные опекать папу с развесистым таким, как по учебнику, шизоаффективным расстройством. А теперь Сара Уикс и её нервная и настырная Хайди. Мама Хайди знает только двадцать четыре слова, и то не все понятные, а наставница не может выйти на улицу: агорафобия. Но тем они как личности не исчерпываются.

Дженди Нельсон «Я подарю тебе солнце» - первое же, что я кинулась смотреть в сети, - кто Нельсон по изначальной профессии. Вообразите, литагент! И напихала в свой второй роман все горячие темы, на которые подростковая аудитория клюнет с неизбежностью: и соперничество близнецов, и первую любовь, как гетеросексуальную, так и гомосексуальную, и каминг-аут, и смерть, и развод, и попытки суицида, и искусство, «драму одарённого ребёнка» почти по Алис Миллер. Центральные персонажи притом такие симпатичные, славные, что исподволь задумываешься, как их угораздило встрять в эту санта-барбару.

Елена Михалкова «Закрой дверь за совой» - отчаялась дожидаться, пока мне вернут «Пирог из горького миндаля». И не жалею. Психологические поединки со счастливым финалом — лучшее отпускное развлечение всех времён и народов. И не только развлечение... https://fem-books.livejournal.com/1462776.html

Виктория Хенли «Замок целителей» - листаю, листаю и сама себе дивлюсь: ну ведь откровенно плохая фантазюшка. Затянутая, расплывчатая, идеалистичная, элитаристская, неоригинальная. Один замок целителей этот преподобный чего стоит: дисциплинка, уровни секретности, волшебные птицы, мальчики с короткими стрижечками, девочки с тугими косками, тьфу и ещё раз тьфу. А ведь, что-то в этом есть. Несмотря на затянутость, расплывчатость, идеализм и далее по тексту, и даже несмотря на то, что это серединная часть трилогии, а первой и третьей в переводе не существует — бодрит фантазюшка-то! Играет!

Орест Высотский «Николай Гумилёв глазами сына» — какими там глазами, Боже правый, не было там Ореста Высотского и ничего Орест Высотский не видел. Основательная, прекрасным языком написанная биография, приношение родителю от ребёнка, которого тот так и не удосужился признать. А ребёнок родителем восхищается, рукоплещет, поёт дифирамбы — и всё равно не узнает о нём больше, чем любой добросовестный биограф. Трагичная, в общем-то, вещь, хотя и познавательная.

Константин Зайцев «Я — клоун» - детская повесть о первых выпускниках Московсского циркового училища. Автор — сын профессора, а в клоунаду пошёл случайно, за компанию с приятелем. Приятель потом учиться не стал, а «случайный мальчик» обрёл судьбу. Написано легко-легко, но лёгкость эта кажущаяся: за ней стоит столько умолчаний, лакун и гулких ужасов истории... В Цирковой энциклопедии о советском клоуне Зайцеве и клоунессе Веронике Малиновской нашлось следующее: «Зайцев и Малиновская — манипуляторы-иллюзионисты. Константин Николаевич Зайцев (р. 6.XI. 1911) и Вероника Петровна Малиновская (р. 24.11. 1916) окончили ТЦИ (1934). Выступали (нек-рое время под псевд. Конди) как комич. турнисты (сценка "На пляже"), комические акробаты (скетч "Ой-ой-ой") и жонглёры ("Весёлые жонглёры"). В 1938-40 Зайцев — худ. рук. циркового коллектива № 4. С 1949 З. и М. выступают только на эстраде как манипуляторы-иллюзионисты".

Сьюзан Дэвид «Эмоциональная гибкость» - предполагала я нечто вроде «Адаптационные процессы для чайников», полезное пособие, чтобы рекомендовать клиентам, приобщитесь, дескать, на досуге. Вот и приобщилась сама на досуге. Да. Не буду врать, проф. Дэвид никаких великих откровений не предлагает, с трибуны не вещает, не пророчествует. Но среди массы селф-хелпа, а рынок пособиями по самопомощи прямо-таки завален, «Эмоциональная гибкость» выгодно выделяется. Научная она.

Ксения Букша «Рамка» - кто надеется на «Завод Свобода» дубль два в наилучшем духе критического реализма, - не берите, разочаруетесь. Остальным добро пожаловать: Букша умудрилась свести в одну две вечные темы русской-святой-классической: лишнего человека и человека маленького. Практически пришила онегинский бобровый воротник на легендарную шинель Акакия Акакиевича, и вообразите, подошло. Подробнее: https://fem-books.livejournal.com/1465245.html

Ч.М. Таксами, В.Д. Косарев «Кто вы, айны?» - а теперь представьте: среди миниатюрных и стройных народов, где мужчины с тоненькими усиками и ажурными бородками — народ исполинского роста, мускулистый, дюжий, а мужеск пол с окладистыми бородищами а-ля граф Толстой. Среди народов сугубо первобытных - народ со сложной системой дворянских привилегий. Среди народов, культивирующих сдержанность и невозмутимость, - заядлые дуэлянты, ревнивцы, спорщики, готовые и смеяться до упаду, и рыдать до содроганий. Среди немногословных — красноречивые, среди мирных — воинственные, среди народов оленя — народ медведя. Не о том сочиняется фантастика, ей-право.

Шатриёс Рагана «Иркина трагедия» - прибалтийский бестселлер десятых годов двадцатого века. Дух эпохи, да. Осеннее, тленное, элегантно заплесневелое, изящно слежавшееся – поначалу ошеломляет. Как будто комнаты давным-давно стоят запертые, и вдруг их раскупорили, и у вошедших голова кругом от застоявшегося воздуха старины. А потом то ли мы гости принюхались, то ли помещение проветрилось, и уже трезвеющим взглядом выхватываешь непривычную красоту старомодного интерьера и дорисовываешь тех, кто обитал здесь раньше... https://fem-books.livejournal.com/1468223.html

Сара Андерсон «Не хочу взрослеть» - Стиль выдержан, обложка оформлена на пять с плюсом, подписи переведены не без юмора, но всё же собираюсь доставать комикс в оригинале. Почему? Потому что заглавие авторское “Adulthood is a Myth”, а в русском варианте вдруг откуда ни возьмись появляется «Не хочу взрослеть». Зачем, спрашивается? Термин «миф» выглядит чересчур сложным? Или этим рассчитывали привлечь вечных тинейджеров, не желающих вырастать из детских штанишек? Сомневаюсь, что эта аудитория там отыщет хоть что-то для себя подходящее.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив