Казачий геноцид

vitalidrobishev — 24.01.2021

24 января 1919 года на заседании Оргбюро ЦК партии большевиков была одобрена директива, положившая начало политике расказачивания

Поначалу, сразу после Октябрьской революции, казаки заняли либо нейтральную позицию, либо вообще часть из них перешла на сторону большевиков . Коммунисты в первое время тоже не обращали внимания на казачество, занимаясь укреплением власти в Петрограде. Но долго так продолжаться не могло. Во-первых, казаки были организованной и обособленной группой, способной на серьезное сопротивление. Во-вторых, революционеры считали их сатрапами царизма, поскольку те в прежние времена неоднократно разгоняли большевистские митинги.

Тем не менее до поры казачество в открытую конфронтацию с большевиками не вступало. Революционеры вылечили Дон от толерантности в марте 1918 года: провозгласили Донскую советскую республику. Она просуществовала всего два месяца, но этого хватило, чтобы большая часть казаков с оружием в руках выступила против большевиков. Экспроприации продовольствия, грабежи, бессудные аресты, казни и прочие традиционные развлечения красных быстро сделали большинство донцов врагами новой власти.

Большевистские лидеры, и без того считавшие казаков контрреволюционерами по умолчанию, после свержения советской власти на Дону окончательно уверились, что там зреет русская Вандея.

24 января 1919 года красные постановили начать расказачивание — проще говоря, уничтожить казаков как социальную группу. Директива носила приказной характер и рассылалась советским эмиссарам в южных регионах:

Последние события на различных фронтах в казачьих районах — наши продвижения в глубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск — заставляет нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.

3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.

4. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.

5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.

6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.

7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.

8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.

Конкретный инициатор этой политики неизвестен. Одни исследователи считают, что директива принята коллегиальным решением ЦК, другие — что ее автором был Сталин, третьи возлагают ответственность на Свердлова (под документом стоит именно его подпись).

В советизации Дона большевики делали ставку на иногородних. Это была особая категория населения казачьих земель. Они не имели привилегий и обязанностей казаков и в основном батрачили на казачьих землях. Иногородние давно с завистью поглядывали на большие казачьи наделы, и науськивание большевиков принесло плоды.
Крестьяне начали убивать казаков, казаки крестьян, а большевики, почувствовав себя хозяевами положения, начали осуществлять беспощадный террор в станицах.

Так началась политика расказачивания, ответом на которую стала только еще большая мобилизация казаков. На месте процессом руководил председатель Донбюро ЦК Сергей Сырцов, страстный сторонник физического уничтожения казаков и заселения донских земель крестьянами из других регионов. Его директивы были примерно такого содержания:

Никаких гарантий восставшим не может даваться, безразлично сдадутся ли они добровольно или будут к этому принуждены. Неуклонно должна быть проведена самая решительная расправа. Сдачу можно принять без всяких условий с нашей стороны, чтобы сохранить жизнь тех пленных, которые у них находятся, но повторяю: никаких гарантий им не давать и требовать безусловно сдачи оружия, выдачи офицеров и главарей, и предоставления себя на суд революционного трибунала.




Член Донревкома и помощник начальника политического отдела Южного фронта Исаак Рейнголдь придерживался схожих взглядов, но призывал действовать хитрее:

Казаков, по крайней мере огромную их часть, надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и всяческое заигрывание с казачеством; ни на минуту нельзя упускать из виду того обстоятельства, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица — вооруженный лагерь, каждый хутор — крепость.
И политика массового их истребления без всякого разбора приведет к тому, что мы с Доном никогда не справимся, а если и справимся, то после долгой, кровавой и упорной борьбы.
Опыт Вешенского восстания показал, что казаки чрезвычайно чутки к проводимой по отношению к ним политике и, раз загоревшись, пожар восстания быстро охватывает десятки тысяч казаков. Между прочим, ничто не содействовало так успеху восстания, как попавшие к ним благодаря возмутительной расхлябанности местных Советских органов тезисы и директивы Цека партии по вопросу об отношении к казакам. Эти тезисы в руках казачьих офицеров послужили прекраснейшим материалом для агитации против Советской Власти как явно стремящейся к уничтожению казачества…

Сырцов так разошелся, что про его кульбиты услышали даже в Москве — Сокольников, проверивший обстановку на местах, доложил о нерадужных перспективах восстания. Ситуация на фронтах была напряженная, поэтому из центра его одернули, чтобы не получить горячую точку еще и на Дону.

Но Сырцов не соглашался с этими доводами. Казаки, как он считал, взбунтовались не из-за террора и физического уничтожения (действительно, что тут бунтовать), а потому что были генетически царскими холопами. Однако выводы Сокольникова подтвердил Трифонов, которого отправили к Сырцову с той же целью:

Тов. Сокольников на вопрос о причинах восстания в Вешенском районе ответил: «Восстание в Вешенском районе началось на почве применения военно-политическими инстанциями армии и ревкомами массового террора по отношению к казакам, восставшими против Краснова и открывшим фронт советским войскам». Те сведения, которые мне удалось собрать, вполне подтверждают точку зрения Сокольникова. Эти сведения указывают на вопиюще-небрежное и преступно-легкомысленное отношение партийного Донбюро и Граждупра к своим обязанностям. Вместо серьезной оценки положения работа названных учреждений была проникнута решениями, принятыми с кондачка и наскока.

Взять хотя бы основное и главное — отношение к донскому казачеству. По докладу Донбюро (т. Сырцов), основанному якобы на знании местных условий и местной обстановки, ЦК РКП выработал линию партийного поведения. Я не буду останавливаться на результатах этого поведения — ЦК они известны, — но должен сказать пару слов [об] аргументациях этой линии, данных Донбюро.

Донбюро исходило из двух соображений: 1) очевидная контрреволюционность казачества вообще и 2) победоносное шествие и мощь наших армий. Казаков явных контрреволюционеров необходимо уничтожить, тем более что Красная Армия в состоянии это проделать — такова была главная мысль Донбюро.

Донбюро до сих пор еще считает, что целесообразно заменять советское строительство репрессиями, а здравый смысл и марксистское рассуждение — решениями с кондачка.

Тов. Сырцов в своем докладе о восстании в Вешенском районе говорит: «Иной политики, кроме политики быстрого и решительного обезвреживания контрреволюционеров, кроме политики террора, положение не могло диктовать, но этот террор не мог быть действителен по ряду соображений».

Насколько действителен был террор, видно из того же доклада Сырцова, где он несколькими строками ниже приведенной цитаты сообщает, что в Вешенском районе были расстреляны 600 человек. Если [к] этому прибавить, что остальные ревкомы нисколько не отставали от Вешенского и что в помещении Морозовского ревкома были обнаружены 65 изуродованных казачьих трупов — не успели похоронить, — то картина террора, проводимого в области партийным бюро и Граждупром, получится импозантная, во всяком случае. Следует заметить, что председатель Морозовского ревкома, ныне расстрелянный по приговору трибунала, Богуславский — был старым партийным работником. Для иллюстрации создавшихся отношений в Донобласти я считаю нужным сообщить ЦК, что восставшие казаки в качестве агитационных воззваний распространяли циркулярную инструкцию партийным организациям РКП (большевиков) о необходимости террора по отношению к казакам и телеграмму Колегаева, члена Реввоенсовета Южфронта, о беспощадном уничтожении казаков. Лучшего агитационного материала они, конечно, и выдумать не могли.

Кроме того, в донские ревкомы затесались откровенные маньяки и кое-кого пришлось пристрелить даже самим большевикам. Так, был расстрелян председатель ревкома одной из станиц некто Богуславский, уже отмеченный в донесении Трифонова:

Богуславский, возглавлявший ревком в станице Морозовской, в пьяном виде пошел в тюрьму, взял список арестованных, вызвал по порядку номеров 64 сидевших в тюрьме казаков и всех по очереди расстрелял.
И в дальнейшем Богуславский и другие члены ревкома проводили такие же массовые расстрелы, вызывая казаков в ревком и к себе домой. Возмущение этими бессудными расстрелами было так велико, что когда в станицу переехал штаб 9-й армии, политотдел этой армии распорядился арестовать весь состав Морозовского ревкома и провести следствие.
Была выявлена страшная картина диких расправ с жителями станицы и окрестных хуторов. Только во дворе Богуславского обнаружили 50 зарытых трупов расстрелянных и зарезанных казаков и членов их семей. Ещё 150 трупов нашли в разных местах вне станицы. Проверка показала, что большинство убитых ни в чём не было виновно и все они подлежали освобождению.

Еще свидетельство — посланного на Дон московского коммуниста М. Нестерова: «Партийное бюро возглавлял человек… который действовал по какой-то инструкции из центра и понимал ее как полное уничтожение казачества… Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые едва волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек… Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом...»

Другой московский агитатор, К. Краснушкин: «Комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали… Люди расстреливались совершенно невиновные — старики, старухи, дети… расстреливали на глазах у всей станицы сразу по 30-40 человек, с издевательствами, раздевали донага. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать...»

Побывавшие в восставшей против большевиков станице Вёшенской летчики Бессонов и Веселовский докладывали Войсковому казачьему Кругу (1919): «В одном из хуторов Вешенской старому казаку за то только, что он в глаза обозвал коммунистов мародерами, вырезали язык, прибили его гвоздями к подбородку и так водили по хутору, пока старик не умер. В станице Каргинской забрали 1000 девушек для рытья окопов. Все девушки были изнасилованы и, когда восставшие казаки подходили к станице, выгнаны вперед окопов и расстреляны… С одного из хуторов прибежала дочь священника со «свадьбы» своего отца, которого в церкви «венчали» с кобылой. После «венчания» была устроена попойка, на которой попа с попадьей заставили плясать. В конце концов батюшка был зверски замучен...»




В результате уже в конце марта 1919 года расказачивание свернули. Во всяком случае, в части физического поголовного истребления казаков:

В отношении мирных районов не прибегать к массовому террору, преследовать только активных контрреволюционеров, не предпринимать мер, могущих остановить разложение казачества, строжайше преследовать произвольные реквизиции, тщательно организовать расплату за законные реквизиции и поставку подвод, не допуская реквизиций рабочего скота.
Абсолютно воспретить взимание контрибуции, организованное обложение чрезвычайным налогом проводить только по особому распоряжению Реввоенсовета Южфронта.

Позднее Троцкий так сформулировал новое отношение к казакам:

Критерием в наших отношениях к различным слоям и группам донского казачества в ближайший период будет не столько непосредственная классовая оценка разных слоев (кулаков, середняков, бедняков), сколько отношение различных групп самого казачества к нашей Армии.

На этом активное истребление казаков завершилось и по большей части даже самые ретивые и кровожадные большевики смирились и перестали настаивать на геноциде (хотя позднее, уже в годы коллективизации, прошла вторая волна расказачивания-раскулачивания).

Позднее инструкции подкорректировали — они стала распространяться только на самых активных врагов советской власти. В частности, в рамках расказачивания была уничтожена значительная часть станиц терских казаков на территории нынешней Чечни. Жителей вывозили оттуда целыми семьями, а станицы либо уничтожали, либо переименовывали на местный лад и дарили горным чеченцам, которых советская власть активно пыталась приманить на свою сторону.

Казачество полностью реабилитировали уже после падения СССР — в начале 90-х все акты и постановления красной власти, касающиеся расказачивания, были признаны незаконными.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив