Как наша ненависть к компромиссу попала в американские учебники

kovaleva — 28.09.2017 Обещанное вчера. Но с расширением, не могу ж я просто скриншот запостить.

Существует модель типов поведения во время конфликта имени Томаса-Килмана. Верхний правый угол — пример активно-позитивного поведения, нижний левый угол — пример пассивно-негативного. Все остальное — промежуточные версии. Сотрудничество считается идеальным типом взаимодействия, и я с этим полностью согласна, потому что оно не только приносит хорошие результаты, но и оставляет после себя приятное ощущение. Такое взаимодействие достаточно быстрое, и его хочется повторять. Тем не менее, достигнутые результаты в режиме сотрудничества могут быть меньше для одной из сторон, чем если бы она победила в режиме соперничества. Но поскольку западный мир ценит скорость, ибо время — деньги, он с этим мирится. Не всегда, разумеется, но для ежедневного взаимодействия рекомендован именно этот тип разрешения конфликтов. Именно его пытаются внедрять в разборах конфликтов, начиная со школы.

Мы на время плевать хотели.

например, профессор Моти Кристал, и наши, например, Елена Торшина, известный пиарщик, специалист по интернет-продвижению. Если надумаете кликнуть на ее материал, уберите от экранов детей. Я ценю доходчивость ее изложения, но визуальная составляющая не для слабонервных.

Но плевать мы хотели не только на время. Мы также не обращаем внимания на свои ощущения в процессе, потому что для нас это не важно. В результате соперничество оказывается наиболее предпочтительным типом поведения в конфликте. Те, кто по каким-то причинам ценит свои ощущения, выбирает избегание или приспособление. Естественно на международный рынок такие люди не попадают, ведь чтобы туда попасть, надо кого-нибудь загрызть. И мирные люди отсеиваются на ранних стадиях.

Западные переговорщики, которые или пишут сами, или поставляют материал для исследователей, сталкиваются только с нашими борцами. И если слово «соперничество» навело вас на мысль о каком-нибудь красивом спорте типа забега на короткие дистанции, то зря. Картина переговоров, которую наш переговорщик считает нормальной, больше напоминает полотно Васнецова «После побоища Игоря Святославича с половцами».  Если после переговоров ты не окружен трупами врагов, что-то пошло не так. Тебя где-то обманули.

В результате западные учебники фиксируют неготовность к компромиссу как наиболее характерную черту русского переговорного стиля.

Интересно тут не только то, что написано, но и где этот текст находится. Это фрагмент одного из самых популярных университетских учебников по коммуникации — Understanding Intercultural Communication by Stella Ting-Toomey and Leeva C. Chung.

Не смотрите, что нам достался такой маленький абзац. Учебник охватывает настолько широкий спектр тем, что нужны очень веские причины, чтобы заслужить там себе кусочек. Кроме нас отдельного абзаца о подходе к переговорам удостоились только китайцы и японцы. У них тоже все очень круто. Кстати, в других аспектах — в подходе к построению выступлений и отношению к доказательствам — мы демонстрируем единство с западным миром. Здесь уже из общих правил вываливаются арабы, афроамериканцы и тайцы.

Разумеется, в книгах и пособиях, посвященных переговорам, нашей упертости выделено куда больше места. Иногда она бывает полезна, но, согласитесь, глупо пользоваться каким-то одним инструментом и застревать в одном типе решений. Для разнообразия можно было бы и посотрудничать. Люди, которые это умеют, на длинных забегах получают больше, а сохраняются лучше.

___

Мой канал в Телеграме https://t.me/hi_context

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив