in uffish thought

Смело придумано, отлично сделано, местами настолько ловко и ладно, что я, печальный астигматик, позабывала, что на мне пыточные очки. Ни времени потраченного, ни денег, безусловно, не жаль.
Мне просто не хватало двоих — Кэрролла и Бёртона.
Удивительно, гофмановский совсем сюжет, но заслуженный фрик вырос в диснеевского режиссёра. Потому что, ребята, это Дисней per se: вот эта выпрямленная борьба плохих с хорошими, этот гротескный злодей (Криспину Гловеру не привыкать, впрочем, он такого дивного психа сыграл при ангелах Чарли), три оперных ха-ха, это воссоединение собачьей семьи — и особенно эти второстепенные персонажи-завлекалы, да-да, этот кот, увы. Хороший кот, отличный кот, лучше всех кот — диснеевский до последней бирюзовой полоски на круглом затылке. О мышке-воительнице, двоюродной сестре Рипичипа, о белом кролике, падающем в обморок бум-лапки-торчком, о милом ёжике, попискивающем сочувственно, чего и говорить... о Деппе-Шляпнике не буду вовсе, потому что здесь уже разногласия не стилистические, но идейные.
Вот ведь занятно: на старой нашей пластинке, которая навсегда останется для меня той самой "Алисой", той самой Алисой, лучшим другом и проводником Алисы в Стране Чудес был Додо — выбор очевидный, До-до-доджсон, автор сопровождает маленькую героиню, обучившись у Чеширского Кота растворяться в воздухе для внесценического присутствия. Я бы поняла Кота в качестве связного, кто как не Кот произносит главный коан в нашем священном тексте: если не знаешь, куда хочешь попасть — всё равно куда идти, главная прелесть Кэрролла всегда была в том, что пространство Страны Чудес и Зазеркалья не подчиняется законам традиционного квеста, несмотря на всю ироническую историю поисков сада с фонтанами и розами и коронования Алисы в ферзи.
Только вот Бёртон со товарищи вдруг очень знает, куда хочет попасть.
Алиса, познающая и принимающая себя, Алиса сражающаяся с драконом-Бармаглотом (кстати, что вдруг? eyes of flame, whiffling и burbled — это ещё не дракон, не-а), Алиса Жанна д'Арк пусть будет, это всё замечательно. Это просто не наша Алиса, это Алиса Кингсли, которой приснился кошмар, которая выросла и стала сама себе психоаналитик, разобралась с детской травмой (потеря отца, потеря отца, правильный западный герой начинается с потери отца и врастания в его статус, тут это буквально, доля в деле) и широкую, торную, грудью дорогу проложит в Китай. Хорошая правильная история, внятная, отлично проработанная, восхитительная сцена марша карточной и шахматной армий, дивная полоумная неживая Офелия-Жизель Белая Королева, у Кэрролла бывшая какой-то всего лишь овцой, очаровашка Брандашмыг, и вот уже бабочка летит в зал, и мы снимаем очки, очнувшись от волшебства.
Чем ворон похож на письменный стол?
Беда не в том, что в фильме так и не ответили на этот вопрос, ответ-то невозможен, что бы ни писал потом преподаватель Доджсон в письмах друзьям-приятелям — беда в том, что вопрос этот стал симптомом безумия, а безумие — следствием посттравматического шока в результате гуманитарной катастрофы. И там, где можно было идти, куда угодно, строить любые допущения, делать слова ещё смешнее, чем они есть на самом деле, наступило новое благоденствие, враг повержен... похоже, все забыли, что они — просто колода карт.
Впрочем, пока Чёрный Король спит, можно — только тише, не разбудить бы.