Футбол 70-х. Рогозовский Олег Абрамович.

jlm_taurus — 10.05.2022 ...Эрзацем свободы для активной мужской части населения был футбол. Там можно было активно выражать свои эмоции, мнения, не заботиться о нормативной лексике. Переживаемые на матчах острые ситуации требовали адекватного выражения.

Нормативная лексика, правда, соблюдалась в профессиональной жизни не всеми. Известным матерщинником был Борис Патон, поставивший рекорд пребывания на должности «главного ученого» Украины. На заседания Ученого Совета Института электросварки АН Украины имени Патона — отца, женщины не приглашались: ни председатель — сынок, ни другие члены совета, не стесняясь мужским своим признаком, без мата не могли отстаивать свою точку зрения. А на стадионе ругались даже те, которые числились в интеллектуалах.

В описываемый период киевское «Динамо» вошло в эпоху Лобановского. Своей последующей славой оно, не меньше чем Лобановскому, обязано первому секретарю ЦК компартии Украины Щербицкому. Если Лобановский был режиссером, то Щербицкий — продюсером. Напомню, что главный приз за фильмы (на Оскаре, в Каннах и везде) получает именно продюсер. А футбол тогда был интереснее кино.

Если о Лобановском было известно если не все, то многое, то о Щербицком в то время знали мало. Он был «земелей» дорогого Леонида Ильича и его протеже. В конце 1963 года Хрущев за выступление Щербицкого против разделения обкомов и райкомов на промышленные и сельскохозяйственные был «сослан» с поста Предсовмина Украины в Днепропетровск. Брежнев через год после снятия Хрущева вернул его на прежнюю должность, несмотря на сопротивление Шелеста и Подгорного. В 1972 году Шелеста срочно сняли с поста первого секретаря Украины.

Последней каплей было его заявление, что он президента Никсона, бывшего с визитом в СССР, в Киев не пустит. Припомнили ему все: и требование предоставить Украине права внешней торговли, и книжку «Украино наша радянська», где он утверждал, что Украина самая богатая страна мира, и просматривалась апелляция к читателю: «и, если бы мы были самостоятельными, то жили бы мы лучше всех…». Вспомнили и насильственную украинизацию, особенно в Крыму. От нее пострадала и Нина в 65 году.

После снятия Шелеста за два дня снесли развалюхи на Большой Житомирской и Артема. Вместо них оформили скверики, часть домов закрыли щитами с картинками. Дороги, по которым собирался ехать президент, привели в порядок. Щербицкого избрали в день отправки Шелеста в Москву, но Никсона в поездках по Киеву сопровождал не он, а Ляшко.

Говорили, что у Щербицкого были две слабости: голуби и футбол. Забыли про третью, повлиявшую на вторую — сын алкоголик и наркоман. Сам он не пил, бабником не был, жена — учительница литературы в 57 школе — образец скромности. Удивлялись, как у таких положительных родителей появился такой сын. Не принимали во внимание, что сам Щербицкий тоже был неизлечимым наркоманом. Он выкуривал по несколько пачек сигарет в день. Пытался бросать, лечили — ничего не помогало, наркотической зависимостью курение тогда не считали.

После конца эпохи Маслова (9‑е место в чемпионате 1970 г.) в киевское Динамо пригласили тренера Севидова. С ним киевляне выиграли чемпионат СССР 1971 года, а в следующем году — серебряные медали.

Золотые медали в 1972 году никто, кроме «Зари» из Луганска под руководством тренера Зонина, получить не мог. Не меньший вклад, чем Зонин, внес в победу первый секретарь Луганского обкома Шевченко. Он обложил поборами шахты и комбинаты Луганщины для поддержки любимой команды. Начальники шахтоуправлений и другие ответственные лица появлялись в раздевалке команды на выезде и, показывая конверт с пятью или более тысячами, говорили — если выиграете — увезете это с собой.

22‑х летнего Онищенко, боявшегося конкуренции Блохина, переманили из киевского Динамо. Ему «выделили» «Волгу», квартиру в обкомовском доме. После окончания карьеры игрока Онищенко дослужился до подполковника внутренних войск, на что его отец потратил всю жизнь, не имея ни возможности приобрести «Волгу» (не заслужил), ни таких денег, как сынок.

Большие суммы из собранных денег тратились на «беседы» с игроками противника. Но этим занимались уже сотрудники луганских органов или их доверенные лица.

Зонин говорил, что никогда не вмешивался в денежные дела, но красочно описал, как много раз до этого покупали игроков луганской «Зари». И если свои игроки не могли забить гол в чужие ворота, то соперники забивали в свои.

Щербицкий послал в Донбасс и Луганск прокурорскую проверку, и они накопали несколько расстрельных дел. Брежнев спас Шевченко, но вливания кончились, «Заря» покатилась вниз и в 1979 году вылетела из высшей лиги.

В 1973 году киевское Динамо переживало тяжелые времена. В начале сезона покинули футбол после первых игр Хмельницкий, Бышовец, молодой Шевченко. Пузач сыграл только 16 игр. Из нападающих остался один Блохин. Но активно заработал связка Буряк — Блохин (Буряка привез из Черноморца лично Севидов), и активно атаковала и забивала полузащита. Кроме того, Севидов заболел азиатским гриппом и после осложнений на сердце два месяца провалялся в больнице. Коман приезжал к нему регулярно с отчетами и получал письменные планы.

Но все — таки к концу сезона вместе с «Араратом» из Еревана «Динамо» лидировало в первенстве СССР, а 10 октября играла с ним финал Кубка СССР. За две минуты до конца Севидов, по настоянию динамовского руководства, заменил Блохина и Буряка (чтобы дать награды запасным игрокам). «Арарат» в последнем порыве сравнял счет, а потом и выиграл в дополнительное время. Чуть ли не прямо в аэропорту Севидову предложили подать заявление об отставке. Намекали, что все уже решено «там». Севидов отказался.

Тогда его уволили по статье «развал воспитательной работы». Игроки его любили и старались не подводить. Нового тренера — Валерия Васильевича — команда встретила если не в штыки, то неприязненно. Лобановский, уже официально назначенный старшим тренером, решил за команду в этом году не отвечать, и ее тренировал Коман. Деморализованная команда, вынужденная одновременно играть в Кубке, Кубке Кубков, отборочных к первенству мира за сборную и первенстве СССР, практически одним составом, набрала 3 из 6 очков в трех последних встречах чемпионата и получила серебряные медали.

Известный футбольный обозреватель Галинский раскрыл секрет жесткого увольнения Севидова, не говоря уже об увольнении многолетнего администратора команды «Рафы» Фельдштейна. Как раз его пост и послужил причиной снятия Севидова.
(сайт со всеми материалами Галинского http://agalinsky.narod.ru
Странные игры // Советская культура, 02.11.1968, По следам минувшего сезона // Наш современник, № 4, 1972, Как меня превратили в "Солженицына советского футбола" // Футбольный курьер, №№ 1-4, 1994; Футбольная правда, №7, 2003)

Если о личной жизни первых лиц народу ничего известно не было, то о жизни их отпрысков знали многие. Сын Щербицкого Валерий пил, а потом и подсел на наркотики. Началось это в Днепропетровске, продолжилось в Киеве. Дисциплинарные меры, включая уголовное преследование его компаньонов, не помогали. Родители хватались за любую возможность отвратить его от наркотической зависимости. Тут и подоспел друг его юности, товарищ и коллега Лобановского по «Днепру» — администратор команды Петрашевский. Он давно хотел в Киев, потому что там были большие возможности.

Он предложил сначала Валерию Щербицкому, потом его отцу и матери Раде переменить ему компанию. Для этого нужно было перевести Лобановского старшим тренером в «Динамо», а его — администратором команды. Для него сразу решались все проблемы: квартира, большая зарплата, загранпоездки.

Лобановский эту идею поддержал сразу и достаточно увлеченно. Алкогольно зависимыми они тогда не были, наркотиков не употребляли, и вообще были приличными людьми, и Валерий с ними дружил и хотел быть в их компании. Но они были в Днепропетровске.

Думаю, что основную роль в убеждении отца сыграла Рада. Щербицкий дал команду. Не было бы Петрашевского, не было бы великого тренера Лобановского, говорил через двадцать лет уже москвич Петрашевский.

Лобановский тоже хотел в Киев. Все это затевалось уже в 1972 году. Лобановский уже вербовал Онищенко и других футболистов. Но тогда Лобановского с пониманием встретили в ЦК, но в Спорткомитете с ним на эту тему разговаривать не стали, а в Федерации футбола встретили в штыки. В 1973 году все произошло быстро и жестко без уведомления Спорткомитета, Федерации и даже «работодателей» — глав МВД и КГБ.

Оправдания Лобановского, объяснявшего, что его «заставили» это сделать в порядке партийной дисциплины, высмеял Галинский. Неужели нужно приказывать съесть лакомство в порядке партийной дисциплины тому, кто и без того хотел его съесть — спросил он у Лобановского. Тот в ответ только засмеялся [Гал].

Непонятная история смещения успешного тренера ведущей футбольной команды получила международную огласку в журнале «World Soccer».

Ничего этого мы тогда не знали. Злились на Севидова, что упустил Кубок, удивлялись немедленной и жестокой реакции общества «Динамо».

1974 год прошел под знаком перестройки. Команда потеряла атакующий порыв, но резко повысила физические кондиции. Вторым главным (тогда они назывались старшими) тренером пришел давний товарищ Лобановского Базилевич. Зеленцов возглавил группу, потом сектор, медицинской и методической поддержки.

Первое, за что хватается новый тренер после неудач прежнего — усиленная физподготовка. В этот раз она была «научно — обоснованная». Ни Лобановский, ни Базилевич как игроки, усиленной подготовки не любили и однажды возглавили бунт против тренера Зубрицкого, когда он неожиданно возглавил команду после снятия в августе 1963 года Терентьева и мучил команду физподготовкой без мяча. Они грозили увести с собой шестерых игроков, если его не снимут. Зубрицкого сняли. Пришел Маслов и одними из первых отчислил Лобановского, а потом и Базилевича.

Теперь команде пришлось терпеть. Не все выдержали — ветераны ушли. Нужно сказать, что команду, игравшую потом при Лобановском, подбирал Севидов, и только Онищенко, который сам ушел из команды в начале 1971 года, вернулся в команду по призыву Лобановского. Тот с самого начала хотел «укоротить» Блохина при помощи конкуренции с набравшим форму Онищенко.

После успешного, но натужного 1974 года, когда была изобретена формула: победа дома, ничья в гостях, которая без договорных матчей не действовала, наступил самый яркий год «Динамо» — 1975.

В истории команды уже был момент, когда в 1966 году пять человек уехали на первенство мира и с ними тренер Маслов. (Его «устроили» в качестве наблюдателя — разведчика). Когда они вернулись, то обнаружили, что в команде играют молодые и, благодаря их отсутствию получившие уже опыт талантливые игроки. Кроме того, команда под руководством Терентьева и Комана уже создала отрыв от соперников, который оказался решающим в борьбе за первенство.

Серебряникову и Сабо место нашлось. Остальные — Паркуян, Островский и даже Банников — конкуренцию проиграли. Зато — «смотрите, кто пришел» — Бышовец, Мунтян, Рудаков, Пузач. Еще год армянское радио на вопрос, как сделать команду из Еревана чемпионом отвечало: «если там будут играть Мунтян, Паркуян и девять киевлян».

В 1975 году «Динамо» в полном составе стало сборной СССР с тренером Лобановским и начальником команды Базилевичем. Произошло это после проигрыша старой сборной команды сборной Ирландии в Дублине осенью 1974 года в отборочном матче к чемпионату Европы. Тогда в финальной части участвовало только четыре команды — победители отборочных групп.

В этом году «Динамо» под маркой сборной СССР выступало успешно. 2 апреля на стадионе Хрущева (теперь Центральном) оно выиграло у турок 3:0, а затем 18 мая у Ирландии 2:1. На первом матче я был на стадионе, а второй выпал на мой день рождения, и мы смотрели его по телевизору, выходя на крышу дома, с которой был виден стадион, после голов.

В последних двух играх Швейцария выиграла у ирландцев и проиграла СССР, что лишило ирландцев шансов на победу. «Динамо» — сборная отдала последний матч туркам.
Еще лучше выступало «Динамо» в розыгрыше Кубка обладателей Кубков.

Самым запоминающимся из виденных на стадионе был матч против голландского ПСВ, 25 мая. Голландцы изменили своему тотальному футболу. Для них важнее оказалась персональная опека Блохина и Онищенко. Измена своей манере, поклонником которой был Лобановский, дорого стоила голландцам. Они проиграли 3:0. Начал Колотов, прибавил Онищенко и завершил Блохин. Не помню, тогда ли, против тотальной игры киевляне применили долго тренируемую игру в один пас. Когда она получалась, зрители млели от удовольствия.

Следующую игру — финал — мы не видели. Она была в Базеле. Кажется, там применили еще одну придумку. Лобановскому показали в регби игру «веером», и он несколько раз применял ее в играх. С «Ференцварошем» она сыграла. 3:0, киевляне впервые в Союзе завоевали Кубок Кубков. Казалось бы, это потолок — в то время ничего лучше быть не могло.

К счастью, мы ошибались. Совершенно неожиданно (никто заранее не планировал победу в Кубке) оказалось, что предстоит еще один поединок. С «Баварией» из Мюнхена. За приз, который только у нас стали считать чем-то главным, а на Западе к нему относились спокойно. Придумал его голландский журналист, чтобы прибавить блеска своему любимцу: «Я придумал это, чтобы еще раз прославить Круиффа и его „Аякс“». Назывался он Суперкубок.

Первый матч в Мюнхене мы не видели. Дорогой Леонид Ильич болел за хоккей, и вместе с ним страна смотрела какой-то второстепенный хоккейный матч.

Однако на следующий день все европейские медиа передавали ролик с «золотым» голом Блохина, забитым «Баварии» в противоборстве с несколькими защитниками, включая Беккенбауэра. Золотым он стал в декабре, когда Блохин получил, в значительной степени благодаря ему, звание лучшего футболиста Европы, намного опередив Круиффа и Беккенбауэра. В Киеве ажиотаж перед ответным матчем 6 октября был огромным. На стотысячный стадион пришло 600 тысяч заявок от производственных коллективов.

На все международные матчи владельцы абонементов могли получить за отдельную плату и в отдельной кассе билет в свой же сектор. Не помню, как было в этот раз, но билеты стоили в два с половиной раза дороже. Хуже было тем, кто абонементов не имел. Люди напрасно проводили перед кассами время.

У Димы Лехциера почему — то в этот год абонемента не было, и он стоял в очереди — на работе у него, как теоретика, было полусвободное расписание. Как — то во время грозы толпа Диму сжала, и у него в кармане хорошего пиджака раздавили любимую авторучку «Паркер». Диссертацию стало писать нечем.

В 1971 году Щербицкого избрали в члены Политбюро, и футбольные завистники чуть ли не запретили ему бывать на матчах из — за недостаточных мер безопасности в правительственной ложе (она была хоть и с отдельным входом, но открытой). Из ложи сделали бункер с бронированным стеклом, поставили отдельный лифт, но этого было недостаточно. А в это время «Динамо» начало показывать чемпионскую игру. Через год Щербицкий стал хозяином Украины (первым секретарем), и для него специально построили тоннель, начинавшийся метрах в ста от бокового входа с улицы Физкультуры.

Там были большие решетчатые ворота для автомобилей и маленькие для людей, через которые студенты института физкультуры ходили заниматься на стадион. К туннелю вели две стенки, огораживающие вход в него. Стенки в плане описывали некую кривую и входили в холм, верхняя часть которого была вровень с входами на центральные трибуны, поэтому двери видно не было. Однажды я почему — то пошел между стенками и увидел открытую дверь в туннеле. В нем на много метров простиралась цековская красная ковровая дорожка с желто — зеленой каймой, на стенках висели бра. Близко к входу я подойти «постеснялся».

Так как я после матчей уходил через выход на Физкультурную, так как жил на Красноармейской, то неоднократно видел, как из этой ограды выезжал на большой скорости ЗИЛ‑115. ГАИ на «Волгах» присоединялись к нему уже на Красноармейской.

Футбол мы любили. У нас с Вадиком имелись абонементы. Сначала в сектор 1 (или 2). Но мне претило приходить за полчаса до начала, так как охрана при подъезде Щербицкого никого не пускала. Кроме того, так как сидели мы невысоко — ряду в десятом, то были слышны указания и разносы Лобановского во время игры. Резала ухо матерная брань, обращенная к молодому еще Блохину. (А пресса восхваляла интеллигентность В. В. и его неприятие матерщины).

Абонементы в 20‑й сектор доставали болельщики с этой кафедры, Ребята с кафедры в футболе разбирались, комментарии и эмоции были интеллигентными. Соседом моим на какое — то время оказался молодой симпатичный парень, который оценил мое определение манеры игры Мунтяна — помехоустойчивые пасы.

Игра киевлян 1975 года доставляла много удовольствия. Острая игра и замечательные штрафные Серебряникова — род сухого листа в вертикальной плоскости, когда мяч после пролета над стенкой резко падал вниз, в ворота. Штрафной удар в районе 10 метров от штрафной площадки соперников в его исполнении приравнивали к пенальти.

Нестандартная игра Онищенко, который не имел постоянного района действий и появлялся перед воротами как бы ниоткуда. Выдающаяся связка Буряк — Блохин, придуманная еще Севидовым, продержавшаяся 12 лет! Замечательная игра полузащиты, которая могла взять на себя игру в нападении и всегда помогала защите. Надежная оборона с удивительным вратарем Рудаковым, по виду таким «незграбным», но вытягивающим «мертвые» мячи и легко переигрывавшим всех вверху.

Шестого октября 1975 года при 108 тысячах зрителей на стотысячном стадионе состоялся ответный матч с «Баварией» на Суперкубок. Игра была напряженной, но киевляне, кроме того, что им везло, играли блестяще. Два гола Блохина в ворота Майера не оставили сомнений, кого выберут лучшим игроком Европы года. После игры в раздевалку ворвался Семичастный, бывший глава КГБ, а ныне зампред Совмина Украины, ответственный за «снабжение и вооружение» киевского Динамо, с вопросом — кто еще нуждается в квартире или машине — записывайтесь.

https://youtu.be/3QeRdJ_ckPE

1975 год, на мой взгляд, был лучшим в истории киевского «Динамо», и я с благодарностью вспоминаю игроков и тренеров, подаривших этот праздник.

Лобановский стал футбольным пророком. Все его требования Федерация футбола СССР выполняла не споря, включая разделение чемпионата СССР 1976 года на два — весенний и осенний и разрешение основному составу «Динамо» (они же сборная) не участвовать в весеннем чемпионате 76 года. Играли дублеры и Мунтян.

1976 год стал катастрофой для киевского Динамо и сборной СССР. Перерыва практически не было. Сразу без переходного периода включились большие нагрузки. Сборная СССР, состоявшая из киевских динамовцев и «ослабленная игроками других клубов» искала свою игру. Киевляне подсмеивались над пришлыми, видя, как они проседают под нагрузками, но и им приходилось нелегко. В одном из эпизодов, описанных тренером Зониным, проверяющим команду, Лобановский, в размышлении чтобы сейчас сделать такого, посадил одних игроков на плечи других и заставил их играть на гальке — в качестве разминки.

Разминка продолжалась час, а потом начиналась тренировка. Во втором эпизоде Лобановский провозгласил тренировку на скоростную выносливость, в ходе которой игроки должны были довести свой пульс до 180–190 (считали они сами). Все докладывали о выполнении задания, а Зорин спрашивал: «Валера, ты что, не видишь, они тебя дурят — у них и 170 нет».

Перед чемпионатом Европы было проведено 23 контрольных матча, в основном в Югославии и в Западной Европе. Попутно киевляне играли в Кубке чемпионов. Первую игру с Сент — Этьеном выиграли 2:0, вторую проиграли 0:3. Зачем — то играли товарищеский матч с будущим соперником в четвертьфинале — сборной Чехословакии в Кошице. Вели 2:0, закончили 2:2. Через полтора месяца, команда, проводившая почти все время в перелетах и контрольных матчах, снова играла с Чехословакией за выход в полуфинал чемпионата Европы. И проиграла в Праге 0:2.

Через месяц, не прерывая контрольных матчей в Западной Европе (валюта, брат, валюта) безнадежная ничья в Киеве с чехами и вылет из финальной части чемпионата Европы. Но Лобановский сказал, что это не главное. Главное — олимпиада в Монреале. Туда должна была ехать олимпийская сборная Бескова, завоевавшая путевку. Но его сняли после поражения сборной СССР от Ирландии 0:3 в 1974 году. У нас, оказывается, сборная и сборная олимпийская — одно и то же. Профессионалов нет. Их действительно не было. Хотя иногда наши и обыгрывали профессиональные западные команды, но отношение игроков к тренировкам, жизни и даже игре было непрофессиональным.

Олимпийские игры наши «любители» проиграли — и кому — ГДР! Правда у настоящих любителей, хотя и из Бразилии, выиграли бронзовые медали. Все понимали их цену, и Лобановского с Базилевичем выгнали из сборной с формулировкой: «Никогда больше не привлекать к работе в сборной».

А киевское Динамо продолжало лететь вниз и в весеннем чемпионате 1976 года оказалось на 8 месте.

Этой сказочке конец, начинай сначала. Лобановский с Базилевичем обвинили во всем игроков с их апатией и растренированностью, и решили к осеннему первенству увеличить нагрузки. Так делали почти все новые тренеры после снятия старых, и в 1974 году у Лобановского с Базилевичем это получилось.

Но тут они перегнули палку. Команда провела два «костоломных» по нагрузкам сезона, играя одновременно за сборную и в Кубках. Ни моральных, ни физических сил у нее не было.

Более того, начался поиск ответов на вечные интеллигентские вопросы: «Кто виноват и что делать?». Тренеры нашли ответы — виноваты игроки и прежде всего Трошкин и Матвиенко. И решение — отчислить их из команды. Все равно им скоро 30 (возраст, который Маслов считал для игрока предельным). Разговор между тренерами и отчисляемыми был жесткий. Матвиенко сказал: «Наконец — то мы им все сказали». Команда возбудилась. Масла подлил Мунтян. Он в начале 1976 года был травмирован, но быстро залечивал травму и тренировался сам, по собственной методе.

А остальные выполняли «Программу подготовки», составленную Зеленцовым и его командой и жестко отслеживаемую Лобановским. Тренерского образования (хотя бы курсов) Лобановский не имел. Не знал, что после 26 лет скорость уже можно не тренировать и как раз требовал ее не только с Трошкина и Матвиенко, но и других игроков за 26. Опыта и человеческих качеств для работы одновременно со сборной и «Динамо» ему не хватало. Поэтому он слепо следовал методике Зеленцова, проводившего над командой эксперименты, привлекая все модные и непроверенные нововведения (например, кислородные палатки) и одновременно готовя по эксперименту докторскую диссертацию.

Команда перед отправкой на Олимпиаду была в плохом физическом состоянии. Намного лучше всех тесты прошел Мунтян. Но Лобановский сказал, что, так как он не прошел подготовку по Программе, то его на Олимпиаду не возьмут. Теперь Мунтян поддержал Матвиенко и Трошкина.

А что мы люди, а не роботы,
Им на это начихать!
Раз такое дело — гори оно огнем! —
И для них в футбол играть мы не пойдем!
— решили динамовцы, и вышли на первую игру осеннего чемпионата в Донецке всемером. Как — то удалось неявку замять и перенести матч на три недели.

В команде бунт. Такой же и по той же причине был в 1963 году. Его предводителями были Лобановский и Базилевич. Они тогда выиграли, тренера — Зубрицкого — сняли.

Теперь впереди выступили Матвиенко, Трошкин и Мунтян. Все игроки основы, кроме Решко и Колотова написали заявления (индивидуальные) с просьбой (требованием) уволить Лобановского, Базилевича, Петрашевского и Зеленцова. Требования те же, что 13 лет назад предъявляли сами Лобановский и Базилевич. Снять тренеров. Уравновесить нагрузки в соответствии с физическим и психологическим состоянием игроков.

Все справедливо. За провалы команды отвечают тренеры. У Галича в песне есть слова: «Только тут меня позвали к Семичастному и осталась эта песня неоконченной». Но «Динамо» Киев — не Галич, и Семичастный — правда, не такой уже могущественный — приезжает к команде сам. Успокаивает всех, отправляет Лобановского и Базилевича домой, разрешает играть следующую игру с «Днепром» без тренеров, но с кем — нибудь ответственным во главе, например, с Пузачем. «А после игры поговорим». «Днепру» проиграли 1:3. Может быть, хотели выиграть, но не смогли, может быть, кто — то сдал игру. После игры Семичастный обвинил команду в обмане его доверия, ведь он обещал «старшим товарищам» победу с крупным счетом. «Зеленцова чтобы духу больше не было!».

Футбол — народное достояние. Дело дошло до ЦК. Щербицкому было жалко Валеру. Валеру Щербицкого. С кем же тогда он останется, если Лобановский и Петрашевский уедут?

К «самому» была вызвана троица предводителей. Вообще — то его имя обычно только упоминалось, а разбор устраивали другие, включая секретарей ЦК КПУ. Разговор был не по душам, а по телам в форме под погонами. После того, как футболисты подтвердили свое нежелание продолжать игру в Динамо под руководством своих начальников, Трошкину напомнили, что он, младший лейтенант Внутренних войск, является по должности водителем служебных собак и подлежит переводу в Магаданский край. Матвиенко, лейтенанту Внутренней службы новое место определено в читинских лагерях. Капитану МВД Мунтяну предложили занять место старшего инструктора по физической подготовке одной из частей Внутренних Войск в Волынской области.

Покаянные рапорты и обещания «больше никогда» были приняты во внимание. Команда в осеннем первенстве завоевала серебряные медали. Базилевичем решили пожертвовать и он ушел в «Пахтакор». Петрашевского отчислили, и он уехал в Москву.

Лобановского пронесло. В 1977 году команда выиграла первенство. Но для Трошкина, Матвиенко, Мунтяна и Рудакова это был последний сезон, для Решко и Онищенко — предпоследний.

К сожалению, Лобановский с первого раза не учился не только на чужих ошибках, но и на своих. Он повторял путь Маслова. Решил, что «особенные» ему не нужны, а нужна монолитная команда, играющая без сбоев. Блохина (а вместе с ним Буряка) приходилось терпеть. Он выгонял тех, кто подходил к тридцати и не щадил молодых, которые быстро сгорали. Блохин с благодарностью вспоминал Севидова, постепенно вводившего его в основной состав и дозировано повышавшего нагрузки. Когда Олег приехал из молодежной сборной, врач сказал, что он переутомлен и ему нужна парная. Олег, тем не менее, вышел на тренировку. «Ты зачем пришел? Тебе же врач сказал — парная». «Так я и пойду после тренировки». — «Нет, не после, а вместо». Лобановский был гораздо жестче — ему нужно было сразу и все.

После подавления бунта, команда играла ровно, слаженно и иногда интересно. В 1978 она заняла второе место, в 1979 — третье. Все более явным становился договорной характер матчей, и система: дома — выигрыш, в гостях — ничья.

Интерес к играм угасал. На олимпийский турнир в 1980 году я уже не ходил. И не интересовался всякими «внутренними происшествиями». Про них откровенно рассказали Серебряников и другие. Но Киев город небольшой, особенно, если живешь возле стадиона. Как — то рядом с площадью Льва Толстого мне пришлось видеть, как Серебряникова выносят из ресторана «Кавказ» в невменяемом состоянии. Днем. Про него было известно, что он употребляет, но чтобы так… В своих воспоминаниях он рассказывает вещи, которые болельщикам моего возраста лучше не знать. Но я после его откровенного рассказа почему — то его зауважал.

Виктор Серебряников
https://www.sport-express.ru/fridays/reviews/825034/

В восьмидесятых в команду пришла молодежь, и киевляне еще блеснули, но это была уже не та команда виртуозов, которую мы любили. В это время Лобановский и стал великим тренером..."

Ляшко Александр Павлович. из книги "Груз памяти" https://jlm-taurus.livejournal.com/90369.html
"..Главными поставщиками игроков для киевского «Динамо» являлись команды: донецкий «Шахтер», луганская «Заря», днепропетровский «Днепр», одесский «Черноморец», а также воспитанники львовского и закарпатского футбола. Обычно, когда республиканское руководство спортом, главный тренер «Динамо» «положили глаз» на перспективного игрока с периферии, начинались переговоры с областными руководителями, чтобы те не возражали, не задерживали у себя такого, который сам, конечно, уже давал согласие на переход. При сильном сопротивлении местных лидеров подключались секретари ЦK.

..Однако материальное обеспечение наших игроков ни в какое сравнение не шло с обеспеченностью их собратьев по профессии за рубежом, что заставляло республиканское и местное руководство изыскивать дополнительные ресурсы для поощрения ведущих мастеров. Футбол все больше превращался из любительского клубного в профессиональный, требующий немалых затрат для подготовки игроков и развития спортивных баз. Но при существовавшей в то время строгой системе государственного контроля за расходованием средств, расписанных по статьям и сметам, источники таких ресурсов практически отсутствовали.

...создание сильной футбольной команды, с приглашением талантливых игроков со стороны, требовало немалых расходов, что было под силу только крупным, экономически сильным промышленным объединениям. При их помощи в Украине появились команды, составившие конкуренцию самому киевскому «Динамо», завоевавшие и золотые медали первенства, и кубок по футболу Советского Союза. Такими командами, в разное время, явились: днепропетровский «Днепр», луганская «Заря» (золотые медали в первенстве), «Шахтер» (трижды). «Карпаты» (обладатели Кубка СССР).

... взлету «Зари» в значительной мере способствовало повышение материальной заинтересованности игроков, позволившее пригласить в коллектив мастеров из других областей страны. А откуда же взять деньги? Я выше упоминал, как руководители областей, городов, предприятий изыскивали дополнительные ресурсы для футбола, нередко материально обделяя другие виды спорта, на которые в плановом порядке выделялись государством и профсоюзами средства по общей статье; «Физкультура и спорт». Но что поделаешь, футбол — самая любимая игра миллионов.

Луганские руководители, помимо этих средств, решили обложить данью крупные предприятия области. Нет, это не был какой-то налог, отражаемый, хотя бы для видимости, в бухгалтерских документах по тем или иным статьям расходов. Такое в конце концов могло быть обнаружено ревизией с соответствующими, конечно, не очень строгими выводами.

Но здесь пошли другим, совершенно незаконным путем: собирали наличные деньги с предприятий, которые изымали их из премиального, культурного и других фондов. В эту операцию были втянуты многие люди, которые только расписывались в ведомостях и других документах, но денег не получали. Они уходили в «черную кассу», находящуюся в ведении самого доверенного первому секретарю обкома партии Шевченко, секретаря Кадиевского горкома партии Билыма.

Последний, по указанию «шефа», которое состояло всего из трех слов: «Зорьке надо помочь!», обзванивал руководителей предприятий и организаций, ссылаясь на просьбу «первого», получал от них деньги, которые передавались в команду. Денег в сейфе Билыма оказалось много; ни по каким приходным и расходным документам они не проводились, а отсюда — вольное обращение с ними: пикники, подарки людям, способствовавшим наполнению кассы — тоже своего рода премии.

...а как сам автор, работая секретарем Донецкого обкома партии в то время, когда команда «Шахтер» два года подряд завоевывала кубок Советского Союза по футболу, и на третий год вошла в финал, когда поговаривали о том, что в случае третьей победы кубок следует оставить «Шахтеру» навечно, сам автор не допускал никаких нарушений или не знал о тех, кто их делал в пользу команды?

Если я скажу, что в Донецке ничего этого не было, вы мне не поверите, и будете правы. За время моей работы на посту первого секретаря обкома я и все бюро встретились с командой в полном составе один раз. Собрались все игроки, тренеры и обслуживающий команду персонал в зале заседаний бюро. Я рассказал, как шахтеры, металлурги, химики, труженики всех отраслей хозяйства области любят свою команду, радуются ее успехам и огорчаются неудачам. Без преувеличения заверил, что от успехов команды зависит производительность труда тех, кто рубит уголь в забоях, кто плавит металл в мартенах или работает у станков и аппаратов.

..каждый из игроков старался за время активной игры создавать определенный материальный задел: квартира, автомобиль, дачный домик и др. В этом им помогали. А вот, что касается денежного довольствия, то здесь складывались определенные трудности, обусловленные строгим контролем со стороны финансовых органов. Ставка игрока — 150—200 рублей, изредка премии, вот и все. Как решили эту проблему и чем она закончилась в Луганске, теперь известно. Но в каждой области и городе, имевшем команды мастеров, шли сознательно на нарушения в изыскании средств для оказания помощи игрокам. Так как же решался этот вопрос в Донецке?

... — Что еше сможем сделать, Владимир Иванович, — спрашиваю у него, — чтобы наши игроки «Шахтера» не поглядывали в стороны, где больше платят, прочно закрепились в команде?

Владимир Иванович, опытный руководитель угольной промышленности, в прошлом управляющий трестом, хорошо знающий возможности каждой шахты, говорит:
— Вы поручите это дело мне. Я разбросаю всех ведущих игроков но шахтам, по одному в бригаду, конечно с согласия всех членов бригады, на два-три месяца.
Они там будут оформлены как рабочие, заноситься в ведомости на получение зарплаты и получать деньги. Если в бригаде 30 человек, то это значит, каждый шахтер потеряет 10 рублей из фонда зарплаты, начисленного бригаде..."

Сохранено