Дельфин на ветке, или что бывает, если измерять алгеброй историю

navlasov — 30.06.2018 На днях рассказали забавную историю. Молодой - примерно моего возраста - исследователь, со множеством публикаций, степеней и прочих достижений, выступил на научной конференции. На его беду, там оказался человек на двадцать лет постарше, занимающийся той же темой. Молодого коллегу он буквально раскатал блинчиком, уличив в незнании элементарных вещей.

Таких историй я слышу (и наблюдаю) все больше с каждым годом. Источник проблемы - система наукометрии, которая внедряется повсеместно. Возможно, в каких-то сферах она имеет смысл - но для оценки работы историков не подходит совершенно.

Наука, безусловно, едина. Основополагающие принципы, отличающие ее от не-науки, одинаковы во всех областях знания. Но это не отменяет существенных различий между упомянутыми областями. Здесь уместно провести аналогию, например, с млекопитающими. Базовые принципы функционирования организма у них у всех одинаковые. Однако если Вы попытаетесь заставить льва щипать травку, как агнца, а дельфина - лазить по деревьям, как обезьяну, ничего хорошего из этого не выйдет.

Мне часто приходилось слышать, например, что математики наиболее плодотворно работают в возрасте от 20 до 30 лет. Не знаю, насколько это правда (буду благодарен за комментарии от коллег из соответствующей сферы), но многие крупные открытия в естественных науках действительно совершаются учеными в возрасте моложе сорока. Большинство же фундаментальных, значимых работ по истории написаны в районе "полтинника" и даже позднее. Фернану Броделю на момент выхода "Средиземноморья" было 47 лет, "Материальной цивилизации, экономики и капитализма" - 77. Томас Ниппердей выпустил первый том своего главного труда по германской истории XIX века в 56 лет. Первая крупная работа П.А. Зайончковского вышла, когда ее автору было 48. Этот список можно продолжать.

Проблема - в том огромном количестве материала, который нужно освоить исследователю, чтобы начать по-настоящему разбираться в изучаемой эпохе. По большому счету, молодой историк лет до тридцати только накапливает ту "массу знаний", которая позволяет ему понимать контекст изучаемой проблемы, не делать элементарных ляпов, ступив на шаг в сторону, и не увлекаться скоропалительными, однако безосновательными выводами.

Конечно, можно поступить иначе. Можно, например, пойти в архив, прочесть там пару дел и тут же конвертировать их в статью, совершенно не представляя себе контекста эпохи. Можно посмотреть на проблему через призму новой модной методологии, при этом слабо зная историческую фактуру. При известном умении пустить пыль в глаза результат может даже показаться внушительным. До первого реального специалиста по проблеме. Однако, как показывает практика, отдельные крики о том, что король-то голый, на наукометрические показатели не влияют и могут быть легко проигнорированы.

Корень зла - принцип, который американцы метко назвали "publish or perish" ("публикуйся либо исчезни"). Качество работы измеряется количеством публикаций. Для тридцатилетнего ученого заявить "кажется, я начинаю разбираться в своей теме" - смерти подобно. В итоге мы получаем "исследователей", у которых в тридцать пять есть степень доктора и масса публикаций, но при этом они ничего толком не знают. Таких примеров - вагон и маленькая тележка.

Ситуация осложняется еще и тем обстоятельством, что в естественных науках распространена "командная" работа, и начинающий исследователь может с ходу включиться в работу большого и опытного коллектива. У нас, историков, как правило, каждый умирает (в смысле, исследует и пишет) в одиночку. И даже коллективные проекты в большинстве случаев являются лишь связкой индивидуальных исследований.

И здесь мы подходим к следующему важному моменту. В естественных науках все значимые результаты публикуются в статьях в научных журналах. У историков, опять же, ситуация прямо противоположная. В нашей сфере монография - всему голова. Статьи - не более чем ступени на пути к ней; их, на самом деле, редко кто читает за пределами очень узкого профессионального круга занимающихся той же темой. Историка - и у нас в стране, и за рубежом - знают и оценивают в первую очередь по наличию и качеству имеющихся у него монографий. В этом легко убедиться, даже если посмотреть на чисто формальные показатели: на статьи очень редко ссылаются (особенно если не брать в расчет договорное "взаимное цитирование"). Если историк за всю свою жизнь напишет и опубликует три-четыре действительно фундаментальные, качественные монографии, он выполнит свое предназначение на этой планете.

Между тем, в последние годы вузовских историков пытаются заставить писать как можно больше статей. При этом сплошь и рядом действует парадоксальная установка, в соответствии с которой монографии при подсчете наукометрических показателей котируются ниже статей либо не учитываются вообще. Тем самым нормальная иерархия публикаций полностью переворачивается с ног на голову. Иначе как абсурдной эту ситуацию назвать невозможно. Существующее кое-где за рубежом компромиссное решение - формально учитывать монографию как сборник статей (глав) - у нас, по-моему, нигде не используется.

В результате дельфины вынуждены, громко матерясь, карабкаться на деревья. Некоторые из них давно разучились плавать. Другие - помоложе - никогда этого и не умели, зато достигли определенных успехов в умении неуклюже переползать с ветки на ветку. А тех, кто предпочитает по-прежнему плескаться и нырять в море, обвиняют в нежелании и неспособности эволюционировать.

Оставить комментарий

Популярные посты: