И дураки же эти немцы!

navlasov — 20.06.2018 Вчера вечером случайно наткнулся на статью Александра Поволоцкого о немецкой военно-полевой медицине во Франко-германской войне 1870-71 гг. "В стране невыученных уроков: бардак против медицины". Автор позиционирует себя как специалиста по данной проблематике: "по любой медицинской теме с 1847 по 1945 годы могу рассказывать часа полтора без предварительной подготовки".

Скажу сразу и честно - я не специалист по истории военно-полевой медицины. Но о Франко-германской войне кое-что знаю, и это "кое-что" позволяет мне увидеть в статье ряд проблем.

Начнем с самого начала - с первой фразы. "Франко-прусская война оказалась самой энергичной и скоротечной европейской войной XIX века". Я не знаю, какой линейкой Поволоцкий измерял энергичность, но вот что касается скоротечности... Даже если ограничиться Википедией, легко узнать, что Итальянская война 1859 года длилась два с половиной месяца, Австро-прусская 1866 года - полтора (не случайно ее называли шестинедельной войной), а вот Франко-германская - больше полугода.

Основная идея статьи проста: дураки немцы готовились-готовились к войне, а все равно вышел бардак. И опыт их, как говорил великий Пирогов, полезен только с той точки зрения, чтобы посмотреть, как делать не надо. Пирогова, кстати, Поволоцкий цитирует настолько обильно, что невольно возникает вопрос: а использовались ли при подготовке текста какие-либо иные источники, в частности, немецкие? По крайней мере, никаких следов их применения по тексту не прослеживается.

Но вернемся к бардаку. Скажу сразу - большинство фактов, перечисленных в статье, соответствует действительности. Дьявол кроется в их подборе и оценке. Бардак на войне - к сожалению, вещь неизбежная (Клаузевиц интеллигентно называл его "трением"). Вопрос в его масштабах и последствиях.

"Железная дорога чудила вовсю. В Зульце 18 августа 1870 года профессор Бильрот нашёл врачей прусского резервного лазарета — они прибыли уже 8 августа, но не имели ещё своих повозок с вещевым имуществом". В начале войны у немцев главной задачей было как можно скорее осуществить развертывание, чтобы не дать французам опередить себя. Соответственно, к границе перебрасывались в первую очередь боевые подразделения, тылы отставали, а учитывая проблемы с разгрузкой на конечных станциях, еще и застревали. Это было проблемой, но проблемой в тех условиях практически неизбежной. Действовать основательно и неторопливо возможности не было.

Тылы будут отставать в течение всего августа - немцы на максимальной скорости гонялись за французами и ждать отстающих просто не могли. Этим во многом объясняется и отмеченная Поволоцким катастрофическая нехватка врачей после сражения при Гравелотте - Сен-Прива 18 августа, когда на одного медика приходилось 780 раненых.

Битву 18 августа любят приводить в качестве примера нехватки медиков с немецкой стороны, но при этом часто забывают о том, почему такая ситуация сложилась. Дело в том, что она была третьим в серии сражений, произошедших в течение пяти дней. 14 августа к востоку от Меца все обошлось сравнительно небольшим столкновением. Однако затем перед немцами встала задача догнать отходившую из крепости Рейнскую армию и принудить ее к сражению. Для этого почти двести тысяч солдат надо было как можно скорее провести кружным путем в обход Меца. И переправы через Мозель, и дорожная сеть юго-западнее Меца имели весьма ограниченную пропускную способность. В этой ситуации понятно, что немецкое командование бросило вперед пехоту и артиллерию, а не лазареты. В течение следующих дней немцам пришлось маршировать до упаду, чтобы догнать и разбить французов. 16 августа состоялось сражение при Марс-ла-Туре, которое стало настоящей мясорубкой. Число раненых с обеих сторон превысило 20 тысяч человек. Чтобы немецким медикам жизнь окончательно не казалась медом, французы любезно оставили на поле боя множество своих раненых, но практически без медицинского персонала (это, кстати, глубоко и искренне возмущало немцев). Соответственно, когда 18 августа состоялась очередная мясорубка с огромными потерями, возможности военных врачей оказались исчерпаны. Гравелотт в этом отношении стал, таким образом, не типичным, а уникальным примером. Опять же, как только начинаешь учитывать контекст, все видится немного иначе.

Двинемся дальше. "В довершение всех проблем прусский военный врач был «прежде всего солдат». Молодые врачи шли со своими батальонами в огонь под крики более опытных коллег: «Куда? А оперировать кто будет?» — но Железный Крест манил неудержимо". Словосочетание "свои батальоны" дает понять, что речь идет о батальонных врачах. Так и встает перед глазами картина - доктор, подхватив винтовку убитого товарища (своей-то у него нет по определению), первым врывается на вражескую позицию и пачками косит французов... В чем на самом деле заключалась задача батальонных врачей, очень хорошо видно из многократно цитировавшихся мной в последние дни мемуаров доктора Фрича, который как раз таковым и являлся. Фрич вспоминает свой первый бой - его батальон двигался к полю сражению, когда он заметил нескольких раненых из других подразделений, лежавших в траве. Фрич кинулся их перевязывать, за что получил нагоняй от "более опытного коллеги": врач должен быть со своим батальоном, если он отстает - это плохо влияет на боевой дух солдат. Соответственно, в день сражения функция батальонного врача состояла отнюдь не в том, чтобы сидеть в тылу и ждать, пока ему принесут кого-нибудь оперировать. Для этого были лазареты. Батальонный врач работал на поле боя, где шансы раненого выжить во многом зависели от того, как быстро ему окажут первую помощь. Фрич участвовал в том самом, упомянутом выше сражении при Гравелотте и подробно описывает, чем он в этот день занимался. Но Поволоцкий предпочитает полагаться не на участников событий, а на Николая Ивановича Пирогова. Который, конечно, человек уважаемый, но основы источниковедения пока никто не отменял.

И наконец. Можно сколько угодно говорить о недостатках немецкой военно-полевой медицины (которые, безусловно, были, в том числе и те, о которых Поволоцкий не пишет). Однако все познается в сравнении. Как выглядела ситуация у французов? Я не буду подробно рассматривать этот вопрос и ограничусь цитатой из работы современного исследователя: «Лучшим шансом на выживание для французского раненого было попасть в руки немцев» (Showalter D. The wars of German unification. L., 2015. Р. 289). Собственно, этим все и сказано.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив