DeepSeek, ChatBot и Эстерхази
anna_bpguide — 23.08.2025
Ну, раз такое дело… Предложила двум ИИ перевести фрагмент венгерского романа. Текст сложный – это Петер Эстерхази.
50. Édesapámat elfogta a rajongás a braunschweigi naplemente iránt. Brandenburg siralmas ostromából hazatérőben szokott reá, eztán ha bárhol meglátott egy braunschweigi naplementét, reggel, délben, este, bármikor, azonnal fölsikított, nézd, milyen szép. Képtelen volt elvenni onnét a tekintetét, és folyamatosan másokat is erre a lelkesedésre akart volna rábírni. Má mé volna ez szép, kelletlenkedett anyám blazírtan, a lila, sárga, vörös stb. elképesztő táncára, drámájára, kozmikus búcsújára stb. A braunschweigi naplemente a szavannára emlékezteti az embert, és mert az ősember, az ember őse a szavannákon volt otthonos, mai napig kötődünk ehhez belülről, antropológiailag, s ezért találjuk ezt szépnek. Anyám biggyesztett, én nem voltam soha a szavannákon. Édesapám szerette a világot a középiskolás tananyag szerint látni. Az érettségi óta sokat felejtett. Nem értette például, hogy mért is repül egy repülőgép, amikor pedig az nehéz, itt van példának okáért ez a kés, ezt sokszor elmutogatta ebéd közben, brrr utánozta a repülőgép motorjának a hangját, aztán elengedte a kést, puff, voilà, vagy fordítva, voilà, puff. Leesik, mi?!, hát leesik!, kiáltotta kétségbeesett elégedettséggel. Ha hírül adta az újság, hogy egy hajó elsüllyedt, az Esztónia például, noha ott ismerőse is volt a fedélzeten, egy helyes fotósnő helyes húga, megnyugodott. Mondtam én, mondta, túl nehéz. Akkor egyszer csak elkámpicsorodott az arca, mintha farkasalmába harapott volna. Minden vízbe mártott, citálta, test, a súlyából annyit veszt, amennyi az általa kiszorított víz súlya, kisangyalom. Csönd lett. Édesapám bólintott. Keveset szorított ki, ez volt a problémája, a kevés. Mondtam én. Szép Helénáért ezer hajó szállt vízre (másodikos anyag, John M. Prausnitz). Legyen akkor 1 millihelén azon nő szépségének a foka, akiért egy darab hajót bocsátanánk vízre. Ez természetét tekintve vektor. A negatív millihelén akkor úgy értelmezendő, hogy egy hajót el kell süllyeszteni, olyan szép. Mondtam én. („Feleségem halott. Most már erről is van tapasztalatom. Örülök, hogy ilyen tapasztalatban már nem lehet részem, s egészen megkönnyebbültem. Az is jólesik, hogy bizonyos lehetek az Ön részvétében csakúgy, mint a többi braunschweigi barátunkéban.” Ez minden.)
DeepSeek прежде всего похвалил текст и заявил, что опознал автора (хотя его об этом не спрашивали):
Это отрывок из романа «Улица Радио» (Rádió utca) современного венгерского писателя Адама Бодора (Bodor Ádám). Стиль очень узнаваем — ироничный, философский, с абсурдистскими нотками. Вот перевод на русский язык с попыткой сохранить его уникальную стилистику:
«50. Моего отца охватила страсть к брауншвейгским закатам. Возвращаясь домой из-под ужасной осады Бранденбурга, он имел обыкновение делать это, и затем, где бы он ни увидел брауншвейгский закат — утром, днём, вечером, когда угодно — он тут же вскрикивал: «Смотри, как красиво!». Он не мог оторвать от него взгляд и постоянно пытался и других заразить этим восторгом.
«И что же в этом красивого?» — ворчала моя мать с видом знатока на невероятный танец, драму, космическое прощание лилового, жёлтого, красного и так далее. Брауншвейгский закат напоминает человеку саванну, а поскольку первобытный человек, предок людей, чувствовал себя как дома в саваннах, мы и по сей день внутренне, антропологически, связаны с этим, потому и находим это красивым. Мама дула губки: «Я никогда не была в саваннах».
Отец любил видеть мир согласно учебной программе средней школы. Со времён выпускного он многое забыл. Он не понимал, например, почему самолёт летает, ведь он тяжёлый. «Вот, к примеру, этот нож» — он часто демонстрировал это за обедом, — «бррр» (он имитировал звук мотора самолёта), а потом отпускал нож — пуф! Воиля! Или наоборот: воиля! пуф! «Падает, да?! Ну конечно, падает!» — восклицал он с отчаянным удовлетворением.
Если в газетах сообщали, что затонул корабль — «Эстония», например, — хотя на его борту была и его знакомая, красивая сестра одной симпатичной фотографши, он успокаивался. «Я же говорил, — говорил он, — слишком тяжёлый».
Но тут его лицо вдруг сморщилось, будто он откусил дикой яблоки. «Всякое тело, погружённое в воду, — цитировал он, — теряет в своём весе столько, сколько весит вытесненная им вода, мой маленький ангел». Воцарилась тишина. Отец кивнул. Он вытеснял мало, в этом была его проблема. В малом. «Я же говорил».
«Ради прекрасной Елены тысяча кораблей сошла на воду (материал за второй класс, Джон М. Прауcнитц). Пусть тогда 1 миллигелен будет степенью красоты той женщины, ради которой мы спустили бы на воду один корабль. По своей природе это — вектор. Отрицательный миллигелен следует понимать так, что один корабль нужно потопить — настолько она красива. Я же говорил».
(«Моя жена мертва. Теперь у меня есть и этот опыт. Я рад, что у меня уже не может быть такого опыта, и мне стало совсем легко. Приятно и то, что могу быть уверен в Вашем участии, как и в участии остальных наших брауншвейгских друзей». Это всё.)»
Теперь ChatBot:
«50. Мой отец предался восторгу перед брауншвейгским закатом. Возвращаясь домой из печальной осады Бранденбурга, он обычно попадал под его влияние: стоило ему где-нибудь увидеть брауншвейгский закат – утром, днем, вечером, когда угодно – он тут же вскрикивал: «Смотри, как красиво!» Он не мог оторвать от него взгляда и постоянно пытался вовлечь других в этот восторг. “Но почему это красиво?” – равнодушно говорила моя мать, глядя на удивительный танец, драму, космическое прощание и так далее лилового, желтого, красного. Брауншвейгский закат напоминает о саванне, а поскольку первобытный человек, предок человека, был домочадцем саванн, мы до сих пор привязаны к этому изнутри, антропологически, и поэтому находим это красивым. Мать надула губы, а я никогда не был в саваннах. Мой отец любил видеть мир согласно школьной программе средних классов. С момента получения аттестата он многое забыл. Он не понимал, например, почему самолет летает, ведь он тяжелый. Вот, к примеру, этот нож, – он часто показывал его во время обеда, – «бррр», – имитировал он звук двигателя самолета, – а затем отпускал нож: «Пуф! Вуаля!» Или наоборот: «Вуаля! Пуф!», – «Падает, понимаешь?! Ну падает!» – восклицал он с отчаянным удовлетворением. Если в газете сообщали, что корабль затонул, например, «Эстония», хотя там был его знакомый на борту – милая сестра одной милой фотографши, – он успокаивался. «Я же говорил, – говорил он, – слишком тяжелый». Однажды вдруг его лицо поникло, словно он надкусил белладонну. «Все, что погружено в воду, – цитировал он, – теряет столько веса, сколько весит вытесненная им вода, ангелочек мой». Наступила тишина. Мой отец кивал. «Он мало вытеснил, в этом была его проблема, его малое. Я же говорил». «За прекрасную Елену вышло в море тысяча кораблей» (учебный материал второго класса, Джон М. Прауниц). Пусть же будет 1 миллигелена – степень красоты женщины, ради которой мы спустили бы на воду одну лодку. Это, по своей сути, вектор. Отрицательный миллигелена тогда толкуется так, что одну лодку нужно утопить. Насколько же она красива! Я же говорил». («Моя жена мертва. Теперь у меня есть и этот опыт. Я рад, что мне больше не придется переживать подобный опыт, и полностью успокоился. Мне также приятно быть уверенным в Вашем сочувствии, как и в сочувствии наших других брауншвейгских друзей.» Это все.)»
Что бросается в глаза – чувствовал себя как дома в саваннах (DeepSeek) против был домочадцем саванн (ChatBot), откусил дикой яблоки (DeepSeek) против надкусил белладонну (ChatBot) и зачем-то введённое DeepSeek-ом разделение на абзацы.
От обоих переводов остаётся ощущение абсурда. Абсурда и у самого Эстерхази достаточно, но здесь это выглядит так, как будто некто важный, в костюме, произносит бессмысленный текст с умным выражением на лице и с уверенностью, что его важность придаст смысл словам и никто не возразит, не удивится и не спросит.
Спрошенный об авторе текста, ChatBot предположил (именно предположил, в отличие от категоричного DeepSeek-а), что это Имре Кертес. Оно, конечно, неверно, но аргументация была предложена разумная:
- Темы: Частое обращение к темам памяти, истории, отношения к прошлому (войны, национальные катастрофы), размышления о восприятии мира, личные воспоминания, смешанные с философскими выводами.
- Стиль: Использование ироничного, рефлексивного тона, игра с языком, смешение обыденного и возвышенного, присутствие юмора (часто горького), введение цитат и отсылок.
- Внутренний монолог: Текст построен как внутренний монолог, где автор делится своими мыслями и впечатлениями, часто через призму воспоминаний о близких (отец).
- Связь с Брауншвейгом: Упоминание Брауншвейга и брауншвейгского заката может быть личным воспоминанием автора, связанным с его жизнью или пребыванием в этом городе. Кертес провел часть своей жизни в Германии, включая Брауншвейг.
- Философские размышления: Размышления о законе Архимеда (вытесненная вода), теории относительности (миллигелена), антропологии (связь с саванной) — это характерные для Кертеса попытки связать личные наблюдения с более широкими научными или философскими концепциями.
- Упоминание “Эстонии”: Катастрофа парома “Эстония” произошла в 1994 году, и ее широко освещали в СМИ. Кертес, как писатель, остро чувствовавший дух времени, мог отреагировать на подобные события.
- Цитата из “Моя жена мертва…”: Эта фраза, а также упоминание “braunschweigi barátunkéban” (наших брауншвейгских друзей) очень похожи на стиль и тематику его произведения “Без судьбы” (Sorstalanság), где также поднимаются темы личного опыта, травмы и отношения к прошлому.
Хотя сказать про Кертеса, что он провёл часть своей жизни в Германии… Человек так не скажет, поскольку сочетание имени Кертеса и слова «Германия» результатом имеет «Освенцим и Бухенвальд». Хотя в Германии Кертес жил, с 2001 по 2012, в Берлине, и даже говорил, что любит Берлин больше Будапешта.
Но это не Кертес, конечно. Как и не Адам Бодор.
Для полноты картины – translate.google:
«50. Мой отец был охвачен страстью к брауншвейгскому закату. Он часто любовался им по пути домой после мучительной осады Бранденбурга, и всякий раз, когда он видел брауншвейгский закат где бы то ни было, утром, днём, вечером, в любое время, он тут же восклицал: «Смотрите, как он прекрасен!» Он не мог отвести от него глаз и постоянно хотел вдохновить других этим восторгом. «Ух ты, как он прекрасен», – пресыщенно говорила моя нерешительная мать. «Удивительный танец фиолетового, жёлтого, красного и т.д., его драма, его космическое прощание и т.д.». Брауншвейгский закат напоминает саванну, и поскольку доисторический человек, предок человека, чувствовал себя в саваннах как дома, мы до сих пор связаны с ним изнутри, антропологически, и именно поэтому мы находим его прекрасным. Моя мать была фанатичной, я никогда не была в саваннах. Мой отец любил смотреть на мир по школьной программе. Он многое забыл после окончания школы. Например, он не понимал, почему летает самолёт, а когда он тяжёлый, вот этот нож, например, он много раз показывал его за обедом, бррр, имитировал звук самолётного двигателя, потом отпускал нож, пых, вуаля, или наоборот, вуаля, пых. «Упадёт, что?!», «Упадёт!», – кричал он с отчаянным удовлетворением. Если в газете сообщали о затонувшем корабле, например, «Эстония», даже несмотря на то, что на борту была знакомая, хорошенькая сестра хорошенькой фотографки, он успокаивался. «Я сказал ему, – говорит он, – что он слишком тяжёлый». И вдруг его лицо сморщилось, словно он откусил волчье яблоко. Он всё обмакнул в воду, цитировал он, тело, он потерял столько же веса, сколько весит вытесненная им вода, маленький ангелочек. Наступила тишина. Отец кивнул. Он выжал мало, в этом и была его проблема, в этом малом. Я ему рассказал. Тысяча кораблей была спущена на воду ради прекрасной Елены (вторичный материал, Джон М. Праусниц). Пусть тогда 1 миллигелен будет степенью красоты женщины, для которой мы спустили бы корабль. Это вектор в природе. Отрицательный миллигелен тогда следует интерпретировать как означающий, что корабль должен быть потоплен, она так прекрасна. Я сказал. («Моя жена умерла. Теперь я тоже это испытал. Я рад, что больше не испытаю подобного, и мне очень приятно. Также приятно получить ваши соболезнования, а также соболезнования других наших друзей в Брауншвейге». Вот и всё.)»
Ну, тут понятно.
Что с этим делать, я не знаю. Возможность прочесть текст на любом языке – это чудо, сказка и восторг. Но «прочесть текст» в смысле, узнать, что в нём говорится, это одно, а прочитать художественное произведение – иное…
Остаётся только радоваться, что у нас есть настоящий, человеческий, литературный перевод «Небесной гармонии» Петера Эстерхази.
Итак, тот же фрагмент в переводе Вячеслава Середы:
«50. Мой отец был влюблен в брауншвейгский закат. Впервые он был очарован им по пути домой после злополучной осады Бранденбурга, и с тех пор, где бы он ни видел брауншвейгский закат, утром, в полдень, вечером, в любое время, он тут же визжал: что за прелесть! От этого вида он глаз не мог оторвать и все время пытался заставить других испытывать тот же восторг. И чего тут особенного? скучающе реагировала моя мать на завораживающий танец, прощальную космическую феерию лиловых, желтых, красных и прочих бликов. Брауншвейгский закат напоминает нам о саванне, а поскольку первобытный человек, далекий наш пращур, обитал прежде всего в саванне, мы внутренне, так сказать, антропологически к ней привязаны и находим ее прекрасной. Я в саванне никогда не была, кривила губы моя мать. Мой отец любил видеть мир, как он был представлен в школьных учебниках. Но после экзаменов на аттестат зрелости он многое позабыл. Скажем, не мог взять в толк, почему самолет летает, хотя он такой тяжелый, — возьмем, например, этот нож, много раз демонстрировал он нам за обедом: ррр-р, подражал отец звуку двигателя и тут же выпускал нож из рук; бац, вуаля, или наоборот: вуаля, бац. Вы видите, он упал! упал! видите! с отчаянным восторгом вопил он. Когда в газетах писали, что где-то затонул корабль, к примеру паром «Эстония», на борту которого, между прочим, была и его знакомая, симпатичная сестра одной симпатичной фоторепортерши, мой отец успокаивался. Ну что я вам говорил, говорил он. Слишком тяжелый! И лицо его морщилось, будто он съел лимон. Всякое тело, погруженное в воду или другую жидкость, цитировал он, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость, мой ангелок. (Из пособия для второго класса гимназии, Джон М. Проснитц.) Воцаряется тишина. Мой отец кивает. Мало воды было вытеснено, вот в чем проблема. Мало. А ведь я говорил!.. Ради прекрасной Елены на море была спущена тысяча кораблей. Представим себе, что 1 милли-елен есть часть красоты Елены, ради которой на воду спускали один корабль. По природе своей это вектор. Один отрицательный милли-елен означает, что красота ее столь велика, что один корабль должен быть потоплен. Ну что я вам говорил! («Моя жена умерла. Теперь я знаю, что это значит. Я рад, что мне больше не придется переживать подобное, и это приносит мне облегчение. Приятно также, что я могу рассчитывать на ваше участие, равно как и на участие всех других наших брауншвейгских друзей». Вот и все.)».
Сохранено
|
|
</> |
Оставить комментарий
Популярные посты:
Как работает Накрутка Инстаграм: реальные способы увеличить охват в соц. сетях 
«Август» (2025) 
Самые дорогостоящие советские фотографии 
Режиссёры советского и российского кино. Алексей Учитель 
ВЧЕРА В ЛЕСУ 
Имеет ли право любовница сказать: "Разводись!"? 
Продолжение истории 
Внуковский учебно-тренировочный центр № 21 
Колыма Предыдущие записи блогера :
21.08.2025 —
Фотографы по четвергам. 25. Ференц Чако. Неизвестный
21.08.2025 —
МУЖ НАД ДУНАЕМ
20.08.2025 —
Ежегодное
19.08.2025 —
Торт Венгрии–2025
18.08.2025 —
Городок Сентендре рядом с Будапештом
18.08.2025 —
Коллекция двориков: 372. Жёлтый август и ангел
17.08.2025 —
Мебельщик Будапешта
17.08.2025 —
К предыдущему
Архив записей в блогах:
В очередной раз оказываюсь в противофазе к общими трендами. Лучший друг российских (и зарубежных) туристов намедни благосклонно принимал радужные отчёты о неуклонном росте поголовья туристов на всех направлениях, о том как цветет и колосится внутренний туризм. И грозит превратить Россию ...
Не успели мы тут паскарбеть за Ми-28Н совершившем недавно «жёсткую» посадку на сирийские грядки, как его примеру последовал Су-24. Причем не имеющая аналогов в мире машина решила прямиком на аэродроме Хмеймим (Сирия) пропахать взлетно-посадочную полосу и загубив экипаж. Отдельно ...
Мое искреннее уважение тому чиновнику из Кировской области, который допустил утечку этого предвыборного единороссовского документа (по крайней мере так утверждает Кировское КПРФ ) : Надеюсь и остальные чиновники области не дадут ...
Добрый день, девушки. Хотела спросить совета, что ли, не понимаю, что происходит. Я, как склонный к полноте индивид, уже давно веду дневник питания. Так вот заметила, что сейчас с естественным отказом от пироженок, шоколада, мороженого, алкоголя, в общем, всего, ради чего стоит открывать ...
