Больничные зарисовки
gnomomamochka — 11.04.2020Сейчас все разговоры о больницах, мне тоже есть что рассказать. Вот, например, история за пупсика пятнадцатилетней давности. У него отношения с медициной всегда были страстными, один только случай с глотанием стоматологического бора чего стоил. Страсть пупса основана на глубоких познаниях анатомии человека (у него в детстве на шкафу зеркало висело в полный рост) и на хорошей памяти.
Двухтомный справочник лекарственных средств он знал наизусть и умело чередовал в использовании подорожник с эритромицином. Потому, когда среди ночи его разбудил родной организм, он поверил не ему, а справочнику.
Закусив половиной баночки Но-шпы, пупсик решил доспать начатое. Доспать не получалось из чего пупсик сделал вывод, что неверно подобрал дозировку и доел остатки из баночки.
Сон, однако не приходил. Не помогло ни построение семьи, ни бой посуды, ни выпитая живая сорокоградусная вода. Пришлось ехать в больницу. Вот тут, прямо в воротах, при виде четырёхэтажного здания центральной городской больницы пупсика сразу попустило. Боль ушла, как не было.
— Разворачивай телегу, поехали домой, — велел барин и придремал сном выздоровевшего. Минут двадцать, пока мы ехали домой, все было хорошо, потом пупс покрылся росой и проснулся. И опять принялся помирать. Магия больницы работает только в радиусе видимости.
Два раза мы ещё возвращались и уезжали. В какой-то момент визуальная терапия работать перестала и пришлось-таки зайти в саму больницу. Зелёным цветом лица и скукоженным торсом пупсик собрал вокруг себя консилиум санитаров, советующих, в какой отдел податься за здоровьем: в галантерею или кондитерку.
Потом подошёл отловленный в курилке доктор и увёл пупсика в неведомые недра с бетонным полом и зелёными стенами. Пупсик оглядывался, прощаясь. Просил не забыть поменять масло в машине через две тысячи километров.
Минут через десять вышел доктор и вынес то, что от пупсика осталось. Одежду, обувь, мобильник. Его уже повезли в операционку, вырезать перитонитный аппендикс.
Резали, кроили, вышивали, зашивали долго. Часа два не было новостей. Я сидела под дверями оперблока, ждала, когда выйдет кто-то в зелененькой робе и обрадует, что пациент будет жить, через день приезжайте, забирайте домой. А никто не выходил.
Потом в коридор выкатили телегу с бесчувственной тушей под простыней и с маской на морде, которая оказалась пупсиком. Из операционной дорога в реанимацию, где отходят от наркоза, лежала через пол больницы по коридорам с болезными клиентами и лифтом на верхний этаж. Очень продуманная логистика, считаю.
Пока пупсика везли в ту самую реанимацию я телепалась следом и пыталась выяснить, чего там было и не отрезали ли чего лишнего, или того хуже, не пришили ли чего необдуманно. Была обгавкана доставщиками тел и остановлена табличкой «карантин» на дверях реанимации, куда вкатили тачку с бессознательным центнером.
Зато потом вышел док, который занимался сортировкой пупсового ливера на предмет годности и порадовал, что мужчина ещё поживет, аппендикс лопнул не в нем, а чуть позже, в тазике для обрезков. Часа через два от наркоза отойдёт и его переведут в палату. Вот туда уже пускают посетителей, а пока разворачивайтесь и валите отседова, не загораживайте логистические тропы.
За два часа я успевала метнуться домой за пижамой, тапками и халатом. Мы когда ехали в больницу, тревожный чемоданчик с собой не брали, а больничный сервис кроме сиротской застиранной простынки никаких удобств не предлагал.
Я обернулась всего за час, очень торопилась. Но все равно не успела до открытия глаз светлейшего. Уже паркуясь в больничном дворе услышала телефонную трель с чужого номера. Это пупсика перевели в палату и он тиснул телефон у соседа.
— Где ты бродишь, падшая женщина, пока муж твой умирает в больнице, - вопрошал мой дорогой супруг. Слова были естественно другие, но смысл сохранен в точности.
Их сиятельство изволили очнутся, а вокруг не скачут родные с термометрами и опахалами. Непорядок же!
Пижама с тапочками поправили настроение и я была прощена. Но могла бы и быстрее, конечно, метнуться. А то маленький центнер аж десять минут был в терзаниях, что его бросили больного.
Заживал пупс долго и плохо. Неделю валялся в больнице с мокрой раной двадцати сантиметров длиной. Через такой разрез могли и обе почки вырезать, и ещё печень оттяпать. Официальная версия была, что не могли сразу найти аппендикс, он типа спрятался.
Ну и вот тут, на периоде заживления, мы и столкнулись с больницей во всей ее красе. Основное упущу и перейду сразу к частности. К туалету. Сортир был общим на отделение. Унитазы стандартные, ещё советские. Ни один стульчак не выжил в перестройку. Голые затоптанные унитазы выстроились рядком вдоль стен по четыре штуки у каждой. Впечатлительным не входить.
Наверняка предполагалось, что поза орла, взгромоздившегося на керамическое гнездо, способствует здоровому функционированию организма. А кто на орла не тянет, у того есть утка. Середнячкам услуги не предоставлялись.
Пришлось подойти к вопросу радикально. Пупсику был привезен личный стульчак, с которым он гулял по отделению под завистливыми взглядами страждущих. Отдельной темой к зависти было сопровождение пупса. Я чапала следом и подпирала дверь в кабинет раздумий с внешней стороны, чтоб никто не беспокоил моего орла. Санитарки злобно шипели в лицо, но сдвинуть не могли.
А при выписке, пупс подарил нужный аксессуар домашнего уюта соседу. Тот радовался, как миллиону в бинго.
Сильно надеюсь, что с тех пор больницы изменились к лучшему. Не, ну а вдруг?
|
</> |