Английское кружево. Часть 4. Кружевницы

pailish — 11.06.2022 В прошлые века кружево было непременным модным и гламурным аксессуаром, как сейчас сумка Birkin или шарфик Hermès. "Лучшими друзьями девушки" в те времена были не сверкающие на шее камешки-бриллианты, а тончайшее ажурное кружево. Некоторые считают, что стойкая мода на кружева была продиктована тем, что кружева - это аналог женской сущности - ее внутренняя ценность, красиво выполненная, нежная и чувственная. Поэтому, считают они, кружево никуда не денется, и мода на него будет возвращаться вновь и вновь. Кружево на современной женщине так же красиво как сто и двести лет назад.  



Картина маслом на аллюминиевой поверхности Шаны Левенсон


Особенно восхищает, что всю эту красоту создавали в старину нежные женские руки. Вот только имен кружевниц до нас дошло очень мало.
Ремеслу кружевницы в Англии обучали в деревенских кружевных школах. В одном классе обучались девочки и девушки всех возрастов от 6 до 16 лет, причем дети в возрасте от трех лет учились обращаться со шпульками. Оплатой за обучение служила выручка которую учительница получала за работу, которую производили девочки. Девочки из одной семьи часто проявляли гораздо большие способности, чем другие, что доказывадо, что это передающееся искусство.
Уроки давались не все время, а только тогда, когда необходимо было перейти от одного образца к другому. После того, как они освоили ремесло, некоторые девушки работали дома, некоторые оставались до тех пор, пока либо не поступали на службу, либо не выходили замуж. Кружево сбывалось через торговцев, которые одновременно продавали шпульки, фляги, нитки и другие вещи, необходимые для занятий ремеслом.



Школа кружева в Хонитоне. Иллюстрация из статьи Перси Маккойда в британской иллюстрированной еженедельной газете The Graphic 1892 года.

Назвать школу кружев школой можно только с большой натяжкой, поскольку большинство из них не давали никакого образования, кроме навыков кружевоплетения. Комиссар Королевской комиссии по найму детей и молодежи был потрясен уровнем невежества среди кружевниц, с которым он столкнулся: например, тринадцатилетняя Эмили Уэстлейк, с которой он беседовал в школе миссис Бесли: "Знает буквы (и не более того), но не знает цифр (когда их показывают), кроме "1".
В отчете комиссара за 1864 год описывается школа миссис Бесли, как "пристройка к ее коттеджу, почти квадратной формы, чуть более семи футов в каждую сторону (2 м) и шести футов шести дюймов в высоту, немногим более 330 кубических футов (9,3 кубических метра),  и там нет камина или средства обогрева". Это крошечное пространство делили семеро учениц, хозяйка и три ее дочери, работая с раннего утра и по крайней мере до 10 часов вечера, а часто и намного позже или даже всю ночь. Такие хозяйки, которые не задерживали девочек после 10 вечера считались чуть ли не филантропами.
Из-за тесноты помещений у девочек начинались проблемы со здоровьем. Опухшие лодыжки, обморожения и расстройства пищеварения было распространенным явлением. Комиссар Уайт обратил внимание на пагубные последствия для здоровья таких детей, "...скрюченных на подушках в плохо проветриваемых, душных комнатах, то слишком холодных, то слишком жарких, в течение нескольких часов подряд. Девочки страдали от головных болей, у них были повреждены глаза, а в некоторых случаях они даже умирали от горячки мозга от перенапряжения".
В архивах мало документов о кружевницах, у них не было ни своей гильдии, ни своего профсоюза, поэтому большинство сведений о них черпается из газетных архивов, а газеты, в основном, освещали негативные стороны жизни, когда кружевницы становились жертвами преступлений или сами совершали их.
Так, в одной из газет можно найти сообщение о том, что Эллен Барратт, семнадцатилетняя кружевница из Аспли-Гиз в Бедфордшире, умерла от голода 30 марта 1856 года. Она и две ее сестры подверглись избиениям и другим видам жестокого обращения со стороны матери и старшей сестры, в то время как их заставляли плести кружева по 14 часов в день. Дело вызвало фурор, а его подробности освещались не только в местных газетах, но и в стране и даже за рубежом. Ужас, выраженный всеми участниками — коронером, врачом, судьей — все указывает на то, что издевательства, которым подверглись сестры Барратт, были исключительными.
В отчете коронера было написано: "Свидетельства доказывали, что все старшие дети были в хорошем состоянии, тогда как младшие были в ужасно истощенном состоянии, и оказалось, что это должно было произойти из-за того, что родители утром, днем и ночью держали их привязанными к "кружевной подушке" и кормили их кашей на завтрак, кашей на обед, кашей на ужин с изредка небольшим количеством хлеба, но без воздуха, без упражнений, без развлечений, без отдыха; ничего, кроме работы, работы, работы, пока тела бедняжек не превратились буквально в скелеты..."
Из отчета так же известно, что сестры должны были производить 1 ярд и 2 фута узких кружев в день, и что, хотя они сами не получали никакой награды, их мать получала 6 пенсов за ярд за узкие кружева и 8 пенсов за более широкие, то есть девочки могли бы зарабатывать 5 шиллингов в неделю (средняя зарплата мужчины в этом регионе была 8 шилингов).



 Один из видов узкого бедфордширского кружева

Такие случаи, конечно, из вон выходящие, но жилось девочкам в школе нелегко. В Penny Illustrated Paper их описывают, как "худых, сморщенных, полуголодных девушек, согнувшихся на своих подушках в кружевной школе".
Когда выдержавшие школу девушки начинали работать на себя, картина менялась.
Летом в хорошую погоду в деревнях, где население было занято кружевоплетением, было обычным явлением видеть женщин, сидящих возле своих коттеджей скрупулезно сосредоточенных на своей работе.



 Изображения девятнадцатого века молодых женщин, плетущих кружева у дверей коттеджа, довольно распространены. В одном романе Шарлотты Йонг так описывается идеальный образ кружевницы - "... решетчатое окно коттеджа с розами, жимолостью, кошкой, ульями и всеми обычными сельскими прелестями, вокруг хорошенькой девушки, поющей над ее кружевной подушкой".
Этот образ, конечно, идеализирован, но та же Penny Illustrated Paper описывает работу свободных кружевниц так: "... во многих уголках Бедфордшира, Кента и других южных графств кружевницы создают приятные картины в садах, у дверей коттеджей и в опрятных квартирах, где, несмотря на простую мебель, чистота во всем и со вкусом выставленные цветы в свое время придают этому месту яркий и веселый вид".



Кружевница Томаса Вулнера

"Станком" для изготовления бабинных кружев была кружевная подушка, плотно набитая соломой. Солома была нарезана на мелкие кусочки и хорошо отбита молотком, чтобы сделать ее достаточно твердой, чтобы в нее можно было вставить булавки. Подушечка для булавок была приколота к правой стороне подушки и традиционно имела форму сердца. Она была набита отрубями, которые были слегка маслянистыми, что предохраняло булавки от коррозии.
Традиционных форм было две – квадратная и валиковая.
Квадратная подушка начала свою жизнь как квадрат из мешковины, сложенный и сшитый в форме конверта.  Иногда подушка лежала на коленях кружевницы, но чаще на трехногом "коне".



Кружевница Клара Риджуэй (в девичестве Смит) изображена в окружении инструментов своего ремесла. У ее правого плеча моталка для шпульки.

Подушка-валик была сделана из прямоугольника мешковины, сшитого в трубку с кулиской на каждом конце. При хорошей набивке валик принимал цилиндрическую форму.


 
Кружевница Томаса Уванса

К подушке крепкими булавками (а в старину костями рыб) прикрепляли "прокол" (pricking), готовый узор, который представлял из себя пергамент или прочный картон с нанесенным на него рисунком, проколотым дырочками.
Нитки всегда были головной болью английских кружевниц и обходились ей примерно в десятую часть стоимости ее кружева. До 19 века тонкие льняные нитки завозили с континента и облагались большой пошлиной. В начале 19 века появилась тонкая хлопчатобумажная нить. Иногда ее называли обработанной газом нитью, потому что ее пропускали через газовое пламя для удаления свободных волокон. Лен, однако, был самым прочным и лучшим для кружева.



Правильное освещение было очень важно при изготовлении кружева. В теплую погоду кружевницы могли работать на улице, у открытой двери или окна, но ночью и в темные зимние дни работа делалась при свете свечей.
Кружевницы экономили на свечах и использовали своеобразный "подсвечник", так называемый flash-stool. Это приспособление концентрировало свет от одной свечи и фокусировало его на кружевной подушке именно там, где это было необходимо.
В верхней части или доске с отверстиями протыкали насадку. Это был деревянный подсвечник, регулируемый по высоте свечи. Вокруг сопла было три, четыре или пять отверстий для чашек, деревянных гнезд, в которые вставлялись стеклянные преломляющие колбы.
Колбу, стеклянный шар с длинным узким горлышком, наполняли снеговой водой или колотым льдом — самой чистой доступной водой. Затем его закупорили и вставляли в одну из чашек. Шар действовал как линза, концентрируя и делая ярче свет свечи. Другие колбы устанавливались в зависимости от того, сколько кружевниц работало вместе. Обычно вместе работало от трех до пяти кружевниц. Корзины из плетеного тростника, набитые соломой или тряпками, удерживали и защищали колбы, когда они не использовались



Фото с сайта музея Нанитона

Еще одно приспособление для более комфортной работы кружевниц - “fire-pots” (или “dick-pots” или “chad-pots”) - нечто вроде калорифера. Это горшки с отверстиями, которые делали из глины, латуни или железа и наполняли горячей древесной золой или тлеющим углем. Женщины располагали их у ног, часто заправляя под объемные юбки, которые носили в это время. Кружевницам нельзя было сидеть возле огня, будь то дрова или уголь, потому что дым пачкал дорогие кружевные нити.
Иногда кружевницы зимой работали на чердаках над коровниками. Тепло, выделяемое телами и дыханием животных, которых содержали внизу, поднималось вверх и согревало женщин.
Несмотря на довольно примитивные условия, кружевницы тщательно следили за чистотой рук, чтобы не запачкать кружево и не снизить его стоимость.



Фото с сайта музея Нанитона

Главными инструментами кружевниц были шпульки, они же бобины. Нитки наматывались на длинную шейку шпульки и закреплялись петлей на короткой шейке. В каждом кружевном регионе был свой вид шпулек.  Бобины изготавливали из дерева, слоновой кости или кости. Шпульки передавались от матери к дочери, дарились поклонниками или обменивались между членами семьи, на них часто были написаны имена, даты, религиозные тексты и даже признания в любви или предложения руки и сердца.



Многие бобины были изготовлены в ознаменование каких-либо событий. В музее Нинатона есть коллекция бобин 19 века. У многих из них интересная история. Например о бобине Jack Alive рассказывают такую историю:
В конце 19 века в соседней с Нинатоном деревне Лавендон жила неграмотная кружевница, чей сын Джек был моряком. Всякий раз, когда Джек отправлялся в новое место, он отправлял обратно своей матери шпульку, на которой было написано его имя, чтобы сообщить ей, что он все еще жив и добрался до следующего пункта назначения.



В этом же музее есть коллекция бобин, которые называли “hanging bobbins”, посвященные казням известных преступников (по таким надписям историкам легко определить год изготовления бобин).  Среди повешенных была жена, отравившая мышьяком своего мужа, муж, перерезавший горло жене и выбросивший ее тело за забор, первый человек совершивший убийство в поезде, последний человек, которого публично повесили в Бедфорде. Самыми распространенными “hanging bobbins” были бобины с именем повешенного мужа, зарезавшего жену, и бобины в память о последней казни.
Говорят, семья жены, убитой мужем, устроила вечеринку в вечер казни, и каждому гостю вручили шпульку с именем убийцы. Многим женщинам, чьи мужья распускали руки, хотели иметь такую шпульку ему в назидание, поэтому такие бобины пользовалисбь популярностью.
Шпулька, с именема Уильям Уорсли Ханга, последнего повешенного убийцы, тоже была очень распространенным сувениром.



 Бобины утежеляли "блестками" (spangles). "Блестка" представляла собой кольцо из латунной проволоки, на которую были нанизаны стеклянные бусины, колечки, красивые пуговицы и прочие милые сердцу безделушки. Черные бусинки, которые встречатся на некоторых блестках, впервые появились в 1805 году в память о смерти лорда Нельсона.


 
Еще один атрибут английских кружевниц, нематериальный, - ‘tells’ (подсказки). Подсказки - это стишки, которым учили в кружевных школах (преимущественно Мидлендса) как средство для увеличения темпа работы и для подсчета булавок. Подсказки часто составлялись из фрагментов других текстов, таких как баллады, гимны и молитвы. Они помогали кружевницам сконцентрироваться и не давали им заснуть во время долгих ночных смен, движение бобин было синхронизировано с модуляцией мелодии. Некторые стишки были оригинальными. В них девушки жаловались на трудности в школе, на родителей, на неверных возлюбленных, мечтали и считали. В каждом регионе пели свои песенки, их собирают сейчас как народное творчество. Некоторые стишки довольно трудно понять, не зная специфики кружевоплетения.

Needle pin, needle pin, stitch upon stitch,
Work the old lady out of the ditch,
If she is not out as soon as I,
A rap on the knuckles will come by and by,
A Horse to carry my lady about,
Must not look off till twenty are out

В этой песенке
Work the old lady out of the ditch означает "протянуть швейную петлю"
If she is not out as soon as I - если вы не так ловки, как я
A rap on the knuckles will come by and by - получите (от учительницы) удар по костяшкам пальцев
A Horse to carry my lady - подставка для подушки
Must not look off till twenty are out - не отрывайтесь от работы, пока не установите 20 булавок

Спев этот куплет, кружевницы замолкали, и наступала тишина, которую они называли gloom, пока устанавливались булавки, а затем песня возобнавлялась с упоминанием 31-ой и 62 булавки и т.д.
 
Парень в Олни запрыгнул на стену,
И увидел девятнадцать маленьких золотых девочек, играющих в мяч.
Золотая девочка, золотая девочка, ты будешь моей?
Ты не должна будешь мыть посуду и кормить свиней  
Но  сядешь за подушку  и будешь шить тонкий шов,
Есть белый хлеб с маслом, клубникой и сливками
("Золотые девочки" - булавки)
Число 19 часто упоминается в песенках кружевниц. С этого числа часто начинался счет.

Одну из таких песен в современном исполнении можно послушать тут
 


Кружевница Уильяма Харриса Уэзерхеда. 1889 год

Как бы ни был однообразен и продолжителен рабочий день кружевниц, они зарабатывали гораздо больше, чем прислуга или няня. В городах и деревнях, где женщины занимались изготовлением кружев, очень сложно было найти прислугу, няню, а тем более сельскохозяйственную работницу. "... единственное, что в этих краях качала бы девушка на коленях, — это кружевная подушка", сказал один джентльмен другому, когда тот пытался найти няню для своей дочери.
Но деньги доставались женщинам ценой здоровья, особенно часто кружевницы страдали от туберкулеза и легочных заболеваний, которые обуславливались, прежде вусего тем, что женщинам приходитлось работать в тесных, плохо проветриваемых помещениях. Лето на Британских островах слишком короткое и дождливое.
Поскольку кружевницы часто работали по десять-двенадцать часов в день, на домашние дела оставалось мало времени. Еще одной проблемой были дети, которым матери вынуждены были уделять мало внимания. Особенно страдали мальчишки, которые слонялись по улицам с ключом на шее и ввязывались во всевозможные проделки. Иногда мальчишек тоже пристраивали к кружевоплетению, но это было покруче, чем советским детям огород бабушке летом полоть.
Пока я собирала материал о кружеве, прочла три книги: "Прелюдия и фуга" (Prelude and Fugue) Джоан Эванс, "Умная женщина в семье" (The Clever Woman of the Family), популярной в 19 веке, но сейчас забытой Шарлотты Йонг, и "Сельская кружевница" (A Country Lacemaker) Пруденс Саммерхейс. Изучать мир кружева оказалось невероятно увлекательным. Трудности закалили этих женщин, кружевницы - особый сорт людей.



Кружевница Чарльза Спенслея. 1920 год

Отрывок из "Сельской кружевницы"
"Я изучала окрестности в поисках кого-нибудь, кто сделал бы для меня бабинное кружево. Она была там все время, всего в двух шагах от того места, где я жила. Я нашла ее не в каком-то романтическом каменном домике, а на серой улице промышленного городка. Странное течение жизни загнало ее туда. Она была совсем одна на свете, муж ее давно умер, а все дети выросли и разъехались.
Я посмотрела вверх и вниз по улице в сомнении, пыль и грязные газеты летели по тротуару. Здесь вовсе не место для деревенской кружевницы, но кто-то сказал, что она живет там, и, как только я подошла к ее окну, я поняал, что нахожусь на правильном пути. В доме все было безупречно: ступеньки были свежевымыты, дверная ручка блестела, и я не сомневалась, там, на окне, под вазой с бумажными розами, лежала безупречная кружевная салфетка. Кружевницы всегда безупречно чисты. Они должны быть такими по характеру своей работы, которая также требует бесконечного терпения и тонкого чувства точности.
Когда кружевница открыла дверь, я увидела, что она очень старая. Она казалась хрупкой, но ее кожа была гладкой и прекрасной, и она все еще была удивительно красивой. Она неуверенно смотрела на меня, когда я пытался объяснить, кто я такая, пока я не упомянула волшебное слово "кружево", и восхитительная улыбка тронула ее глаза. Меня сразу же приняли, и я не удивилась, ведь кружевницы — неизменные энтузиасты. В противном случае, без сомнения, ремесло давно бы умерло, медлительность работы не позволяет ей быть экономически целесообразной в век машин. Вы делаете это, в конце концов, как и большинство других искусств, просто потому, что вам это нравится.
Сразу видно, что кружевнице это нравилось. Почти сразу же мы поймали себя на том, что болтаем о прелестях нашего взаимного интереса. Затем последовал освященный веками ритуал, с которым я так хорошо познакомилась благодаря встречам с кружевницами по всему Ист-Мидлендсу, а также в Оверни, Испании и Италии. На сцену вышла пухлая лоскутная подушка, обтянутая свежевыстиранной тканью. Были коклюшки с вырезанными именами умерших возлюбленных – "Нэнси" и "Бетси" – или с трогательными начертаниями воспоминаний о былых днях и с наивными чувствами: "Выходи за меня замуж скорее и смиренно говори", "Мама, когда я выйду замуж?". Там все они были: моталки, булавки, пергаменты и неизбежные истории кружев, сделанные для королевских дворов и великих исторических событий.
Это странная вещь, везде, где есть кружево, вы найдете королевскую власть. И это не только кружево, многие ремесла, по-видимому, имеют эти традиционные ассоциации, реальные или воображаемые, которые наиболее устойчивы. Действительно, эти традиции являются таким ценным достоянием, что никто не решился бы их опровергнуть, даже если иногда подозревается, что они в значительной степени вымышлены. Некоторые сказки, конечно, совершенно подлинны, но правда это или нет, факт в том, что поколение за поколением любят думать, что они верны. Естественно, у моей кружевницы была своя особенная королевская история о бабушке, которая плела кружево для нижней юбки принцессы. Наконец, в завершение ритуала, вышли драгоценные обрывки кружев, тщательно завернутые в синюю папиросную бумагу, чтобы защитить их от света, старое кружево, тонкое, как паутина,
— Оно прелестно, — воскликнула я, как всегда, вновь захваченная их прелестью. Она улыбнулась и, по моей просьбе, села к своей подушке и стала плести мне кружево. Ее руки летели так же быстро, как птицы. Они были удивительно белые, почти прозрачные, с прекрасно сохранившимися ногтями. Я наблюдала и была очарован сложными движениями, когда она работала, перебрасывая шпульки друг на друга с быстрым стаккато и небольшим поворотом запястья, что делает кружево хорошего качества.
Потому что это было хорошее кружево, и она это знала. В ней было какое-то очаровательное тщеславие — довольный вид человека, знающего, что она делает что-то стоящее и делает это хорошо..."

Изображений кружевниц в изобразительном искусстве много. На мой взгляд самые лучшие портреты кружевниц создали два художника - голландский художник Ян Вермеер и русский художник Василий Тропинин.



Создание кружева настолько завораживает, что работа кружевниц запечатлена на огромном количестве картин мастеров всех времен и народов.

Как пианист, по клавишам летая
Рукой уверенною, звукам жизнь дает,
Так кружевница свой узор плетет,
В причудливый рисунок собирая:
Легко, проворно, словно по наитью
Коклюшки в пальцах весело стучат,
И расцветает дивный, чудный сад,
В ажур плетутся тоненькие нити.
Усердна мастерица - мир цветов,
Нежнейших линий, сказочных растений...
Она в своей работе тот же гений,
Что музыкант и музыкой, без слов,
Волнует глаз и душу совершенством.
Елена Афанасьева



Томас Увин, английский художник

Свяжи мне кружево умело, мастерица,
Вплети в узор и радость, и печаль.
Раскинет крылья из ажура птица,
Породы новой, под названьем "шаль".

Укроюсь… спрячусь, как птенец, под эти крылья,
Согреюсь, словно маминым теплом…
Петля к петельке ляжет без усилий,
Фантазией в полете кружевном.
Татьяна Нн-Пономарева



Берта Ньюкомб, английская художница

Я примеряю кружева…
Переплелись у мастерицы
В узорах сказочные птицы
И приворотная трава.
Я примеряю кружева...
Из всех зеркал - глядит царевна.
Всё рукотворное волшебно -
Права народная молва...

Касаясь робко колдовства,
Дыша в немом благоговенье,
В мечтах познать секрет плетенья -
Я примеряю кружева... 
Ольга Хазаринова



Бригита Кент, ирландская художница

У кружев есть неведомая сила,
С особой энергетикою вязь.
Магическим орнаментом застыла
В единстве осязаемая связь.

Где зримый образ соткан из петелек,
Вобравших рук душевное тепло…
фруктовый запах сладких карамелек
и лето, что на шали расцвело.
Татьяна Нн-Пономарева



Рой Бартли, английский художник

Суконное с витрины покрывало
Откинули — и кружево предстало
Узорное, в воздушных пузырьках.
Подобье то ли пены, то ли снега.
И к воздуху семнадцатого века
Припали мы на согнутых руках.
Александр Кушнер



Софи Плоэг, современная британская художница, родившаяся в Нидерландах, искусствовед, увлеченная рисованием кружев, обучает этому мастерству всех желающих

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив