Абсурд государства и здравый смысл не-государства по отношению к криминальным

alex_rozoff — 02.01.2019 "Вы хотите моральной оценки - вы получите ее. На заре цивилизации оружие было для любого свободного человека таким же бытовым инструментом, как плуг, а война была таким же обычным делом, как агротехника. Человек воевал, чтобы добыть что-то, или защитить что-то в интересах своей семьи или общины. Можно сказать, что война ради добычи, попросту: разбой, выглядит аморально. Но вооруженная защита своего дома и хозяйства вызывает у нас моральное одобрение, причем это относится к любой эпохе. Обратимся к современной фильмографии. У нас равно вызывает симпатию два героя: античный фермер, взявший меч, и зарубивший разбойников, и современный человек, взявший пулемет, чтобы застрелить байкеров, терроризирующих его район. При этом официальная мораль и право оказываются почему-то на стороне байкеров. Видите ли, самосуд в т.н. «цивилизованном мире» абсолютно запрещен. Отсюда следует…
*
…Такой принцип: главное – не защита добросовестных жителей от насилия, а запрет частного насилия в любых ситуациях – независимо от того, справедливо оно или нет. Легальные власти максимально-экономично минимизируют усредненное насилие. Это значит: они склонны не ловить вооруженных бандитов, которых сравнительно мало, и поимка которых нетривиальна, а наказывать добросовестных жителей, если те решили самостоятельно, с оружием в руках, заняться безопасностью своих домов и улиц. Но, с другой стороны, эти легальные власти вербуют жителей в солдаты, выдают им оружие, отправляют в какую-то третью страну, и приказывают применять насилие там против незнакомых людей, которые этим жителям абсолютно ничего плохого не
делали, и не собирались делать. Это называется или «война», или в современной риторике «защита свободы, демократии и правопорядка в странах Третьего мира».

*
Тут можно вспомнить пример унтер-офицера Альберта Троске, героя второго плана в романе Эриха Марии Ремарка «Возвращение». В 1918-м, после войны, Альберт в ходе личного конфликта в ресторане убил некого субъекта, и попал под суд (я цитирую):
- Но ведь вы убили человека! - отчеканивая каждое слово, говорит председатель.
- Я убивал немало людей, - равнодушно говорит Альберт.
Прокурор вскакивает. Присяжный, сидящий возле двери, перестает грызть ногти.
- Повторите, что вы делали? - прерывающимся голосом спрашивает председатель.
- На войне убивал, - быстро вмешиваюсь я.
- Ну, это совсем другое дело... - разочарованно тянет прокурор.
Альберт поднимает голову:
- Почему же?
Прокурор встает:
- Вы еще осмеливаетесь сравнивать ваше преступление с делом защиты отечества?
- Нет, - возражает Альберт,- люди, которых я там убивал, не причинили мне никакого зла...
(конец цитаты).
*
Теперь обещанная моральная оценка. В отличие от первобытной или античной войны, которая может морально оцениваться, смотря по тому, кто за что воюет, современная (скажем так) легальная война – заведомо антиморальна. Ее базис: общество, в котором насилие стало олигополией государственной машины и преступных группировок. Что касается человека, то он в плане насилия - бесправен, как раб. Он не может применить насилие без приказа власти, но по приказу обязан взять оружие и… Поэтому я назвал современную войну не аморальной, а именно антиморальной. Эта война: персонально немотивированное и персонально безответственное насилие, совершаемое людьми по приказу государственной машины - псевдо-субъекта, который не является человеком.
*
Человек получил роль пушечного мяса в этом государственно-машинном спектакле, и поэтому в моих военных медиа-романах, солдат, это не злодей, и не герой, а человек в условиях опасного нечеловеческого катаклизма, концептуально похожего на сюжеты «зомби-апокалипсиса». Отличие в том, что деление на людей и зомби не объективно, а зависит от позиции героя, с точки зрения которого мы смотрим данный эпизод. Это я ответил на вопрос о моральной оценке. Но, здесь следует добавить еще нечто важное.
*
Почти монополизировав войну, современная государственная машина уже разучилась делать что-либо, кроме войны. Она все превращает в войну. Война с кризисом, война с оффшорами, война с наркотиками, война с детской порнографией, война с расизмом, война с ненавистью в соцсетях, война с критиками итога Второй мировой войны. Мне недавно пришлось идти на допрос в спецотдел полиции, где унылый офицер, согласно инструкции, выведывал, что я имел в виду, написав в третьей части моей гексалогии «Вицлипуцли» крамольную фразу: «Только победители решают, что было военными преступлениями». Ответ, что первым эту фразу написал в прошлом веке Гарри Уиллс, американский публицист, историк, лауреат Пулитцеровской премии, совершенно не удовлетворил офицера. Он сказал: «у вас, мистер Оффшедоу, это дано не как цитата, а значит, под вашу ответственность». И тогда я спросил: как в свете нового толкования свободы слова надо написать, кто решает что было военными преступлениями? Он, с уверенностью, ответил: «Разумеется, это решает ООН». Я пообещал отредактировать произведение, и поменять фразу на такую: «Только ООН решает, что было военными преступлениями», непременно как цитату, со ссылкой на него - на этого офицера. Он забеспокоился, вышел куда-то посоветоваться, вернулся и объявил: «Хорошо, мистер Оффшедоу, если так говорил американский публицист, то пусть останется, как есть». Почему я привел эту историю? А потому, что из-за глупых настроек государственной машины вся общественная жизнь становится пародией войны с тенью вымышленного противника. А если появляется реальный противник, эта машина демонстрирует свою недееспособность в реальной войне, точно так же, как в реальной мирной жизни."
(Апостол Папуа и другие гуманисты. II. Зумбези)

Далее - еще несколько тематических цитат из серии "Меганезия".

"Томас Томпсон почувствовал некоторую обиду за собственную страну, которая, при всей мощности своего полицейского аппарата, не может обеспечить обычную физическую защиту гражданина, и не где-то в глухом лесу, а в общественных местах. Такой вот салун, если бы он находился в Калифорнии, регулярно подвергался бы полицейским рейдам на предмет поиска наркотиков, нелегального алкоголя, и нелицензированных видео-аудио дисков. А в остальное время, в заведении царила бы власть какого-нибудь мелкого криминального авторитета и его подручных, для которых насилие над гражданами - главное занятие, единственный источник дохода, и сложившийся образ жизни. Периодически они попадают в тюрьму, потом выходят, возвращаются в то же злачное место, и снова принимаются за насилие и мелкий разбой. Что может сделать с этим американское правосудие? Ничего. А что делают локальные трибуналы Конвента? Судят по короткой процедуре и, если убеждаются, что перед ними заведомо анти-социальный элемент, то немедленно ликвидируют его. Это называется ВМГС – высшая мера гуманитарной самозащиты. Не то, чтобы подполковник Томпсон одобрял эту практику, но и протеста она у него не вызывала."
(Мауи и Пеле держащие мир. II. Демон асимметрии).

"...Нези, стартовав с еще худшей позиции, быстро очистили акваторию от организованного бандитизма и рэкета. У них не было ни супер-бойцов, ни супер-оружия, ни какой-то супер-жестокости, о которой хором врут наши и мировые TV-каналы. Они были вооружены и подготовлены слабее, чем мы сейчас. Но правильно организованная процедура и ясность понимания цели, привели к победе."
"Алюминиевая революция бескровно пришла сюда в конце позапрошлой осени... Новые власти не стали вторгаться в уклад туземцев, предоставив им возможность жить привычно. Только банковские офисы закрылись, а мафиозные деятели (в основном, из натурализованных китайских триад) моментально подобрели, и переложили капиталы из рэкета и сутенерства в строительство и туризм."
(Апостол Папуа и другие гуманисты. II. Зумбези)

"Тсуги Юдзо знал, что пока он ничего особо не нарушил в Меганезии, его защищает здешняя Хартия. И эта Хартия - не пустые слова вроде законов его родной Японии, где при конфликте обычных граждан с бандитами - якудза, все правовые гарантии куда-то исчезают, и гражданин оказывается беззащитен. Хартия нези – это совсем другое дело. Согласно ее артикулам, нормальный понятный гражданин (фермер, рабочий, инженер, предприниматель) – основа общества. А бандит – помеха, которую следует устранить немедленно, по выявлении. Полиция нези почти не отличается от флотского спецназа, поэтому методы устранения – стремительные, эффективные и безжалостные."
(Одиссея креативной королевы)

"Боудис сделала короткую паузу, и продолжила:
- Конечно, это бы не работало без другого анти-системного акта нези: рационализации правосудия. Я освежила в памяти еще и оксфордские лекции по криминологии, и там обнаружила такой факт: 95 процентов преднамеренных насильственных преступлений совершают субъекты, легко распознаваемые другими людьми, как преступники.
- Пожалуй, так, - согласился Тью, - когда я гостил у коллег в Майами, то наблюдал там характерных представителей уличного криминала. Они весьма доходчиво выглядели в смысле внешности, одежды, мимики, стиля речи, и вообще манер поведения.
- О том и речь, - сказала королева, - и в цивилизованном мире такие субъекты находят выгодную экономическую нишу, а эпизодические отсидки в тюрьме их мало волнуют. Посмотрим, что происходит с этими субъектами в Меганезии. Ты знаешь, Лйалл?
- Знаю. Я не застал на Соломоновых островах саму зачистку бандитского элемента, но слышал рассказы. Впечатляет. И я наблюдал поведение азиатских мафиози в Хониаре. Потрясающая тактичность и доброжелательность ко всем окружающим. Не дай им бог всерьез напугать кого-то из приличных граждан. Фастфуд всегда готов.
- Фастфуд? - переспросила Боудис.
- Это сленг, - пояснил он, - ускоренная судебно-полицейская процедура ликвидации.
- Понятно, - она кивнула, - об этом я и говорю. При рационализованном правосудии потенциальные преступники боятся повести себя агрессивно, а нормальные граждане обоснованно чувствуют себя защищенными. Тут общество постоянно демонстрирует готовность мгновенно растерзать любого открыто-криминального субъекта. Вот анти-системная пассионарность применительно к повседневной уличной безопасности."
(Одиссея креативной королевы)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив