Студент амстердамский. Глава шестнадцатая
alise84 — 05.07.2013 Глава шестнадцатаяСофья показала гостям на тахту. На ней втроем сладко спали Ваня, Лиза и Филимон.
- Ты не буди их, - сказал Марек. - Подарки прямо сюда положим: и коньки и куклу, а сами сейчас пойдем в кабинет. Еще наливочки выпьем, покурим, да решим про китайскую чайную торговлю.
- А я вам закуски туда принесу, да тоже спать пойду, - Софья стала собирать тарелки.
- Ну посидите еще, - взмолился Савва. - После Стамбула женщина с открытым лицом - праздник просто.
Софья перенесла в кабинет сладкое, сыр, наливку. Зажгла масляные лампы.
( Сейчас мы называем такие лампы лампами Алладина и привозим из Туниса или Египта )
- Мы их жжем только, когда дети спят. Боимся, что на себя перевернут. Сильно ими не обжечься, но все равно больно будет.
- О, тонкая работа, - Еремей взял одну в руки. - Из Стамбула?
- Персидские, - ответил Мариан. - Исраэл подарил? Помнишь его?
- Исраэл Ори? Который просил двадцать пять тысяч солдат для прохода через Дарьял, чтобы ударить по персам?
( Неизвестный автор. "Исраэл Ори встречается с Петром". Костюм у него абсолютно неисторичный, видимо рисунок сделан не раньше середины девятнадцатого века. До приезда в Россию Ори успел послужить в офицерском чине во французской армии и скорее всего выглядел так, как на этом портрете тоже неизвестного автора )
- Он самый. - Мариан повернулся к Савве. - Вот ты говоришь: помогите сербам. Исраэл говорит - армян надо срочно выручать. Нет у нас сил сейчас воевать одновременно и со шведами, и турками и с персами.
- А где он сейчас-то?
- В Шемахе вроде. Петр ему чин полковника дал, грамоты всякие, послал с секретной миссией, как бы с письмом к шаху . От Папы Римского у него еще письмо с просьбой не угнетать христиан.
- Отравят его там, как пить дать. Это у них в заводе и даже зазорным не считается. Говорят: "мы по-своему политик делаем", - вздохнул Еремей.
- Я с армянами дела имел, - поддержал разговор Савватеев. - Хорошие купцы, честные, со смекалкой. Коль меня бы спросили, что делать, сказал бы: "Не можем сейчас воевать, сил нет. Но помочь можем: приезжайте, живите, места много. Работайте для размножения коммерции".
- Так Петр им и церковь построил в Астрахани каменную и указ издал, прописал в газетах "торговых армян отпускать с Москвы через Ругодив и Санкт-Петербур
- Вот я смотрю армян на Москве больше, чем сербов любят, - расстроился Савва.
- Ну так их и есть больше, и живут они тут дольше. Притерлись. Да и в Речи Посполитой армян много, -ответил Мариан.
( Центром армянской жизни в Речи Посполитой был Львов. На фотографии - колокольня армянского собора во Львове. В 1946 году огромное церковное имущество армяно-католиков было национализировано, а армяне насильно высланы... в Польшу )
- Маречек, - рассмеялся Еремей, - ты на брови свои посмотри и уж ни надо будет говорить ничего. Я смотрю, у Вани такие же будут. Смерть девкам растет: бровьми союзен, глаза зеленые. А у Прохора как там по дамской части?
Мариан показал глазами на Софью, Еремей кивнул и перевел разговор:
- Я вот смотрю до чего камин хорош. Проша делал?
( Изразцовый камин восемнадцатого века. Очень аккуратная реплика )
- Ну а кто же? У нас еще парнишка объявился в Навигацкой школе, Нартов Андрей. Очень рукастый, на токарном станке умеет работать. Вот они и развернулись вместе, пока Прохор в Москве был. Пойдемте я покажу еще, как наш Бернини комнату прошлым летом устроил
- Надо же, люнет почти от пола и выходит не на улицу, а во двор, - удивился Савва.
- Вот так у нас господин архитектор рассудил, сказал, что коль на двор выходит, то не будет ветра, а большое, чтобы светло было. Тут еще и проветривать можно, две створки открываются.
- Голова работает у парня, - одобрили гости.
- Господа православные, - воззвал Еремей. - Ежели кто хочет завтра утром на службу, так надо спать ложиться. А то будем в храме стоять зевать - срам один получится, а не молитва.
- Давайте - давайте, да ложитесь по разным комнатам, чтобы не разговаривать, а мне торопиться некуда. Проснусь завтра утром, в кровати лежа кофию попью с пирогом, почитаю, - съехидничал Мариан, - а вы бегите молиться по морозу, вам положено.
- Язва ты, - вздохнул Еремей. - Как я тебя двадцать лет терплю?
( Иван Никитин. Портрет Андрея Нартова, знаменитого русского механика и изобретателя, члена Академии наук. )
Следующим утром, сходив на службу и еще раз откушав, гости разъехались. Иван Прокофьевич из Москвы с деньгами на снаряжение нового каравана, а Савва к себе на Басманную. Мариан с Еремеем с ним сговорились, что приедут после Нового года рядиться к машкераду. Время наступало самое веселое: от Рождества до Крещения одни праздники.
Ваня бегал по дому и повторял стишок. Для него вся трудность оказалась в том, что жалко было слона утонувшего. А когда батюшка объяснил ему, что живому слону ничего плохого не было, а это все надо понимать иносказательно и слова сии значат, что человек несерьезный и невдумчивый утонуть может в пучинах смыслов, то все легко пошло.
Наконец настало время представлять. В доме причта в самой большой комнате повесили веревку и отгородили занавесом кусок. Поставили лавки для зрителей. Народу собралось очень много: родители, соседи, знакомые. Видано ли дело: чтобы дети перед всеми стихи читали и пели песни. Большие гулянья в честь Полтавы уже отшумели, но такого никто еще не видел.
( В. Нестеренко. "Москва встречает героев Полтавы" )
Наконец занавес раздвинулся. С потолка свисали вырезанные из бумаги облака. Из-за них появились дети и запели виватный кант.
На сцене появилась Дуняша в белом платье с крыльями и веткой лавра. Сказала торжественно:
О сем преславном деле, в песнех неслыханном,
Пети будет весельник по морю пространном;
Пети будет на холме путник утружденный,
И оповесть иногда леты изнутренный
Старец внуком, и, яко своима очима
Виде то, внуци старца нарекут блажима.
Мало се: пройдет скоро глас сей торжественный,
На мир весь сугубому верху подложенный.
Всяк слышай сумненные мысли в сердце приймет,
И всех силы твоея страх велий обиймет;
Вси твоей начнут дружбы, вси мира желати
И не дерзнут русского Марса раздражати...
Потом начали выходить дети. Кто постарше подлиннее вирши читал, кто помоложе покороче. Ваня отчитал свой стих бойко и даже рукой красиво сделал, на словах о слоне и агнце.
Под конец дети спели еще один кант и новую совсем песню "Орле российский". Все хлопали, кричали "виват!". Варсонофий раздавал детям сласти. Мариан увидел Густава, стоящего около стены и смотревшего на Дуняшу. Тот подошел к нему, поклонился и сказал:
- Ваше превосходитель
- "Уважаемая фрекен Эвдокия. Я увидел вас еще осенью и поражен вашей красотой. Ежели я вам не неприятен и вас не смущает, что я швед, позвольте пригласить вас на гуляние в Немецкую слободу. Я холост, получаю хорошее жалование, дворянин и имею самые возвышенные намерения. Дайте мне знак, согласны вы или нет, не заставляйте меня пребывать между надеждою и отчаяньем."
- Ох, - вздохнул Мариан, - вот и дожил я до устройства чужих дел. Хотя Петр вон помоложе и тоже сватает, - Он отправился к Дуне.
- Дуня, ты прекрасно выступила, и один господин, вон стоит в черном плаще, прислал тебе письмо. Сейчас я его переведу.
Дуняша выслушала все и спросила шепотом:
- А ежели я соглашусь, сие неприлично не будет?
- Я бы согласился, - сказал Мариан и увидел за собой Филипповну.
- Ваша превосходитель
- Ну держись, парень, - подумал Мариан и пошел передавать приглашение Густаву.
( Целая подборка исполнения "Днесь орле Российский" вот тут http://muzofon.com/search/%D0%9E%D1%80%D0%BB%D0%B5%20%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 )
|
</> |