Советское, значит отличное

auvasilev — 17.02.2021 Тут недавно одна известная дама из Думы по какому-то поводу очередной раз с гордостью заявила, мол, я в душе до сих пор остаюсь настоящим советским человеком и поэтому…

И я как-то тупо и рассеянно глядя на неё, вдруг задумался, а почему, собственно, настоящий советский человек это она, а не я? Ведь я от своей «советскости» никогда не отказывался, более того, всегда её подчеркивал, и не как предмет гордости, а просто как естественную данность, которую нелепо отрицать, как цвет волос или форму носа. Но в праве ли я считать себя действительно советским человеком не менее, чем она?

И вот здесь начинается некоторая расплывчатость критериев. Хотя внешне, казалось бы, я безупречен. Небольшой тенью на моем совершенном образе можно, пожалуй, считать лишь то, что я умудрился не вступить ни в одну их организацию. То есть, октябрятскую звездочку, видимо, ещё носил, но, насколько я помню, какого-то отдельного ритуала принятия в «октябрята» не существовало, это было некое достаточно безличное массовое действо. Но вот уже в пионеры я точно не вступал, не говоря уже о последующих стадиях падения. Но этот нюанс никогда не имел принципиального значения и не играл никакой роли в моей жизни. Я свою «внепартийность» никак не выпячивал. Диссидентом в общепринятом понимании никогда не был, то есть никакой публичной антиобщественной и антигосударственной активности не проявлял. А отсутствие, например, того же комсомольского билета, вопреки довольно распространенному нынче мнению, не доставляло мне и малейших неприятностей и в институте, и в армии, и даже на работе в газете, являвшейся официальным органом горкома ВЛКСМ.

Да, ещё я голосовал при советской власти только один раз, в восемнадцать лет, в Сибири, за компанию и по пьяни, более себе этого не позволял, но опять же имел по этому поводу минимальные, вполне терпимые неприятности, хотя и был большую часть жизни приписан к Бауманскому району, депутатом от которого выдвигался лично дорогой Леонид Ильич и цифры там всегда требовались рекордные. Но и тут вполне безболезненно обходились без меня.

А в остальном моя советская социализация была безупречной. Круглосуточные ясли, детский сад-пятидневка, школа всегда с «продленкой», интернаты, детские дома, лесные школы, пионерские лагеря по три смены с единственным исключением на работу в колхозе, институт, диплом, военный билет, офицерское звание, многократные курсы повышения квалификации командного состава, трудовая книжка без перерывов и биография без всяких заметных изъянов, позволившая ещё в восьмидесятом выехать, пусть и всего лишь в Венгрию, но всё-таки за границу.

Что мне всё это дало и насколько сделало «настоящим советским человеком»? Дало, я считаю, очень многое для возможности не просто выжить, но и обеспечить себе вполне сносное существование. Ну, например.

Я умею занять очередь одновременно в три отдела и в кассу, причем с таким расчетом, чтобы моя очередь в кассу подошла аккурат после того, как я отстою попеременно в трех остальных очередях. Я умею перебирать крупу, варить сгущенку, открыть практически любую бутылку без штопора, а банку – без консервного ножа. Я могу за несколько секунд застелить постель без единой складки, подшить подворотничок, погладить брюки «со стрелкой» без утюга, почистить сапоги до блеска без гуталина, разобрать, смазать и собрать по нормативу почти любое стрелковое оружие, засолить огурцы в кратчайшие сроки с минимальным количеством ингредиентов и почистить картошку, состоящую по сути из одних «глазков». Я знаю наизусть обязанности «дежурного по лагерю», чем они отличаются от обязанностей «дежурного по отряду», как подготовить класс к уроку и как помыть его после окончания занятий, как оформить стенгазету, как читать со сцены «с выражением» стихи про войну, как как правильно мыть бутылки, чтобы из без претензий приняли в пункте стеклотары, сколько за какое нарушение дать гаишнику, как поставить «жучок» в пробку и как притормозить, а то и открутить назад показания счетчика за электроэнергию. Я знаю, как вскипятить воду при помощи лезвия бритвы, что такое «жировка», «продуктовый заказ к празднику», «всем отделом на овощебазу», как и сколько сунуть мэтру или официанту за свободный столик, заштопать носок на лампочке и как отбить уксусом запах у не очень свежего мяса.

Короче, я обладаю чертовой прорвой знаний и умений, о которых и малейшего представления не имеют не то, что мои внуки, но уже и дети. Но вот на счет того, насколько всё это сделало меня советским человеком, ответ не столь однозначен. И не из-за каких-то моих личных недостатков или не слишком высокого качества персональной советскости, и аз-за определенной туманности самого понятия. Не объективной, конечно, а полностью субъективной, не сомневаюсь, что для множества людей тут всё предельно ясно, но я ведь и пишу от своего, а не от их имени.

Мой жизненный опыт и мой собственный круг общения, вернее, многочисленные круги за те четыре десятилетия, в которые закалялась моя советская сталь, свидетельствует о том, что ситуация была примерно следующая.

Были «настоящие коммунисты». Правда, в основном более старших поколений. Они тоже делились на три части. Одни говорили о «возвращении к ленинским идеалам, скомпрометированным Сталиным», другие оставались «непоколебимыми сталинистами», третьи, как, например, мой родной отец, придерживались более шестидесятнических социал-демократических взглядов, не утрачивая при этом в целом своих коммунистических идеалов социальной справедливости. Но все эти люди вместе составляли не очень большой процент. Я сейчас боюсь оценивать количественно, в любом случае это будет очень приблизительно, но по моим ощущениям их было не более процентов пяти. И, ещё раз повторю, в основном они принадлежали к старшим, среди моих сверстников совсем мало, даже вспомнить трудно.

Ещё были «активные антисоветчики». О них подробно не буду, написано и так очень много, но их-то в реальности было ещё меньше. И, кстати, отнюдь не всех сажали или высылали. Уже где-то вспоминал, как у нас на первом курсе пришел на занятия юноша, у которого сзади на штанинах рваных джинсов было краской крест-накрест написано Синявский и Даниэль. И никаких особых неприятностей за это не имел, разве что великая Лидия Николаевна Шатерникова после лекции тихонько и максимально мягко попросила его, если можно, зашить штаны, а то всё-таки девушки смотрят.

Остальная же основная масса советского народа уже делилась на множество разновидностей, но отнюдь не по идеологическим признакам. Были более пьющие, менее, совсем трезвенники и полные алкоголики. Были лентяи и трудяги. Были тупые, средние, очень способные и даже гении. Были крестьяне, рабочие и «советская интеллигенция» из которой несколько выделялась «интеллигенция творческая». Были комсомольские функционеры, партийные начальники, хозяйственная номенклатура. Много кого ещё было. И общался я практически со всеми по всей стране, от портовых бичей до секретарей обкомов и министров. Но именно в идеологическом плане я как раз не помню большого разнообразия и особой искренней веры в святые коммунистические идеалы.

Ну, можете меня расстрелять, но я практически не встречал людей, серьезно воспринимавший «Моральный кодекс строителя коммунизма», вывешенный почти на всех предприятиях и в организациях на самом видном месте. И даже теоретически не могу себе представить, чтобы в обычной компании за столом кто-о вменяемый поднял тост «за победу социализма во всем мире».
Подавляющее большинство всё-таки относилось к советской власти как к неизбежной данности. Даже не как к неизбежному злу, а именно данности, ничего иного не зная и не имея шансов узнать. Но точно, вот в этом у меня нет никакого сомнения, совершенно не веря в то, о чем писалось в газетах и говорилось по радио, поскольку всё-таки было уж слишком наглядное противоречие с тем, что ежедневно имелось перед глазами. Ну, правда, никто всерьез не воспринимал все победные рапорты об успехах советского сельского хозяйства, когда «у нас рыбы нет, а мяса нет в соседнем отделе». И триумф советской легкой промышленности быстро стирался инквизиторской колодкой ботинок фабрики «Скороход».

И в КПСС шли по разным причинам. Сейчас даже перечислять не буду. Но я практически за жизнь не встречал никого, кто действительно мечтал бы «Бороться за рабочую и крестьянскую бедноту до последнего вздоха, трудиться по мере своих сил и способностей на пользу пролетариата защищать Советскую власть, ее честь и достоинство, словом, делом и личным примером, ставить партийную дисциплину выше личных побуждений и интересов», ну, и так далее по их клятве. И я почему-то был наивно уверен, что если вдруг, по какому-то фантастическому стечению обстоятельств членство в партии перестанет быть хоть в каком-то смысле выгодно или хоть чуть полезно, то там моментально никого или почти никого не останется.

Как же я ошибался. Только после отмены советской власти и появились истинно советские люди в достаточно массовом количестве. Причем не только из моего и более старших поколений, но и именно из тех, кто при советской власти не прожил не единого дня, во всяком случае в разумном возрасте. Вот они действительно знают, как надо, они верят, и они чисты помыслами, душой и мозгами. Совсем чисты. Стерильно.

Так что, черт его знает. Конечно, я советский человек. Но, видимо, тот ещё, настоящего советского разлива, то есть по большому счету и не совсем натуральный. Похоже, не возьмут меня в своё светлое будущее. Да, честно говоря, не очень-то и хотелось. В их будущее. А своего у меня скорее всего нет.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив