Сливеют губы с холода, но губы шепчут в лад...
vikond65 — 20.04.2024
... "через четыре года здесь будет город-сад"
Ровно 95 лет назад, 20 апреля 1929 года, Высший Совет Народного
Хозяйства СССР утвердил разработанный американской фирмой "Фрейн
Инжиниринг" план строительства в Сибири, на берегу реки Томь,
гигантского металлургического комбината — третьего после Урала и
Донбасса центра тяжелой индустрии в СССР. Проект предусматривал
возведение четырех доменных печей, сталеплавильного и прокатного
цехов, электростанции и коксовых батарей, а также — целого ряда
вспомогательных и транспортных объектов.
Но, как ни странно, этот проект вообще не предполагал возведения
жилой и коммунальной инфраструктуры для рабочих, ИТР и
административно-хозяйственного персонала. Ее просто оставили "за
скобками". А уже в мае того же года тысячи строителей,
завербованных по всей стране, начали прибывать в поселок Кузнецк,
где развернулась "ударная стройка пятилетки". Жить им было негде,
хотя, зачастую они приезжали с семьями и малолетними детьми. А
потом, в 1930-м, на стройку массово погнали "спецпереселенцев" —
раскулаченных крестьян, которые в 1931 году составляли уже 62% от
общего строительного контингента.
В свободное от работы на стройке комбината время они копали для
себя землянки и строили дощатые бараки, утепляя их землей и
навозом. Из удобств там была только самодельная печка - "буржуйка"
или глинобитный очаг. И это в Сибири, где зимой тридцатиградусные
морозы — обычное дело. Бань не было, а когда их, наконец,
построили, каждому рабочему стали выдавать по одному талону на
помывку в месяц. Неизвестно кто циничнно назвал этот кошмар
"городом-садом", однако название прижилось, а большевики, ничтоже
сумняшеся, решили сделать из него пропагандистский фетиш.
В СССР было широко известно и активно пропагандировалось
"духоподъемное" стихотворение Владимира Маяковского "Расказ Хренова о Кузнецстрое и людях
Кузнецка", откуда взято заглавие поста. У ностальгистов по
коммунистическому режиму принято пускать розовые сопли по поводу
этого стихотворения: "Ах, какой героизм, какая самоотверженность и
трудовой энтузиазм!"
Однако, если чуток подумать, то становится ясно как белый день, что
на самом деле стих — о чудовищном пренебрежении руководства
строительства и в целом — "советской" власти к здоровью и жизням
тех, кто буквально на своих костях возводили для большевиков
Великую Красную Империю. По-моему, надо быть конченным моральным
уродом, чтобы этого не понимать.
Неудивительно, что менее чем через полгода после написания
стихотворения Маяковский застрелился. А тот самый Хренов, который,
вернувшись из командировки на Кузнецстрой, рассказал ему о жутких
бытовых условиях тамошних рабочих, в 1937 году был репрессирован,
отсидел пять лет и умер в ссылке. Думаю, если бы "агитатор и
горлан" дожил до этой даты, его вряд ли ожидала бы лучшая участь.
Но он решил заранее поставить точку.
Мне не удалось отыскать сводную информацию о смертности на
Кузнецкстрое. Есть только обрывочные данные, например, о том, что
согласно отчету Западно-Сибирского управления ОГПУ за 1933 год,
детская смертность в районе Новокузнецка (к тому времени
переименованного в Сталинск) за этот период состаяляла 30%. То
есть, за год, когда комбинат уже вступил в строй, там умер каждый
третий ребенок.
А вот страшный в своей простоте и обыденности отрывок из
воспоминаний бригадира каменщиков В.Я. Шидека:
"Когда мы кончали первую коксовую батарею в подарок XVI
партконференции, я в течение 5 дней домой не являлся. Подушкой для
отдыха мне служила рельса, а чтобы было помягче я подкладывал
брезентовые рукавицы. Как раз перед этим у меня заболела жена и я
отправил ее в Томск, а дома остались двое ребят, одному 7 лет, а
другому 3 года.
И вот, на второй день после моего ухода младший сынишка заболел и
скоропостижно помер. А я под производственным угаром забыл про
ребятишек. Через пять дней прихожу и вижу: мой младший ребенок
помер, а старший где-то бродит, ищет меня. Соседи тоже искали, но
не нашли. А трупик уже начал пахнуть. Делать нечего, надо хоронить,
а после пришлось хорошенько выпить..."
Так строили "светлое будущее". Жду комментария "Вот гад, забыл про
детей, а власти, конечно же, ни при чем!".
Далее - иллюстрации.
Фотографии первого начальника Кузнецкстроя, Филимона Колгушкина,
который возглавлял стройку менее года, я не нашел. Однако известно,
что в 1937 году он был объявлен "врагом народа" и расстрелян.
Слева — второй начальник Соломон Франкфурт, большевик с
дореволюционным стажем, учившийся на инженера в Швейцарии и тоже
расстрелянный в 1937-м.
В центре — третий начальник Константин Бутенко, которому крупно
повезло: его расстреляли только в 1938-м.
Ну а справа — Юлиан Хренов, ставший знаменитым благодаря
стихотворению Маяковского, в период службы на флоте.
Утепленный навозом барак строителей Кузнецкого металлургического
комбината.
Семья кузнецкстроевца возле жилой землянки. Сложно себе
представить, но в таких условиях они жили не только летом, но и
сибирской зимой.
И еще индивидуальные "квартиры" героев сталинской
индустриализации.
Большой и романтичный полубарак-полуземлянка. Что удивительно, в
нем, похоже, даже есть электричество.
Интерьер семейного барака.
Панорама новокузнецкого "города-сада". Не правда ли, очень
живописно?
Грабари это землекопы, которые не только рыли котлованы под
фундаменты, но и сами вывозили грунт на конных повозках —
грабарках.
Семья грабаря за работой. Обычно повозками управляли дети.
Первый магазин Кузнецкстроя.
На Кузнецстрое имелись свои эрзац-деньги, которые можно было
отоваривать только на территории комбината.
Строительнтво фундамента одного из заводских цехов.
И вот результат титанических усилий. Кузнецкий (извиняюсь,
Сталинский) металлургический комбинат построен и пущен в ход. На
заднем плане видны две домны, а на переднем — уже капитальные
бараки самых свободных в мире людей.
Значок, которым награждали ударников Кузнецкстроя и
пропагандистская брошюра, посвященная строительтву.