РАССЛЕДОВАНИЕ В БРАЙТОНЕ — Х . В ЛОГОВЕ СТАРООБРЯДЦЕВ

Начиная следствие с самого начала, Шерлок решил расширить круг подозреваемых. «Мы слишком зациклились на одной версии, да и темпы расследования буквально не давали нам передышки, — посетовал Холмс во время одной из наших традиционных бесед у камина. — Мы буквально мчались по следу, оставленному нам хитроумным злоумышленником и не оглядывались по сторонам. Пришло время исправить эту досадную оплошность».

Взяв на себя разного рода мелочи, вроде повторного обследования тела Эйке, Шерлок вновь поручил мне самое ответственное задание: встретиться с матерью и другими членами семьи Зимина, прибывшими в Англию, чтобы забрать его тело на Родину.
Евфросиния Зимина, безутешная старушка-мать покойного русского купца, сообщила, что будет рада иметь удовольствие прислать за мной свою личную коляску, которую я и дожидался у себя на квартире. Около четверти десятого часа утра миссис Браун, моя добрая домовладелица, сообщила, что коляска за мной подана, и я, прихватив свой саквояж и сунув в карман пальто верный «бульдог», спустился вниз.
К моему удивлению, на Бейкер-стрит я застал лишь два «транспортных средства»: роскошную карету, запряжённую четверкой великолепных рысаков (поверьте опыту старого завсегдатая бегов!) и какую-то убогую телегу с углём. Телегу разгружали двое угольщиков в экзотических кепи, поддёвках и сапогах, почему-то ярко начищенных и собранных на голенище «гармошкой».
Я на мгновение застыл в растерянности, но спрыгнувший с козел кареты возница жестом пригасил меня внутрь, элегантно распахнув дверь. Внутри кареты уже сидел пассажир, почему-то не пожелавший выйти мне навстречу, и я поколебался принять это приглашение. Я подошёл чуть ближе, пытаясь разглядеть лицо пассажира, но тут мне в спину упёрлось дуло, и злой, но негромкий голос на плохом английском языке подхлестнул меня словами:
— Садись живее, padla!
Следом за мной в карету запрыгнули двое угольщиков, и кучер погнал лошадей с места в карьер. Один из этих псевдо-угольщиков упёр мне в живот ствол странного оружия: это было крупнокалиберное охотничье ружьё с обрезанными дулом и прикладом, так, что теперь оно напоминало старинный дуэльный пистолет. Второй живо обшарил мои карманы и забрал себе мой револьвер.
— Извините, дорогой доктор, но мне придётся просить Вашего милостивого разрешения завязать Вам глаза, — вежливо произнёс пассажир кареты, чей внешний облик, речь и манеры выдавали в нём истинного джентльмена.
Не успел я высказать своего мнения относительно этого по меньшей мере бестактного предложения, как второй угольщик, не обременявший своих рук оружием, мгновенно завязал мне глаза куском плотной чёрной материи. Карета неслась в полной тишине, никто не утруждал себя развлечь меня беседой, а я молил Бога лишь об одном: чтобы при очередном толчке на колдобине разбойный угольщик случайно не разрядил мне в живот своё обрезанное ружьё.
Следуя заветам Холмса, который рекомендовал в таких случаях считать повороты, я пытался запомнить, сколько раз и куда мы поворачивали, но очень скоро сбился. Дорога была весьма долгой, и в какое-то время я почувствовал что мы выехали загород. Брусчатка лондонских мостовых сменилась мягкой грунтовой дорогой, и, наконец, после утомительного пути мы прибыли на место.
Меня вытолкали из кареты и развязали глаза. Я стоял у парадного подъезда великолепной загородной усадьбы, которую, видимо, снимала старушка- мать покойного, Евфросиния Зимина.
— Прошу Вашего прощения за столь долгое путешествие, — самым любезным тоном обратился ко мне сопровождавший меня джентльмен. — Соблаговолите войти, мадам Зимина с нетерпением ожидает Вашего визита.
Оба разбойника-угольщика уже куда-то пропали. Я вошёл внутрь, и наряженный в ливрею мажордом провёл меня в роскошно обставленную гостиную.
— Позвольте представить Вам мадам Зимину, — столь же любезно продолжал мой спутник. — Я же, с Вашего великодушного позволения, представлюсь сам. Меня зовут Никандр Саввич Зимин, я младший брат покойного Авдея Саввича. На нашем рандеву я буду исполнять роль переводчика.
Зимина, оказавшаяся одетой по последним парижским модам статной и величественной с виду дамой, доброжелательно склонила голову, но руки для приветственного поцелуя не протянула. После обычного обмена приветствиями и моего краткого рассказа о прошедшем расследовании, миссис Евфросиния сообщила мне ряд сведений, которые, по её словам, могли бы оказать помощь в нашем расследовании.
— Авдей слишком увлёкся мирскими делами, окружил себя попрошайками-актрисами, блудницами и греховодницами, — с горечью поведала Зимина. — Он тратил огромные средства на бесовские развлечения, театры и эстрадные представления. Кроме того, он всячески поддерживал революционные партии и группы. Особенно много денег из него вытянула эта проклятая Дунька Степанова.
— Скажите, а кто наследует покойному, и велико ли наследство? — поинтересовался я, вспомнив наставления Шерлока.
— Около трёх миллионов, — ответила Зимина — А наследуют Авдею только его дети. По Господнему попущению мой несчастный сын овдовел три года назад.
— Три миллиона! Так много? — удивился я.
— Трёх миллионов долгов! — яростно ответила мадам Евфросинья. — Он пустил по ветру всё своё состояние, его паи в чайном доме пойдут с молотка, доходные дома в Петербурге и Москве давно заложены, а счета в банках — опустошены. Если Вы ищите подозреваемых среди наследников, то глубоко ошибаетесь. Бедным сиротам теперь предстоят бесконечные тяжбы с кредиторами. Слава Богу, Зимины — большой и богатый род истинно православных христиан, мы не дадим пропасть Авдееву семени.
— Где же Вы посоветуете искать подозреваемых? — спросил я.
— Присмотритесь к Дуньке Степановой. Она не просто актриска и блудница. Долгие годы она поддерживала порочную связь с несчастным Авдеем, даже заставила его застраховать свою жизнь в свою пользу. Я бы не удивилась, если бы она оказалась замешана в этом деле, ведь по страховому полису ей предназначен большой куш!
— Слишком смелое и изощренное преступление для обычной актрисы, — усомнился я.
— Обычной? Дунька вовсе не обычная актриса. Эта греховодница состоит в революционной группе некого Ленина, её кличка — «Бриллиант», и она добывает для этой группы огромные деньги самыми безбожными методами.
Час от часу не легче! Сначала какой-то Сталин, теперь вот некий Ленин... Во истину, эти люди порой злоупотребляют гостеприимством нашей старой доброй Англии!
Окончание следует...
|
</> |