«Путь отсюда один — на кладбище». Как устроена колония «Полярная сова» для
bookmatejournal — 14.04.2021
В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга журналистки и правозащитницы Евы Меркачёвой «Град обреченных. Честный репортаж о семи колониях для пожизненно осужденных». Автор побывала во всех российских тюрьмах, где содержатся такие заключенные и пообщалась с некоторыми из них. Мы публикуем фрагмент из книги — о колонии посреди вечной мерзлоты «Полярная сова».
Глава 1
Жизнь на краю Земли
Почти на самом краю Земли, в царстве вечной мерзлоты, где, кажется, остановилось даже время, находится российская колония «Полярная сова». Здесь отбывают пожизненный срок маньяки, жестокие убийцы, педофилы и террористы.
За все время существования «Полярной совы» ни одному ее узнику не удалось ни сбежать, ни освободиться. Путь отсюда один — на кладбище.
«Жизни путь выбираем мы сами,
Только он, к сожалению, не всем,
Освещается солнца лучами».
(стихи осужденного к пожизненному заключению «Полярной совы» Витаса Жиглиса)
Поселок Харп (в переводе с хантыйского означает «северное сияние») расположен в Ямало-Ненецком округе. Чтобы добраться сюда от Москвы на поезде, потребуется больше двух суток. От материка «Северное сияние» отделяет могучая Обь. Большую часть года попасть в поселок можно лишь на вертолете или судне на воздушной подушке. Если бы какому-то безумному осужденному удалось сбежать (хотя в вечной мерзлоте даже подкоп не сделаешь!), он вряд ли бы смог преодолеть эту преграду. Не говорю уже о том, что ему пришлось бы пройти пешком 50 км по тундре. Зимой здесь холодает до минус 40–60, а лето длится всего месяц. Одним словом, лучшего места тюрьме для особо опасных преступников, пожалуй, на всей планете не сыщешь.
На момент моего визита здесь 330 пожизненно осужденных, на руках которых кровь 10 000 людей (в среднем на каждом по 10 трупов, но есть и такие, на ком по 100 и даже 300). Что было бы, если бы они разом вырвались на свободу? Как мечтательно скажет мне потом в беседе битцевский маньяк Александр Пичушкин: «Первым делом я убил бы для снятия стресса парочку людей и изнасиловал несколько женщин». Все-таки спокойнее знать, что такие хоть и живы, но находятся далеко от нас, где-то за полярным кругом, и что сбежать они оттуда не могут. По крайней мере за всю 35-летнюю историю «Полярной совы» (официально она открылась 3 июня 1985 года) ни одного случая удавшегося побега не было.
Помимо осужденных в Харпе живет почти 6000 человек. Почему они-то, вольные люди, застряли в этом богом забытом месте? Год стажа работы здесь идет за два, есть северные доплаты, а отпуск длится целых два месяца. Многие жители или их родные, кстати, работают в колонии.
— Я уже 18 лет здесь, — вздыхает и. о. начальника «Полярной совы» Игорь Николаевич. — По иронии судьбы приехал из Крыма, где почти круглый год зелено и тепло, в место, где почти круглый год все бело и холодно. Но к тундре привыкаешь и даже постепенно влюбляешься…
В самом поселке разруха и нищета, кругом покосившиеся дома и разбитые дороги, и только магазинчики с вывесками «Вино» выглядят прилично. Если бы не колония, о Харпе вообще вряд ли бы кто знал. Она — главная и единственная достопримечательность, с нее, собственно, и начался сам поселок.
— Тут везде был пустырь, — рассказывает ветеран службы Сергей Короткевич. — А потом на уровне ЦК было принято решение об освоении тундры Ямало-Ненецкого округа.
— Первым делом сюда отправили заключенных, чтобы те строили в этом суровом крае железную дорогу, — вспоминает еще один старожил Харпа Виктор Шелешов. — Для них и создали лагерь. В основном сюда направляли преступников-рецидивистов. Но был, к примеру, один танкист, который прошел всю войну, а в Берлине мародерствовал, за что и получил огромный срок. А вообще, арестанты тогда были сознательные, трудолюбивые. По соседству с колонией стоял завод железобетонных конструкций, там они с утра до ночи и вкалывали. На приветствие отвечали: «Служу трудовому народу!»
— Страха тогда не было у сотрудников, — продолжает Шелешов. — Я один в те годы выводил сразу по 80 человек и не боялся, что они сбегут или нападут. А сейчас одного заключенного ведут по двое-трое конвоиров! Мы в те годы и спецсредств не применяли, старались объяснить все по-хорошему. А осужденные нам знаете, что говорили? «Вы такие же, как мы, с нами вместе сидите в этой тюрьме, только домой спать уходите».
Колонией для пожизненно осужденных «Полярная сова» стала в 2004 году — специально для самых «тяжелых» арестантов построили четыре двухэтажных корпуса на отдельной территории. Строили сами зеки: одни заключенные возводили тюрьму для других.
Колония разделена на три части: в одной отбывают наказание пожизненно осужденные (всего 330), в другой — приговоренные к строгому режиму (около 300 человек), а третья является колонией-поселением (порядка 100).
На территорию, где сидят ПЛС (к этой аббревиатуре не сразу привыкаешь, но здесь ее используют все, и означает она «пожизненно лишенные свободы»), все эти годы не попадал ни один пишущий журналист. О ней к моменту моего визита туда не было ни одной статьи в газете. Но зато про нее ходили самые ужасные слухи.
Даже отъявленные злодеи, прошедшие через десятки лагерей, говорили, что пережить можно что угодно, только не «Полярную сову». В неофициальном рейтинге самых страшных тюрем России ее поместили на первое место. Несколько лет назад один из арестантов этой тюрьмы передал письмо (оно опубликовано в интернете), в котором рассказал страшные вещи. К примеру, что на заключенных здесь натравливают овчарок, что бьют за малейшую оплошность резиновыми палками, что в туалет выводят по графику, что на еду отводится ровно 5 минут и человек берет ровно столько пищи, сколько может за раз запихнуть себе в рот.
«Случается с нами порою беда,
И мы утопаем в слезах и печали,
Но нам невдомек, что свершилась судьба,
Которую нам небеса начертали».
(Витас Жиглис)
Двери контрольно-пропускных пунктов с грохотом закроются за моей спиной многократно, потому что в этой тюрьме несколько КПП. Колючая проволока, бетонный забор под высоковольтным напряжением, вышки с автоматчиками. Территория для ПЛС — это, по сути, тюрьма в тюрьме. Вся «Полярная сова», кстати, полностью автономна, и если в поселке отключат отопление, свет и воду, то колония сможет обеспечивать себя сама многие дни и даже месяцы, пока не придет помощь с Большой земли. На фоне колючей проволоки особенно трогательно смотрятся скульптуры и рисунки белой совы, которые здесь можно встретить в самых неожиданных местах.
Мы входим в корпус. Представьте себе длинный коридор, по краям которого расположены камеры. На двери каждой висит табличка с ФИО осужденного, его фото и перечнем статей Уголовного кодекса. Но нет ни одной таблички, где бы не было указано главное преступление против личности — «убийство», статья 105 УК. Редкие сидельцы «Полярной совы» осуждены только за убийство: обычно у них еще по три–пять статей, которые приводят в ужас знающих Уголовный кодекс.
Молчаливые сотрудники открывают одну за другой камеры, на которые я указываю наугад. Железные двери, а за ними еще двойные решетки — высший уровень безопасности. Внешне камеры совершенно стандартные и мало чем отличаются от тех, что в московских СИЗО. Из мебели — тумбочка, кровать и стол. Но здесь нет перелимита, кошек и беспорядка.
— ПЛС разрешается иметь при себе только самое необходимое, чтобы не захламлять камеру, — рассказывают сотрудники. — Остальные вещи, включая купленные или полученные в посылках продукты, находятся в особых помещениях, которые есть на каждом этаже, и выдаются по мере необходимости. Видеонаблюдение пока ведется только за коридорами, потому что средств оснастить каждую камеру нет.
Слухи про «пытки туалетом» оказались ложными — везде есть не только раковина, но и унитаз. А в «еврокамерах» (так называют здесь те, которые только что были отремонтированы и оборудованы по всем новейшим стандартам) он вообще производит приятное впечатление — блестящий, изящный.
В «Полярной сове» три такие «новомодные» камеры, в одной из них содержится печально известный майор Денис Евсюков, расстрелявший людей в супермаркете (двое убитых, семеро раненых). Еврокамеры — для самых примерных заключенных. Евсюков именно такой. За все время нахождения здесь он не получил даже ни одного замечания.
Осужденный Евсюков становится лицом к стене, потом по команде поворачивается, резким и четким, доведенным до автоматизма движением широко разводит руки в стороны и растопыривает пальцы. Так полагается — чтобы сотрудники видели, что в руках у него ничего нет. Человек с растопыренными пальцами выглядит одновременно смиренным и безмерно одиноким.
— Как вам здесь?
— Все хорошо.
— Есть ли жалобы, просьбы?
— Всего достаточно. Жалоб нет.
— Ну а что можно было бы изменить, на ваш взгляд, чтобы облегчить участь всех осужденных?
— Чтобы длительные свидания с близкими были… Но общество считает, что мы опасны.
— И близкие так считают?
— Близкие не считают.
На этом разговор с майором Евсюковым заканчивается. Прессу он не жалует. То ли что-то скрывает (в определенных кругах гуляет мнение, что обществу не сказали и половины правды об обстоятельствах расстрела людей в супермаркете «Остров»), то ли просто боится быть слишком откровенным.
Продолжение главы о правах на звонки и свидания — в Bookmate Journal
Наше новое медиа Bookmate Review — раз в неделю, только в вашей почте
|
|
</> |
Каким должен быть кондиционер для сильно поврежденных волос 
Обновления 82.7 
Судьба Иверской часовни 
«Баба с калачом». (dejur) 
Хороший левак укрепляет брак? 
О русском военном корабле На***й идёт Украина, а не он? 
А c месяц тому назад вышел очередной номер журнала "Авиация 
Три типа современных мужчин, которые 40 лет назад никто и представить себе не 
Где брать кадры? 
