«ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ СЕРИЯ»: НА ПУТИ К ЕВРОПЕЙСКИМ ЦЕНННОСТЯМ
nikonova_alina — 10.05.2022Чего только не придумает русский человек, чтобы иметь законное право напиться в тесном дружеском кругу. Вот царь Петр Алексеевич даже административный ресурс задействовал и создал целую структуру названную вполне в барочном духе Всешутейшим, Всепьянейшим и Сумасброднейшим Собором.
Цели, которые преследовал молодой царь, создавая эту специфическую организацию, весьма подробно исследованы в чисто исторических трудах. Исследователи соответствующей эпохи писали и о дискредитации христианства, и о снижении роли православия в жизни русского общества, и насаждении светского образа жизни на западный манер, которые Петр I осуществлял посредством организации подобных диких развлечений. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что царь вообще любил выпить и поразвлечься самым незамысловатым образом в кругу своих приближенных.
Но гораздо меньше упоминают о том значении, которое этот пресловутый Всешутейший собор оказал на русское искусство. Дело в том, что с персонами, участвовавшими в соответствующих оргиях, связана так называемая «Преображенская серия» портретов.
В 1739 году по приказу императрицы Анны Иоанновны была выполнена опись имущества подмосковного Преображенского дворца, который со времени смерти Петра I практически не использовался. Среди прочего ценного хлама были упомянуты и «бояре висячие», которые размещались в ассамблейной зале дворца вместе с гравюрами и ландкартами.
Это и были портреты участников того самого Всепьянейшего собора, выполненные в основном на рубеже 17 и 18 вв. Самые ранние портреты датируются 1690-ми годами, самые поздние были исполнены уже после 1716. Авторство этих работ до сих пор так и не установлено. Скорее всего, их выполнили художники Оружейной палаты. Хотя в этой версии нет ничего сверхъестественного, поскольку других живописцев в Москве того времени просто не было, а до закладки Петербурга оставалось еще почти 10 лет.
Искусствоведы сходятся во мнении, что, по крайней мере, три первых портрет серии («Патриарха Милака», Андрея Бесящего и Якова Тургенева) были выполнены одним автором. В качестве претендента называется, в частности, Иван Адольский (Одольский), представитель довольно известной в то время художественной династии, но прямых доказательств его авторства нет.
В чем главная художественная ценность картин этой серии? А в том, что по ним очень легко проследить, как в русское искусство семимильными шагами входит европейская художественная традиция. Ведь, по сути, первые три портрет этой серии – это еще натуральная парсуна.
Портретный жанр в русском искусстве впервые появляется еще в конце 16 века. Известны, в частности парсуны, изображающие Ивана Грозного. Это еще очень робкие попытки изобразить реального человека с помощью традиционных для древнерусского искусства иконописных приемах. Именно поэтому на ранних парсунах присутствует золотистый фон, письму присуща иконописная плоскостность и линеарность. Конечно, талант и профессионализм художников Оружейной палаты, позволил им уловить и запечатлеть в своих работах портретные черты моделей, даже в какой-то мере отразить их индивидуальность.
Но если сравнивать, скажем, оглавленную надгробную парсуну воеводы Михаила Скопина-Шуйского, написанную около 1630 года и, например, примерно тем же годом датированный мужской портрет Веласкеса, то видно, что русское искусство, конечно, имеет какие-то свои собственные достижения, но к нормальной портретной живописи оно еще и близко не подошло.
Вообще слово «парсуна», которое закрепилось за портретными экспериментами в русском искусстве 16-17 и даже начала 18 вв., обозначает «персона», что подразумевает изображение личности, то есть реального исторического лица.
И вот в портретах «Преображенской серии», наконец-то лица героев утрачивают иконописную гладкость и становятся действительно живыми и довольно выразительными лицами реальных людей, жестких, сильных умных. Как был совершен этот скачок, не очень понятно. Возможно, свою роль здесь сыграло знакомство мастеров Оружейной палаты с образцами западноевропейской гравюры и, возможно, живописи, все же культурная изоляция России 17 века от Запада не была уже такой тотальной А может, это действительно результат эволюционного развития искусства.
На трех ранних портретах «Преображенской серии» лица героев уже вполне живые и естественные, но вот фигуры напоминают еще бесформенные мешки, драпированные соответственно статусу героя, а руки вообще обозначены весьма условно.
И подобный способ изображения отсылает нас еще к эпохе Джотто, к Проторенессансу, когда художник, изображая персонажей своих фресок, точно также делал первые шаги к изображению естественно устроенной человеческой фигуры.
Следующие три портрета «Преображенской серии» - изображения стольника Ивана Щепотьева, стольника Федора Веригина и князя Н.М.Жирового-Засекина, датируются периодом между 1698 и 1705 годами. Вообще, датировка этих работ с учетом невозможности установить имена их авторов также представляет для исследователей большую проблему. В данном случае эти три портрета относят к периоду между возвращением Петра 1 из поездки за границу и появлением указа о брадобритии, поскольку все трое героев полотен еще являются обладателями солидных и ухоженных бород.
Возможно, что их автором тоже был один человек. Об этом может свидетельствовать, во-первых, то, что все три портрета вписаны в овал. Кстати, это уже совершенно европейская тенденция. И, во-вторых, вполне очевидной кажется попытка художника с помощью складок ткани смоделировать объемы и формы человеческого тела. Выглядит это еще совсем наивно, но начало положено. И это явно происходит еще до того, как в Россию массово понаехали иностранные живописцы.
А русское искусство продолжало дальше осваивать европейских художественный опыт. О новых достижениях свидетельствуют два портрета следующего периода, датированные после 1705 года (по причине отсутствия растительности на лицах героев). Вообще в этой части серии значатся еще три портрета: Алексея Василькова, Алексея Ленина с калмыком и неизвестного в костюме Нептуна. В последнем случае, несмотря на неожиданный карнавальный образ языческого божества, в целом портрет не несет в себе ничего нового. А вот два первых из названных заслуживают более подробного разговора.
Портрет Алексея Василькова – это невероятный для традиционного русского искусства портрет-натюрморт, вероятно первый «нормальный» натюрморт в русском искусстве вообще. В иконописи иногда встречались изображения предметов, которые имели какое-то символическое значение, вроде знаменитой чаши на рублевской иконы «Троицы». Но это очень условные образы, присутствие которых на иконе оправдывается священными текстами.
За спиной же Алексея Василькова имеется натюрморт, составленный из бочонка с вином, трех чарок разной формы и тарелки с недоеденным соленым огурцом. Такой типичный набор российского алкоголика. Разумеется, такой выбор объектов для первого русского натюрморта обусловлен традициями Всешутейшего собора, к сборищах которого участвовал и Алексей Васильков, государев подъячий, а затем дьяк. Его слегка одутловатое лицо с заплывшими маленькими глазками также выдает человека, который всем прочим радостям жизни предпочитает чарку.
Интересно, что натюрморт, который, видимо, должен был еще более подчеркнуть и углубить психологическую характеристику героя, казался художнику настолько значимым, что он даже сдвинул самого портретируемого в правую часть полотна, таким образом, портрет и натюрморт приобретают для картины равное значение.
Еще одна картина, демонстрирующая новую ступень на которую поднимаются русские художники – это портрет Алексея Ленина с калмыком (другой вариант названия – «…с хлопцем»). В любом случае, это портрет господина и его слуги или подчиненного. Здесь самое любопытное помимо тщательно прописанного дорогого европейского платья Ленина, которое уже в определенном смысле моделируется светотенью, это взаимодействие героев полотна. «Портрет Ленина с калмыком» в 18 веке именовался «картиной», следовательно, перед нами уже жанровая сцена, а не просто два персонажа, изображенные рядом, как святые на древнерусских иконах. Юноша подает бокал господину и что-то ему говорит, а Алексей Ленин слегка наклонил голову в сторону слуги и, вероятно, слушает. То есть между персонажами существует контакт, чего в произведениях древнерусской живописи прежде не существовало. Невозможно представить икону, на которой, скажем, святые Борис и Глеб общались бы между собой.
Прошло еще несколько лет, столица окончательно переехала в Санкт-Петербург, Преображенский дворец вместе с первыми попытками европеизации русской живописи был заброшен, в Россию потянулись профессионалы из-за границы, а из России в европейские художественные центры отправились набираться опыта бывшие мастера Оружейной палаты.
Иногда можно услышать такое мнение от патриотически и русофобски настроенной части нашего общества, что не стоило Петру I навязывать русскому обществу западные манеры, в том числе и в искусстве, что если бы мы остались при своей иконописной традиции (темпера на липовой доске), то наше искусство могло бы достигнуть невиданных высот. Может быть. Но история как известно сослагательного наклонения не имеет, так что, может достигло, а может и не достигло бы. И кроме того, язык западноевропейской художественной традиции в какой-то период стал универсальным для мирового искусства, а значит, чтобы на равных разговаривать с Западом надо владеть его языком, в том числе и в искусстве.