Почему надо изучать СССР. О "дефиците"

anlazz — 02.09.2020 После того, как в прошлых постах был разобран вопрос о коллективизации – а точнее, о ее проблемах – можно перейти к другим, менее инфернальным, но от этого не становящимся неважными, явлениям советской жизни. Например, к такому популярному у антисоветчиков моменту, как дефицит и очереди. Напомню, что по вызываемому накалу ненависти этот самый дефицит с очередями часто выходят на первый план, обойдя даже пресловутые «сталинские репрессии». (Которые не сталинские, и не репрессии – но об этом будет сказано отдельно.) Поскольку считается, что подобные особенности бытия однозначно отличают «жизнь советскую» от «жизни нормальной». Т.е., от существования при капитализме. (Впрочем, в качестве «нормы» подойдет даже феодализм – который почитается антисоветчиками более развитым, все, что связано с ненавистным им коммунизмом.)

Правда, сейчас – после того, как фотографии разнообразных очередей из т.н. «развитых стран», сделанные в самые различные исторические периоды – заполнили Интернет, акцент на указанном моменте выглядит далеко не так категорично, как в конце 1980 годов. (Когда существовала уверенность в том, что «все в мире живут хорошо, за исключением Совка». )Тем не менее даже сейчас убежденность в том, что это именно Советская власть со своим социализмом устроила так, чтобы в магазинах отсутствовали самые необходимые вещи, а те, что были, приобретались бы только через стояние в огромных очередях, продолжает оставаться господствующим в общественном сознании. Но так ли это? В смысле – действительно ли дефицит и очереди выступают следствием социалистической экономики?

Для того, чтобы ответить на данный вопрос, надо вспомнить: что же такое этот самый «дефицит». Разумеется, никакой тайны тут нет – это нехватка производства тех или иных вещей. Точнее – не просто производства, а производства обобщенного, куда входит и система распределения – скажем, торговли. В принципе, отсюда можно понять, что указанное явление однозначно может свидетельствовать только об одном – о слабости имеющейся производственной (и распределительной) системы. Казалось бы, отсюда-то однозначно можно сделать вывод об убогости социализма – но нет. Поскольку при внимательном рассмотрении становится понятно, что ситуация тут гораздо сложнее. Настолько сложнее, что все попытки ее рассмотреть через упрощенные клише – вроде «плановая экономика не способна удовлетворить спрос, потому, что невозможно все спланировать» - теряют всякую связь с действительностью.

Например, тут сразу надо сказать, что до пресловутого 1917 года вопрос об удовлетворении потребностей большей части населения нашей страны фактически вообще не существовал. Но не потому, что «все удовлетворяли», а напротив, из-за того, что более 90% ее жителей о потребностях практически не задумывалась. А точнее, может быть и задумывалась, но дальше этого дело не шло. Дело в том, что господствующее тут традиционное хозяйство – а оно охватывало не только крестьян (составлявших 80% жителей России), но и т.н. мещан, включая рабочих – было, прежде всего, хозяйством натуральным. В том смысле, что потреблялось в нем то, что производилось. В итоге вопрос о существовании какой-то «производственной системы» для большей части людей имел чисто риторическое значение.

Конечно, изначальная замкнутость крестьянской жизни к началу 20 столетия начала спадать – в том смысле, что  часть товаров, вроде кос, серпов, вил, гвоздей и хомутов приобреталось на рынке. В 1900-1910 годах начала расти популярность «текстильной мануфактуры», постепенно вытеснявшей домашнее ткачество. В определенной мере начало использоваться керосиновое освещение – ну и т.д., и т.п. Но понятно, что, во-первых, число этих товаров было небольшим. А, во-вторых, они предназначались, скорее, для производственных целей – даже из ткани шилась одежда – а не для непосредственного использования. В результате чего сама «система удовлетворения потребностей» в досоветское время была крайне неразвитой. В том смысле, что она рассчитывалась на охват ничтожного числа российских жителей – не более 5% т.н. представителей «обеспеченных классов». В основном, кстати, живших в двух столицах, которыми, по сути, и ограничивался российский «индустриальный мир».

На этом фоне не стоит удивляться тому, что значительное число товаров в дореволюционных магазинах составляли товары иностранного производства. Причем, это были не только сложные и современные вещи – вроде модной одежды и обуви, фотоаппаратов, оружия или швейных машин. Но и множество самых «обыденных» предметов – начиная со штопальных игл и заканчивая молотками. (Которые завозили из Германии.) Причина данной особенности, разумеется, проста и понятна: продукция индустриального производства стоит на порядок – а то и на порядки – дешевле, нежели то, что производят кустари и мануфактурные мастерские примитивного типа. Но для индустриала нужен сбыт – причем, сбыт массовый. А в указанных условиях – при господстве индивидуального хозяйства – этого сбыта не было.

Поэтому-то отечественный производитель не очень стремился разворачивать тут передовые производственные системы – несмотря на все желание государства. Скорее наоборот:  к началу XX столетия иностранная продукция начала активно замещать отечественную. Правда, часто речь шла о том, что можно называть «совместным производством» или же «отверточной сборкой» - в том смысле, что международные концерны вроде «Сименса» выпускали тут свою продукцию. Понятное дело, речь шла о наиболее примитивных операциях, не требующих особых вложений. Ну, а о том, что прибыль от всего этого уходила за рубеж, и говорить нечего. И если честно, то в указанных условиях политика привлечения иностранных инвестиций была единственно возможной. И хотя патриотов России подобная ситуация неслабо напрягала – доходило даже до обвинения в продажности российской власти иностранному капиталу – но предложить чего-то иного было невозможно. (Впрочем, продажности высшей бюрократии это не отменяет.)

Но это до Революции. После Революции, понятное дело, подобные вещи оказались невозможными. И потому, что изменилось отношение иностранных инвесторов. (Которые теперь желали заключать «концессии» только на невыгодных для СССР условиях – что, разумеется, не нужно было уже последнему.) И потому, что советское правительство планировало развитие собственного производства, вследствие чего основной упор в закупках делало на машины и оборудования. Впрочем, на фоне указанного в начале поста «неучастия» примерно 95% населения в потреблении «рыночных» товаров все это будет уже вторичным. В том смысле, что и без учета изменившейся международной обстановки будет понятным, что пресловутое «дореволюционное изобилие» было изобилием для меньшинства. И что включение хотя бы еще 10% населения в число «закупающихся в магазинах» банальным образом обратит его (это «изобилие») в ноль. Что, собственно, и произошло после 1917 года, когда чудовищный градиент между доходами «верхнего меньшинства» и основной массы населения начал снижаться.

Правда, тут сразу стоит сказать, что несмотря на указанное "сведение изобилия" уровень жизни основной массы начал от этого расти. Поэтому  даже при «военном коммунизме» - с его пайками и жутчайшим дефицитом – потребление основной рабочей массы, как минимум, упало незначительно. А уж после оживления экономики в период НЭПа начало расти. Собственно, именно это и создало ту поддержку советскому руководству, которое последнее имело в раннесоветский период – несмотря на все тогдашние проблемы. То же самое можно сказать и о крестьянах. В том смысле, что если исключить связанный с военной разрухой голод 1921-1922 годов – впрочем, разруха тут сказалась только на возможности доставки продовольственной помощи, главной же причиной неурожая стала особенность традиционного ведения хозяйства – то можно сказать, что в 1920 годы потребление в крестьянской среде стало повышаться. Давая значительную лояльность крестьянского большинства – которую, в общем-то, очень грамотно использовали в период коллективизации. (В том смысле, что основное число крестьян если не поддержали советскую власть в этот период, то, как минимум, не выступили против нее открыто.)

Однако стоит понимать, что это повышение потребления выглядело серьезным только на фоне того низкого уровня, что был до этого. По сравнению же с «индустриальной нормой» оно было крайне низким. По той простой причине, что индустриал –как уже не раз говорилось – позволяет на порядки удешевить производство товаров «на выпущенную единицу». Иначе говоря, для того, чтобы позволить советским людям хоть как-то приблизится к уровню жизни обитателей иных развитых стран, необходимо было построить огромное количество заводов. Иного пути не было, и быть тогда не могло. Причем, тут стоит понимать, что индустриальная производственная система имеет однозначно пирамидальную форму : для выпуска потребительской продукции необходимо вначале выпустить средства ее производства. Т.е., развернуть тяжелую промышленность, черную и цветную металлургию, химическую промышленность, производство электроэнергии и т.д., и т.п. Без этого всего получить дешевые и качественные индустриальные товары просто не получится. Никак.

Собственно, именно этим СССР и занимался в 1920, 1930 и 1950 годы. В том смысле, что создавал мощный индустриальный фундамент для промышленного производства, которое бы позволило не просто одеть, обуть и накормить народ – но и сделать это самым оптимальным образом. Впрочем, сюда надо еще прибавить и необходимость защитить все это – и промышленность, и народ – от разграбления империалистическими хищниками, с самого начала смотревшими на молодое государство, как «на еду». Разумеется, прежде всего, тут речь идет о фашистской Германии, однако понятно, что только ей дело не ограничивалось. Скорее, наоборот: не было в мире государства, которое бы не желало воевать с нашей страной. Начиная с Британии и заканчивая Польшей, коя рисовала реальные планы оккупации советской территории. (И не только рисовала, но и готовила военный потенциал. Правда, как показали последующие события, этот самый «польский потенциал» был похож на жестяную «шабельку» польских шляхтичей – гонору много, а толку мало. Но в 1920-1930 годы об этом было еще неизвестно.)

В общем, можно пока подвести предварительный итог вышесказанного. Который будет состоять в том, что – как не банально это прозвучит – СССР вынужден был пройти путь развития собственной производственной системы с самого нуля. Причем, при наличии крайне агрессивного и недружелюбного окружения, которое не только не хотело помогать развивать советскую индустрию иначе, как на кабальных для нас условиях, но и прямо готовилось к войне с нашей страной. На этом фоне тот факт, что уровень потребления тут ниже, нежели в европейских государствах, никого не удивлял. Скорее наоборот – поражали темпы изменения в этому уровне, связанные с успехами индустриального строительства. Скажем, в том же сельском хозяйстве удалось выйти на «восходящий участок» уже в конце 1930 годов. И если бы не война, то вопрос о сытости советских людей был бы решен еще в первой половине 1940. С учетом же последней это удалось сделать лишь на десять лет позднее.

Но об этом – а так же о многом другом, крайне важном в рамках указанной темы – будет сказано уже в следующем посте.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив