Папа про роль художественной прозы и поэзии на пути созревания личности

Т.е. резюме, конечно, не всё послание.
Заберу сюда текст там по ссылке.
«В 44 параграфах Папа объясняет, почему чтение так важно в процессе духовного становления верующего.
В отличие от аудиовизуальных массмедиа, которые производят «более завершенный продукт», литература побуждает читателя к активности, позволяя ему развивать воображение, тренировать память, раскрывать свои дарования и применять к прочитанному свою собственную жизненную историю, – так что в конце концов читатель как бы создает свое собственное произведение, выходящее за рамки написанного автором.
Папа упоминает об «одержимости мониторами» в некоторых семинариях и призывает семинаристов посвящать больше времени чтению. Сам Папа когда-то преподавал литературу в школе иезуитов. Литература незаменима для тех, кто искренне стремится вести диалог с культурой или просто с конкретными людьми, подчеркивает Св. Отец и цитирует Gaudium et spes: литература, как и другие разновидности искусства, выражает характер человека и показывает его радости, потребности и способности. Вот почему следует продвигать изучение литературы в особенности в священнической подготовке, так чтобы будущие пресвитеры становились «еще более чуткими к всецелой человечности Господа Иисуса, в которую полностью вливается Его божественность».
Далее Папа пишет о позитивных эффектах чтения для человека с научной точки зрения: литература способствует усвоению более широкого лексикона, развитию различных аспектов интеллекта, стимулирует воображение и креативность. Чтение улучшает способность к сосредоточению и замедляет снижение когнитивных функций, помогает бороться со стрессом и тревожностью.
Кроме того, добавляет от себя Папа, чтение помогает понять, а значит, и решать различные проблемы, которые могут возникнуть в жизни. Для священников оно может стать своеобразным «тренингом распознавания».
Духовная сила литературы заключается в том, что она напоминает о первостепенном задании, которое Бог дал человеку: наделять именем всякую вещь и всякое живое существо. Священник же благодаря чтению постигает смысл того, что означает быть инструментом общения между сотворенным миром и Словом, ставшим плотью, с его силой, освещающей всякий аспект человеческого бытия. Таким образом, пишет в конце своего послания понтифик, священника и поэта сближает «таинственный и нерасторжимый сакраментальный союз между Божественным Словом и словом человека».»
Надо же, очнулись. Дошло наконец и до пастырей то, что все овцы знали с того дня, когда эти самые художественная проза и поэзия появились в христианском мире. Хотите – можете с рыцарского романа считать, а хотите даже и с Гомера, с Феокрита, если для шибко грамотных. И никто нас ни ex cathedra, ни просто с амвона этому не учил, мы как-то отродясь знали, что художественные проза и поэзия делают нас еще более чуткими к всецелой человечности Господа Иисуса. А теперь вот, благодаря директиве, и до семинаристов должно дойти.
Спрашивается только, с чего бы вдрух наверху прозрение такое.
Неужели прошибло наконец до печёнок повсеместно средь них наблюдаемое зрелище тысячекилометровых пыльных библиотечных полок с не-художественной, с богословской литературой, за последние лет сто, а где и за двести, а где и за четыреста, – не читаемой никем кроме наборщиков? в самолучшем бестселлернейшем случае прочтённой однажды на хит-волне и забытой навеки? Многоэтажных кладбищ, тайком спроваживаемых в макулатуру, многотонных завалов, куда годами не ступает нога человека (кто помнит, летом я писала про обрушившиеся и никем не починяемые, кучами лежащие на полу шкафы у здешних иезуитов). Семинарист, если таковой вообще окажется в наличии, пройдёт по этой пыли сапогом прямиком за столик – надёргать себе из Сети цитат для курсовой по ключевым словам, да и переключиться на сериальчик или трындёж в соцсетях.
Или то встревожило Понтифика, что когнитивные функции среди верных, и особенно среди клириков, нынче как-то особенно заметно понизились? Вкупе с креативностью? Так, что уже не скрыть дыру, и надо срочно её латать, хотя бы и пришлось для этого поступиться надуваньем щёк?
Как бы то ни было - начальство решилось, развязало. Можно теперь. Даже теперь поощряется. Налетай, паства, налетайте, будущие пастыри – мы открыли для вас сокровищницу.
Не удивлюсь, если ещё и на
Как вот у нас Достоевского хотели, да опомнились, очень уж наивно-прозрачны цели и намерения.
|
</> |