О разности типов и свободе

blau_kraehe — 12.04.2019 Я чувствую, что прежде чем рассуждать о каких-то гендерных вопросах, да и общественных вопросах, надо сначала спуститься на более элементарный уровень и поговорить о различиях между людьми в принципе.

Сначала рассмотрим совершенно абстрактный пример. Возьмем, например, тысячу примерно одинаковых, не выдающихся по каким-то способностям детей, пусть все они будут одного пола, мальчики, и одной национальности. Разделим их на 10 школ. Каждую сотню мальчиков оденем в определенную форму и объявим - "теперь вы (например) будущие летчики, будущие священники, будущие фрезеровщики и т.д."
Эта форма будет сильно различаться цветом и покроем. Далее каждую школу мальчиков будем воспитывать в соответствующем духе. Будущих летчиков будем крутить на тренажерах, развивать физически, учить технике, математике и точным наукам и т.д. Будущих священников будем по три раза в день водить молиться, обучать священному писанию и т.д. Будущих фрезеровщиков, понятно, в основном будем обучать ремеслу, ну и основам необходимых для этого наук. Другие занятия, по желанию детей, не то, что запрещаются ,но на них просто не остается достаточно времени. Впрочем, можно даже и запретить многое.
Через 10 лет на выходе мы получим разнообразие типов. Именно 10 разных типов. Например, будущие священники станут выглядеть как хиляки в аккуратной характерной для их "вида" одежде, с тихим елейным голосом и хорошими знаниями священного писания, о котором они с удовольствием будут спорить в свободное время. Будущие пролетарии вряд ли станут обладать большим кругозором, скорее, их интересы сведутся к футболу и пиву после работы. И так далее. Эти типы будут отличаться друг от друга как небо и земля. Полное разнообразие, радующая душу пестрота.

Но внутри каждого этого типа будет царить как раз единообразие. Фрезеровщики будут хорошо понимать фрезеровщиков, летчики - летчиков, они будут похожи друг на друга; возникающие внезапно интересы за пределами этого маленького социума негде будет реализовать, не с кем поделиться - а уйти из этого социума уже нельзя, жизнь и профессия предопределены.

Является ли такое положение дел желаемым для человека? Будут ли эти люди счастливы?СЧастье - сложная материя. Возможно, что и да, если в основном условия жизни их устраивают. Возможно, нет, если принадлежащему к определенной страте летчику или священнику "хочется странного", хочется внезапно написать картину или постоять за станком - но негде, невозможно сменить положение, нет времени, окружающие не поймут. Напишешь ты, например, роман - а кто его читать будет? Ведь все знают, что правильно пишут только выпускники "школы писателей", а ты презренный графоман. Это уже не очень похоже на счастье.
Можно сказать точно лишь одно: при этой системе никак не учитывались индивидуальные потребности в развитии каждого отдельного человека. Полное подчинение личности обществу. Ноль свободы.
(сейчас некоторые леваки воскликнут: о счастье! Ведь это и есть коммунизм!)
_________________________________
От абстрактного перейдем к конкретным иллюстрациям. Был в Российской Империи такой консерватор, Константин Леонтьев. Как все русские мыслители, он желал счастья для всех, даром, и пусть никто обиженный не уйдет. Главную опасность для счастья он видел в "смешении и ассимиляции". Это самая серьезная опасность для человечества, то, что народы и нации смешаются, не разобрать будет, кто где, и, цитирую:

"все нации и государства Запада (...)с конца XVIII и в XIX веке почувствовали непобедимую потребность ассимиляции и смешения. Отдаляясь от чужих политически ввиду равенства с этими чужими и смешиваясь со своими, все эти нации и государства стремятся к культурному между собой сближению и смешению; быть может, даже, по окончании племенных вопросов и глубоких социальных реформ, – и к довольно долговременному всеобщему миру усталых, серых и однородных людей" (выделение мое - С.В.)
К.Леонтьев, "Кто правее".

Ужас. реально, да? Почему, став однородными, люди в то же время станут "усталыми", Леонтьев нам не поясняет. Вероятно, самобытные национальные типа вроде украинского казака или русского крестьянина, усталыми не бывают, им всегда весело, а работа у них не тяжелая.

К.Леонтьев выступает против буржуазного либерализма, но, конечно, еще более агрессивно - против революционеров всякого рода вообще. Собственно, так и пишет "их надо казнить". Главную опасность всех этих движений он видит именно в "смешении типов".

"У всех тех авторов, с которых я начал мой обзор, у Bastiat, Абу, Бокля и Шлоссера, мы видим, что они ставят идеалом человека, идеалом будущего не рыцаря, не монаха, не воина, не священника, ни даже какого-нибудь дикого и свежего, нетронутого никакой цивилизацией человека (как ставил Тацит в пример германца, как ставили Византия и старая Московия святого монаха (...) -- нет, они все ставят идеалом будущего нечто самим себе, т. е этим авторам подобное -- европейского буржуа. Нечто среднее; ни мужика, ни барина, ни воина, ни жреца, ни бретонца или баска, ни тирольца или черкеса, ни маркиза в бархате и перьях, ни траписта во власянице, ни прелата в парче... Нет, они все очень довольны тем мелким и средним культурным типом, к которому по положению своему в обществе и по образу жизни принадлежат они сами и к которому желали бы для всеобщего блага и для всеобщего незатейливого достоинства свести и снизу, и сверху окончательно весь мир.
  Мы видели, что эти люди прежде всего не знают и не понимают законов прекрасного, ибо всегда и везде именно этот средний тип менее эстетичен, менее выразителен, менее интенсивно (т. е. высоко) и экстенсивно (т. е. широко) прекрасен, менее героичен, чем типы более сложные или более односторонне крайние." (К.Леонтьев, "Средний европеец как идеал и оружие всемирного разрушения")

Упс! Здесь у нас уже появляется сомнение - а счастья ли для всех даром хотел русский мыслитель?
Потому что оказывается, он боится ассимиляции народов и "типов" вовсе не из опасений за человеческое счастье и "усталость от однородности". Оказывается, ему это просто эстетически не нравится. Оставим в этом абзаце "среднего европейского буржуа" - как известно, "буржуа" все люди не могут стать по определению. Но оказывается, русский мыслитель переживает за себя самого: ему вот хотелось бы ездить по Европе и видеть разнообразные типы для услаждения глаз: тирольского крестьянина в коротких штанах и шляпе с пером; францисканца в коричневой рясе, злого чечена с кинжалом, маркиза в кружевах. Это эстетично! А переодень их всех в обычную европейскую одежду - и все сразу станут "однородными и усталыми".

Понятно, что Леонтьев имеет в виду не одежду, тут можно еще вспомнить "национально-культурные типы" Данилевского; имеется в виду принадлежность к определенной нации и страте внутри нее, которая определенным образом формирует характер и мышление. В результате в мире есть "разнообразие наций", и все счастливы... или несчастливы.

Нетрудно заметить, что это "разнообразие" - такое же, как в 1-м абстрактном примере. Все мальчики одеты в разные костюмы, проводят время по-разному и мыслят по-разному. Но этих вариантов "разности" всего 10. Как себя чувствуют люди внутри этого типа? Леонтьева это не интересует, он эстет.

"Типы", которые ему так нравятся, сформировались в результате классово-сословно-национального деления. Убери это деление, боится Леонтьев - и все станут одинаковыми. И почему-то "усталыми". Наступит сплошная серость. Прямо серая слизь из наноботов.

Однако Европа и весь мир практически прекрасно смогли избавиться от сословий, а СССР - еще и от классов. Ну почти. И никакая серая слизь при этом не наступила. Хотя, конечно, мыслители, подобные Леонтьеву, на Западе, любили обвинять СССР в "однородности и серости". Все одинаковые. "Где все перед выпивкой были равны, от  грузчика, до адмирала" (с)Емелин.

Все дело в том, что человек сам по себе - существо сложное, он изначально содержит в себе зачатки самых разнообразных типов. Он умеет одно, хочет другое, получается у него третье, плюс еще разнообразные внешние влияния. На него влияют самые разные пересекающиеся социумы и стереотипы.

Нет ничего страшного, чтобы на время учебы одевать детей в одинаковую форму. Это подсказывает "вы сейчас формируетесь определенным образом, каким общество хочет вас сформировать". Но если эта форма разная в разных школах (отличающихся ,конечно, и по уровню преподавания) - это уже зачаток будущего классово-сословного деления. И однако после школы в современном обществе дети могут одеваться как угодно и делать, что хотят они и их родители.

Это имеет отношение не столько к счастью, сколько к свободе личности.
Счастлив вполне может быть человек, загнанный в жесткие рамки. Может быть, он вот такой рационал, его страшат перемены и устраивает полная предсказуемость мира. Он счастлив. Конечно, допустим, другой при этих условиях несчастлив - но рационал будет несчастлив в мире свободы.

И однако свобода, понимаемая как свобода развития - самоценна. Выбор - не сортов колбасы - а именно путей развития: чему учиться, чем заниматься, как зарабатывать на жизнь, с кем связать судьбу, размножаться или нет - это та свобода, к которой следует стремиться. Она всегда будет как-то ограничена обществом, но коммунизм - это общество, где свободное развитие каждого является условием свободного развития всех (с). В сложном диалектическом взаимодействии общества и личности и происходит развитие того и другого.

Леонтьеву нравится тиролец, черкес, прелат и маркиз;  но каждый отдельно взятый тиролец, может, вовсе и не хотел бы быть тирольцем, если бы его в детстве спросили, он бы, может быть, ответил, что хочет поехать в Париж и учиться медицине. К примеру.

"Разнообразие типов" исключает разнообразие личностей внутри этого типа.

Освободив личность от давления "типа" - почему нужно считать, что мы получим "серую однородную толпу"? Одна личность захочет надеть сиреневый плащ с блестками, другая - косуху, вот и пусть самовыражаются, и будет все, что угодно, но не серость.

Леонтьев, конечно, сокрушается о том, что наступающий капитализм все больше выделяет всего два типа "рабочего" и "буржуа". И толпа рабочих, бредущих на место труда - действительно серая, однородная и усталая. Хотя крестьяне не в праздничных, а повседневных нарядах выглядят тоже очень так себе, честно говоря. Решение лежит в устранении также и классов; приобретение каждой личностью неслыханной свободы: да, ты рабочий, но после 8-часового рабочего дня ты еще можешь пойти в аэроклуб или в клуб на театральную постановку, а можешь вообще пойти учиться в вуз и стать, к примеру, историком. Кстати, такой свободы в СССР было на порядок больше, чем даже в самых развитых странах Запада.

________________________
О женщинах в этом аспекте, думаю, уже говорить не надо, все должно быть понятно. Но так как многие отличаются удивительной непонятливостью, придется написать и об этом.

Не то, что прямо-таки вот "нет различий" между М и Жо, они, наверное, даже биологические есть какие-то (ну помимо вторичных половых признаков).
Но четкое разделение М и Ж на типы с самого раннего возраста по сути как раз "создает разнообразие типов", загоняя и Ж, и М в определенные страты, школы, социумы, из которых просто нет выхода. ОК, в социуме "М" степеней свободы побольше. Но мы не о том, что надо уравнять эти отдельные типы, создав столько же степеней свободы и в социуме Ж (тем более, мужчинам от природы стопроцентно недоступно материнство). Мы о том, что вообще не нужно создавать эти "типы" искусственно. Просто не нужно их закреплять и растить перегородки между ними. Потому что "разнообразие типов", как мы показали выше, уничтожает свободу каждой отдельной личности внутри типа.

Пусть каждый ребенок самостоятельно выбирает, куда и как развиваться, без задней мысли "тыжедевочка", "тыжемальчик".

Современные Леонтьевы, разумеется, безумно боятся какого-то "смешения полов" и прочей "педерастии". Это страхи их той же области, что "превращение всех в толпу усталых, однородных и серых людей". Думаю, биологические потребности в сексе и интерес к противоположному полу (у большинства) уничтожить невозможно. А эстетика типа подчеркивания женской слабости (каблуки-шпильки, косметика, подчеркнутая хрупкость) - это вопрос общественного договора, будут женщины другими - будут они нравиться мужчинам все равно.

Для особо упоротых идиотов: разумеется, хотя я пишу статьи на самые разные темы, я считаю, что в первую очередь необходимо уничтожение частной собственности на средства производства после перехода политической власти в руки пролетариата. Видимо, скоро от меня потребуют к каждому посту, как в советские времена, писать предисловия с упоминанием цитат из Ленина и Сталина, а иначе все, я предатель рабочего класса.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив