На много ходов вперёд. Глава 18.

        Ещё Лену удивляло то, что никто за ней тут не ухаживал.  Она сперва даже решила, что недостаточно следит за собой. Пошла в дорогой магазин, купила много хороших модных вещей, стала тщательнее краситься, даже причёски какие-то из волос придумывать (тут кстати выяснилось, что в Америке, оказывается, женщины бреют ноги: дополнительная забота для работающей мамы). Мужики на улице внимание явно обращали, а на работе парни относились так будто она с ними одного пола.  Наташа потом ей объяснила, что здесь все страшно бояться обвинений в сексуальных домогательствах. Больше одного раза за день мужик сказал женщине, что она хорошо выглядит и всё: уже тянет на домогательство.  Во как!  Лена после такой информации даже расстроилась: А где же и как тут партнёра по сексу искать?!
                           

                     

       А уже через год работа начала оформлять Лене зелёную карту. И это было прямо по настоящему здОрово:  путь к тому, чтобы остаться здесь навсегда. Всё складывалось прямо как в добрых американских фильмах.  От неё даже ничего толком не требовалось: специальный человек собрал у неё данные и запустил всё это в работу. Кроме того Лене изменили должность и подняли зарплату. Теперь она безо всякой консалтинговой фирмы работала на компанию: её рабочую визу тоже переоформили. Базы данных с программистской точки зрения оказались совсем не сложными. Однако Администратор Баз данных - это вообще другая специальность и там помнить надо до фига всего, так что Лене пришлось немало потрудиться, чтобы всё это до конца освоить. Кроме того, если вдруг что-то случалось её могли вызвать и днём и ночью. Но зато как-то ощущаешь свою нужность.

                             

        Отпуска в США тоже изрядно удивили: они здесь короткие как выстрел - не более 2-х недель. Что за такое время можно успеть? Особенно после того как ты уже привыкла к 36 дням. Существуют, правда, длинные выходные (когда к субботнему и воскресным дням прибавлялся ещё и праздник), но их на год приходится всего 6.  А красивые праздники с украшением домов происходят только к концу году.  Первым в самом конце октября празднуется Халловин (Духов День) - детский по существу праздник с приведениями, скелетами и прочей нечистью стоящей перед домами.  В некоторых местах обстановка как на съёмочной площадке:  и дым какой-то выходит, и куклы двигаются, и вопли какие-то.  Символ праздника - тыква с вырезанными глазами, носом и ртом (внутрь потом кладётся свечка, зажигаемая ночью). Но самое главное, что это большая радость детям: они одеваются в красивые костюмы, ходят по домам с корзинками и люди им раздают конфеты.

                               

        Дальше в конце Ноября идёт День Благодарения или Индюшкин день.  Тогда все раскупают в магазинах больших жирных индюков, прямо чуть не с корову. В этот день люди часто собираются семьями, съезжаются аж со всех дальних штатов. А перед домом часто надувают игрушку - большого красивого индюка.   Ну и завершает год Кристмас - главный праздник страны.  Тут уже перед домами можно увидеть целые сказочные города: огромные просто надувные игрушки с подсветкой.  Так здОрово просто проехать с ребёнком на машине по округе и посмотреть на всю эту прелесть. Наташа рассказала, что самая большая проблема с этими игрушками в том, что они при сильном ветре могут улететь.    А ещё у евреев есть красивый праздник Хануки, он всегда попадает где-то близко к Кристмасу и на улицах висят поздравительные транспаранты (как когда-то в СССР) "С Рождеством и Ханукой".  На этот праздник евреи зажигают хитрым образом семисвечье: по одной свечке за какой-то период. А дети крутят какой-то хитрый волчок.  Выглядят настоящие евреи (то есть хасиды) необычно: в каких-то широкополых шляпах или больших меховых шапках, с длинными пейсами и красивыми умными глазами.  Женщины и дети у них идут отдельно. Наверное правильно: от них много суеты и шума.

                   

        В отпуск они с Ксюхой могли ездить только в пределах страны. А потому на лето обычно отправлялись отдыхать на Атлантический океан.  Там и бассейны при отеле были, и пляж с океаном.  А люди по набережной ходят все такие весёлые, счастливые, семейные с детьми или на крайний случай просто влюблённые. И кажется, что вот все на свете любят друг друга и нет никаких там разводов, ссор и недоразумений. Хорошо то, что уже через несколько дней вся эта обстановка надоедает, а значит отдых удался.  Общительная Ксеня всегда находила себе каких-то девочек, а привлекательная Лена мальчиков. Так что дни проходили весело, а вечера красиво. Возвращаешься и вроде уже хочется работать.

                               

      Через некоторое время Лену сделали в компании Администратором баз данных (дибиэй-ем) и выделили отдельный кабинет.  Теперь она как бы относилась к начальству и те её приглашали вместе обедать.  Однако их разговоры о бейсболе и шутки за столом она понимала слабо, приходилось просто заливисто смеяться вместе со всеми. В конце концов она взяла да освоила правила этого бейсбола: там их аж на несколько страниц. Потом изучила команды и таблицы игр.  В общем через некоторое время Лена если и не говорила об игре на равных, то понимала о чём речь. Вообще же этот бейсбол оказался всего на всего усложнённой лаптой.     Была ещё игра, которую американцы почему-то называли футболом, где куча народа в щитках и металлической сеткой на лице играли в продолговатый коричневый мяч. Лене это зрелище показалось даже ещё более жалким чем поздний советский футбол.

                             

      А потом пришли Ленины документы и они с Ксюхой получили заветную зелёную карту. Интересно, что внешне это была просто пластиковая карта и совсем не зелёного, а какого-то    светло-коричневого цвета и на фотографиях они выглядели какими-то странными, с выпученными глазами. Но главное, чтобы документ имелся. Это была такая радость: начало их официальной жизни в Америке, они стали постоянными её жителями.

               

     Подходил 2000-ный год, работы вокруг полно, все суетились с этими двумя нулями, которые способны сбить целые системы и вывести из строя деятельность аж аэропортов.  Всё это, конечно, накручивалось, но тем не менне народ суетился и искал прорехи.  К тому же с 1995 года начался бум "дот комов". То есть многие бизнесы решили перейти в интернет и создавать там магазины он лайн. Возникало ощущение, что мир входит в новую эру торговли, когда не надо никуда ходить, а можно просто накликать всё в интернете.  Название сайта включало в себя концовку ".com", поэтому так всё и называлось. Для всех этих сайтов требовались разработчики, то есть рынок труда для программистов серьёзно поднялся. Так что жизнь у Лены стала на столько стабильной, что ей казалось она так отсюда прямо и выйдет на пенсию. Она уже стала задумываться о том как начинать скапливать сбережения для того, чтобы купить собственный дом. А потом получить гражданство и вызвать сюда мать.

                 

      Между тем Ксюхе уже исполнилось 13 лет и она стала по местным понятиям тинэйджером - то есть существом вечно недовольным и несносным.  Однако по дочке это было мало заметно: она росла дружелюбной девчонкой, очень любящей мать.  Лена всегда старалась на выходные её куда-нибудь вывести.  Часто она снимала где-нибудь отель на 2 дня с бассейном внутри. С утра они ходили по городу, а вечером тусовались в бассейне и болтали.  Однажды Ксюша вдруг спросила:  "Мама, а что случилось с моим папой?".  Лена засмеялась подумав, что дочка как-то запоздала с этим вопросом. Наверное раньше стеснялась спросить.  Лена ей честно рассказала как всё получилось.  Но не стала объяснять, что папаша её тряпка и ничего в жизни достичь не смог. А с таким мужчиной жить рядом не хочется. Не к чему все эти подробности, пусть и хотелось их высказать: больше особо и не кому. Потом Ксеня спросила, а есть ли у Лены какие-то общие с ним фотографии.  Лена взяла с собой всё же их свадебные.  Дочка попросила ей отдать и повесила потом это фото у себя в комнате. Старое уже,  но цветное и качественное. Красиво они там всё же получились.

                     

    Встреча 2000-го года превратилась в ликование. Хотя вообще -то Новый Год у американцев не справляется (для этого существует Рождество, когда творится просто ажиотаж и даже бедные люди скупают подарки тележками), но в этот раз все в восторге встречали миллениум.  И бесполезно людям объяснять, что новый век наступит только через год: когда закончится этот самый 2000-ный.  Ксеня хотела пойти на Мяч на Таймс-сквер.  Есть такая в Манхэттене традиция: в момент наступления Нового Года сверху падает светящийся шар. Но Лена выяснила, что туда надо приходить за несколько часов и стоять без туалета. В общем решили поехать вместо этого в центр Филадельфии: там пусть не так празднично, зато всё проще.  И было реально весело:  какие-то дети в очках с цифрой 2000 кричали тебе поздравления, взрослые тоже ходили радостно возбуждённые, прямо будто и правда сейчас начиналась новая эра. Но самое главное, что Ксю вернулась домой хотя и сонная, но очень довольная.

               

    Однако год этот начался плохо. В марте рухнул в полтора раза фондовый индекс ценных бумаг NASDAQ. Что это вообще такое Лена понимала весьма приблизительно. Но после этого лопнул пузырь дот комов. Умные люди объяснили, что были спекуляции на акциях интернет магазинов, их стоимость раздували как пузырь, но в какой-то момент стало ясно, что ничего серьёзного за этими компаниями не стоит и стоимость их акций упали. Как-то так. Двухтысячный год тоже уже наступил и потребность в исправление нулей исчезла. 

                       

    Ужасное произошло в сентябре 2001 года.  С утра она проводила, как обычно, Ксюню до автобуса. Ксюха была уже ,конечно, большой и могла дойти до угла, где останавливался школьный автобус, сама, но им обеим это было приятно. Дальше двинулась до Манхеттена автобусом, был хороший тёплый летний день (именно летний, потому что в штатах осень начинается только 21 сентября) и всё абсолютно вокруг хорошо и небо голубое , ни одной тучки.  До работы добралась уже в половине девятого, взяла как обычно бесплатный кофе, села за компьютер и начала потихоньку проверять электронную почту.  И вдруг с улице раздался какой-то очень громкий непонятный звук.  Манхэттен большой, тут всяких звуков и запахов очень много, и Лена сперва особого значения этому не предала.  Однако минут через 15 этот звук повторился.  Причём звук казался очень сильным и совсем близким. И тут вдруг все в офисе забегали, какие-то люди из хозяйственного отдела притащили в конференц зал большой телевизор. Все зашумели и как-то невозможно стало понять что вообще происходит, но стало тревожно. Потом все собрались около экрана, там бесконечно показывали как два самолёта один после другого врезаются в башни торгового центра. Дикторы что-то всё время обсуждали, на экране появлялись надписи сообщающие о теракте. Люди вокруг почему-то были совершенно спокойны, хотя всё происходило всего через несколько улиц от их здания. Через какое-то ещё время объявили, что одно из зданий рассыпалось.  И тут Лена почему-то почувствовала, что должна срочно отсюда бежать. Не потому вовсе, что она так боялась за свою именно жизнь (она сейчас совсем об этом и не думала), а потому, что она не может оставить своего ребёнка одним на белом свете. Кто знает что будет дальше? Может сейчас террористы начнут крушить всё кругом, весь Манхеттен. И она, ни слова не говоря сослуживцам, побежала по лестнице вниз их здания. Когда она очутилась снаружи, обнаружила, что пространство вокруг снизу доверху всё тёмное:  в воздухе стояла какая-то серая пыль.  По улице в безумие бежали прочь люди. Всё мелькало как в известном фильме "День независимости" Навстречу ей бежал какой-то пожилой человек в дорогом костюме весь словно обсыпанный мукой. Глаза его были расширины от ужаса и он вдруг закричал прямо ей в лицо: "Бегите ,девушка, быстрее бегите! Там люди выпадают из окон и разбиваются на куски как арбузы!". И Лена, поддавшись общей панике, вместе со всеми побежала прочь. Потом она вдруг сообразила, что надо позвонить дочери и сказать, что с ней всё в порядке. Она стала пытаться дозвониться, но её телефон не работал. И она продолжала куда-то бежать подальше от этого места, подальше. 

                                     

    До дома она сумела добраться только поздно вечером. У дочери случилась истерика:  им, оказывается, тоже всё рассказали на одном из утренних уроков. Она пыталась дозвониться, но не могла. Видимо что-то в этот момент сделали с мобильной связью в Манхэттене. И они сидели вечером обнявшись перед экраном телевизора, показывающего всё снова и снова всю трагедию, и горько плакали.