На много ходов вперёд. Глава 8.

      Всего через 3 месяца полу-семейной жизни Лена догадалась, что беременна.  Сперва она как-то растерялась:  последующие ходы на шахматной доске запутались. Потом собралась с мыслями и стала думать как быть дальше.  Пару недель она никому о своём открытии не сообщала, пытаясь принять решение. Жить в чужой двухкомнатной квартире ещё и с ребёнком перспектива та ещё. И вообще:  нужен ли ей этот ребёнок? Муж её оказался человеком весьма инфантильным.  Его жизнь после женитьбы мало изменилась. Разве что появился регулярный советский секс на 10 минут (что-то типа "быстренько и для здоровья полезно"). Он даже не пытался ни найти работу, ни отыскать какое-то жильё. Раньше за ним ухаживала мама, а теперь ещё и жена. Чем плохо? Хотелось, конечно, с кем-то обо всём об этом посоветоваться, но непонятно было с кем. Подруги кое-какие у неё имелись (те же девочки по общежитию), но они в семейных делах ещё даже менее опытные, чем она сама. Другая бы на её месте может сходила в церковь, но Лена как все глубоко советские люди, к богу относилась презрительно.
                       

      Скорее от безысходности, чем из надежды получить какой-то дельный совет, надумала позвонить всё же матери. Нужна была междугородка и она решила сходить на вокзал: там побольше народу и поменьше её будет слышно. Ничего, конечно, толкового она от матери не ожидала:  начнёт опять охать, а вместо совета мычать что-то невразумительное. В этом вся мать. 

                                   

      Но разговор вдруг пошёл совсем по-другому. Мать сразу же её восприняла и уверенно сказала:  "Леночка, ты что?! Какой аборт?! При живом-то муже?! Я вон тебя одна решилась растить и никогда в жизни об этом не жалела.  Кем бы я сейчас была если б тебя не было?!". В общем такого вдруг ей наговорила, что Лене даже как-то стыдно стало и она заплакала. А мать вдруг ещё вдогонку добавила: "Да надо будет и вдвоём с тобой ребёнка вырастим! Не пропадём!". И Лена впервые поняла, что мать ей всё же дана недаром и потом всегда об этом помнила.

                             

     Серёня воспринял известие о том, что станет отцом,  радостно, но опять же как-то по-детски:  он вёл себя как маленький мальчик, которому объявили, что у него скоро будет братик или сестрёнка.  Типа аист принесёт или на день рождения подарят. Он тут же побежал на кухню делиться этим с матерью на что та отреагировала мрачно: "Нашёл чем порадовать!".  А свёкр как-то примирительно заулыбался так ничего и не сказав. Но Лену радовала мысль, что решение -то осталось за ней: захотела бы так вообще ничего им всем и рассказывать не стала.

                                   

      Тошнило её потом все 9 месяцев беспрерывно и она просто заставляла себя жить хоть в каком-то темпе. Слава Богу учиться на 4-ом курсе уже не так тяжело, так как примерно понимаешь, что от тебя требуется. Она чисто автоматически, не задумываясь записывала лекции с тем, чтобы потом уже разобраться о чём в них вообще говорилось.  Первая за год сессия далась тяжело, так как никто не знал, что с ней происходит. Но как-то всё вытянула, хотя и не на все пятёрки (а это получалась "пониженная" стипендия). 

                   

    От мужа как всегда ей помощи ноль.  А свекровь ещё всё время приговаривала: "Что ты всё смурная такая ходишь? Большое тоже дело ребёнка носить! Вон мы до последнего дня на работе вкалывали, потом рожали и обратно работать шли".  Создавалось впечатление, что у неё не один сын, а хотя бы человек 5. Да и никаких тяжёлых работ у свекрови сроду не было. Но Лене в это время настолько постоянно было плохо, что она ни на кого внимания не обращала. Так как-то в итоге все месяцы и выносила. Благо ко второй годовой сессии живот у неё уже вырос такой большой, что преподаватели сами от неё испытывали ужас и даже спрашивать боялись. Полистают опять зачёточку как-то смущённо улыбнуться , посмотрят листочек, где она ответ набросала и сразу отлично ставят. В общем так четвёртый курс и закончила.

                                 

       А на работе все как-то быстро поняли ситуацию и не то, чтобы не загружали, а даже старались всё время чем-то помочь. Едва она хотела что-нибудь сделать,  все ей только и говорили: "Ты сиди, сиди!".  Даже как-то приятно стало, что к ней столь внимательно относятся. В общем она там просто сидела, чаи гоняла, да болтала о жизни. Жаль в это время курить нельзя. Да и не до курения при такой-то тошноте.

                               

      Рожать ей надо было в августе, а Серёня в это время опять поехал сперва на спортивные сборы, а потом и на соревнования. У неё вообще складывалось впечатление, что он ею начал как-то немного брезговать или просто стесняться её присутствия рядом. Казалось, что он даже рад сейчас от неё куда-то уехать. Оставаться со свёкрами совсем не хотелось и Лена на время вернулась в общагу ко своим девчонкам. Благо она оттуда и не выписывалась. 

                                         

     В какой-то момент она поняла, что надо бы придумать какое-то имя на любой вариант новорожденного.  Мальчика ей бы хотелось назвать Сергеем, но не в честь мужа, а из-за друга.  А так как имена совпадали, надо придумывать что-то другое. Нравилось по звучанию имя Аркадий (как Гайдар), но говорили, что оно еврейское. В итоге остановилась на  Владимире - в честь Высоцкого.  Ей всегда нравилось его мужественное лицо.

                     

     Девочку сперва думала назвать Дашей, но пугало полное -  Дарья. Потом вдруг понравилось имя Ксения:  Ксюша, Ксю. Звучит так здорово и необычно. Так вот в одиночку всё опять и решила: советоваться не с кем.

                   

    Срок назначили на самое начало августа, но прошла уже половина месяца, а никаких признаков подступающих родов не появлялось. Лена уже начала беспокоиться всё ли в порядке. К тому же постоянно боялась что-то в своём состоянии пропустить и поздно оказаться в больнице.  Но однажды всё началось, причём совсем не во время: среди ночи.  Правда зато девчонки были рядом, побежали на вахту, вызвали скорую и та приехала очень быстро (благо всё тут рядом).  Дальше всё пошло как во сне: повезли в больницу, положили куда-то сперва в коридоре.  Потом становилось всё хуже и хуже. Лена всегда была очень терпеливой и выносила любую обычную боль. Но тут ей стало настолько плохо, что она просто на какие-то моменты переставала соображать.  Она пыталась позвать врача, но вместо этого пришла какая-то злобная бабка в белом халате и ехидно сказала: "Кричи - кричи, сопля паршивая! Ноги раздвигать умела, теперь вот мучайся!".  Почему-то после этих как раз слов она почувствовала вдруг себя легче: может просто они вернули её в реальность.

                           

    Лена уже даже не понимала сколько сейчас времени и сколько часов прошло с тех пор как она здесь оказалась. Но возникало чувство, что всё это будет длиться бесконечно. Однако в какой-то момент её повезли в палату, что-то там ещё кололи, затем возникла какая-то уже совсем неописуемая боль и крик ребёнка. Она сперва даже не могла понять откуда этот крик. И только после нескольких минут, чуть придя в себя, поняла, что это и есть её ребёнок.  Какой -то равнодушный женский голос сказал:  "Девочка".  "Значит Ксюша родилась", - подумала Лена.

                 

       А через несколько часов её разбудили и сунули под нос что-то замотанное. Оказывается надо уже кормить.  Молока у неё не было, но медсестричка успокоила, что так всегда бывает: потом выработается. Так что пытаться кормить всё равно надо. И действительно: где-то уже на третий день у неё всё получилось. Каждый раз, когда ей приносили Ксюшу, она пыталась её рассмотреть, но ничего кроме редких тёмных волос и курносого носика увидеть не могла.

                   

     На пятый день их уже выписали. Встречать оказалось некому и забирать их приехали те же девочки - соседки в общежитие.  Лена сперва пыталась из роддома дозвониться до мужа, но по тому телефону, который он оставил, никто не отвечал. Потом позвонила свёкрам, но Серёнина мать сказала, что им некогда: они оба работают.  В общем остались они в этом городе с дочкой одни.  Медсестра, которая её с ребёнком выводила к выходу, решила, что Лена - мать одиночка и смотрела на неё как-то презрительно.

                       

    В общаге заботливая комендантша устроила Лене с Ксюхой отдельную комнату.  Так что пусть какая-то, но своя жизнь.  Прибегали помогать девочки, через несколько дней приехала мать (она специально взяла на работе отпуск). В общем жизнь потихоньку налаживалась. Но со стороны Серёниной семьи так никто и не появился. И тогда Лена твёрдо решила, что с мужем больше жить не будет.

                         

(продолжение следует)